«Мустафа Джемилев и его сторонники хотели бы испытать новое руководство Крыма на прочность», – считает Брайан Глин Уильямс (Brian Glyn Williams) – профессор истории ислама из Массачусетского университета (Дартмут). «Кроме того, – продолжает Уильямс, – они недовольны недавней аннексией Крыма. Точнее, переходом их родины из-под власти ориентировавшейся на Запад Украины – под власть России, где правит Путин, подавляющий свободную прессу и оппозицию».
Беседа корреспондента Русской службы «Голоса Америки» с профессором Уильямсом – одним из немногих специалистов по истории крымско-татарского народа (среди его работ – книга The Crimean Tatars: The Diaspora Experience and the Forging of a Nation) – началась, однако, не с событий весны 2014-го. И даже не с трагедии, обрушившейся на крымских татар в мае 1944-го, а с 1783 года – с «покорения Крыма», когда, как возвестил манифест Екатерины Второй, «полуостров Крымский» вошел в состав Российской империи. И даже с еще несколько более раннего периода.
Алексей Пименов: Как жили крымские татары до присоединения к России?
Брайан Глин Уильямс: До того, как Екатерина Великая присоединила Крым, экономика Крымского ханства основывалась, с одной стороны, на земледелии в южных районах, а с другой – на кочевом скотоводстве, которым занимались в основном ногайцы – группа, кочевавшая в степях северного Крыма.
А.П.: А кто жил на юге?
Б. Г.В.: Другая этническая группа – таты, которых иногда путают с другим народом – татами Кавказа. Это – потомки и готов, завоевавших Крым в третьем веке, и древних греков, поселившихся на черноморском побережье Крыма еще в пятом веке до нашей эры. А также – генуэзцев, появившихся здесь в средние века. В общем, крымские татары на юге – это отдельная этническая группа смешанного, но целиком и полностью европейского происхождения, никак не связанная с монголами. Ну, а на севере, в степях – кочевали ногайцы, наследники средневековых тюрков-кыпчаков, завоевавших эти земли в одиннадцатом веке. А частично – и монголов, пришедших позднее. Долгое время южане и северяне говорили на разных (хотя и родственных) языках. Слияние этих языков – и этих этнических групп – произошло уже в советское время. И сегодня у крымских татар, конечно, существует и единый язык, и общее этническое самосознание. В какой-то степени – благодаря, что называется, усилиям советской власти.
А.В.: Чем обернулась для крымских татар екатерининская аннексия Крыма?
Б. Г.В.: Катастрофой. Пришли русские помещики и начали сгонять татар с издавна принадлежавших им земель. Началась конфискация земли – в том числе земли, находившейся в распоряжении мечетей. И, разумеется, общинных земель. Более того, русские превратили свободных земледельцев Крыма в крепостных. Что вынудило сотни тысяч крымских татар бежать – главным образом к берегам Анатолии, т.е. искать убежища в Османской империи. В довершение всего, крымским татарам была объявлена, так сказать, культурная война: по приказу имперских властей сносились мечети и древние кладбища, расстреливались муэдзины, сзывавшие мусульман на молитву…
А.В.: Как крымские татары – особенно образованное сословие, интеллигенция – реагировали на имперскую власть?
Б. Г. В.: Представьте себе: крымские татары стали меньшинством у себя на родине. В Крым прибывали русские и украинские поселенцы. Древняя культура умирала в результате российской колониальной политики. Но в конце девятнадцатого века возникло реформаторское движение, во главе которого стояла крымско-татарская интеллигенция. И прежде всего – Исмаил Гаспирали (Гаспринский): педагог, писатель и журналист, издававший газету «Терджиман» («Переводчик»).
А.П.: К чему же он призвал своих соотечественников?
Б. Г.В.: Не покидать родину. На страницах «Терджимана» Гаспирали объяснял крымским татарам, что они – не группа в составе сельского населения Крыма, но древняя нация, корни которой – в крымской земле. Нация, история которой восходит к античности. И накануне первой русской революции сложилось первое национальное движение крымских татар. Примечательно: крымские татары были сельскими жителями и мусульманами по религии, но акцент делался на другом: на том, что они – светская нация, имеющая право на свое отечество.
А.П.: И судьба этого отечества…
Б. Г. В.: Позднее, когда вспыхнула гражданская война, крымские татары создали свое государство. Правда, в конце концов, большевики его разгромили. Крым стал частью Советской державы, в составе которой была создана Крымская АССР.
А.П.: Какую роль она сыграла в жизни крымских татар?
Б. Г. В.: Поначалу крымские татары очень выиграли от установления советской власти в Крыму. В новой автономии они оказались коренным народом, т.е. именно той этнической группой, которую поддерживало государство. Крымско-татарский язык, литературу, историю стали изучать в университете. Крымские татары заняли посты в управленческом аппарате. А главное – татарам начали возвращать некогда отнятые у них земли.
А.П.: И вот приходит сорок четвертый год – депортация. О ней много сказано и написано. И все-таки: зачем Сталину понадобилось депортировать именно крымских татар?
Б. Г. В.: Главная причина, по которой советский диктатор решил депортировать именно эту группу населения (которая, повторяю, поначалу немало выиграла благодаря советской политике), состояла в следующем: Сталин намеревался развязать войну с Турцией. В сорок четвертом советские войска уже изгнали нацистских захватчиков, которые, напомню, несколько лет оккупировали Крым. Шло наступление на Берлин… Но, одновременно, Сталин думал о захвате восточной Турции – о возвращении территорий, некогда утраченных Российской империей. Сталин рассуждал так: крымские татары – тюркско-мусульманский народ, проживающий в Крыму, а Крым – важнейшая военно-морская база, призванная сыграть ключевую роль в транспортировке советских войск в Турцию. А крымским татарам он не доверял. Вот он и решил их депортировать…
А.П.: Основания?
Б. Г.В.: Утверждалось, что крымские татары вступили в союз с захватившими Крым нацистами. Действительно, двадцать тысяч крымских татар присоединились к оккупантам. Но многие из них сделали это по принуждению, даже под угрозой расстрела. При этом более двадцати тысяч крымских татар воевали против нацистов в рядах Красной армии. Наконец, тысячи крымских татар сражались с захватчиками в партизанских отрядах. Между прочим, с нацистами ведь сотрудничали и сотни тысяч этнических русских. Достаточно вспомнить одних только власовцев: около шестисот тысяч человек. В общем, согласно сталинской логике, русский народ тоже следовало депортировать…
А.П.: И вот депортация началась. Как это было?
Б. Г.В.: Восемнадцатого мая 1944-го года тысячи военнослужащих – это были части Советской армии и подразделения НКВД – окружили крымско-татарские деревни и под дулами автоматов погрузили их жителей в телячьи вагоны. И за три недели – через всю территорию СССР – татар вывезли в Узбекистан, в пустыни, так непохожие на черноморское побережье. Крымские татары умирали от малярии, от голода и жажды. Местные жители видели в них изменников. В них швыряли камнями, а порой и просто убивали. В результате из примерно двухсот тысяч депортированных около сорока четырех тысяч погибли. Иными словами, то, что сделали с этой немногочисленной этнической группой, представляло собой попытку геноцида. Выжившие – около трети высланных – стали спецпоселенцами, находившимися под неусыпным контролем органов: каждую недели им надлежало отмечаться в комендатуре… Только в 1956 году Хрущев снял с крымских татар обвинение в коллективном предательстве и разрешил им покинуть спецпоселки. Но вот вернуться на родину ом им, к несчастью, так и не позволил. Крымские татары должны были навсегда остаться в рассеянии среди узбеков. Что, казалось бы, неизбежно вело к полной ассимиляции, к исчезновению их как народа.
Но этого не произошло. Напротив, в изгнании выросло новое поколение с необычайно развитым национальным самосознанием и мечтавшее о возвращении на родину. Где – об этом тоже следует напомнить – уже поселились сотни тысяч приезжих русских, занявших дома изгнанников. И сменивших прежние названия деревень на новые – русские. Книги на крымско-татарском языке сжигались. Уничтожалась сама память о прошлом Крыма…
А.П.: А крымско-татарские активисты боролись за возвращение на родину. Какую роль сыграл в этой борьбе Мустафа Джамилев?
Б. Г. В.: Мустафа Джамилев – это крымско-татарский Нельсон Мандела, диссидент, выросший в изгнании и боровшийся за возвращение своего народа в Крым. Проведший многие годы в заключении. И никогда не сдававшийся – даже в сибирских лагерях. Ставший живым символом борьбы крымских татар за свои права. В конце концов, его освободили; это был обмен по инициативе президента Рейгана. А в конце восьмидесятых Михаил Горбачев разрешил небольшим группам крымских татар возвращаться в Крым. В сентябре 1991-го года сотни тысяч крымских татар покинули свои жилища в Узбекистане и устремились на историческую родину.
А.П.: Как отнеслись к ним власти постсоветской Украины?
Б. Г.В.: Они сделали не так уж много, чтобы помочь крымским татарам. Конечно, татары были благодарны за возможность возвратиться на родину. А также за возможность стать частью вестернизировавшегося и демократического украинского общества. Но украинские власти не слишком им помогали, не желая раздражать русскоязычное население Крыма. Нередко татарам не давали возможности получить украинское гражданство, не давали землю… Да и предрассудки по отношению к ним у местного населения сохраняются. Трагично и то, что татары, как правило, лишены возможности селиться в южных районах Крыма, некогда представлявших собой центр их расселения.
А.П.: Сегодня крымские татары – снова в Крыму. А Крым – снова в составе РФ.
Б. Г.В.: Да, для сегодняшних крымских татар семидесятилетие депортации – это повод и вспомнить о трагедии, в результате которой погибло так много их соотечественников, и задуматься о том, что они снова – под властью России. И то обстоятельство, что они, что называется, легли спать в вестернизирующейся и демократической Украине, а проснулись в путинской России, не может не вызывать у них опасений.
