Среда обитания

Перемена границ как перемена пола

Один мой знакомый уже давно переехал в Америку, и ассимилировался так, что практически потерял связь с действительностью. Нашей. Он не может поверить что бронзовых табличек «Пива нет» в России нынче не найти, а пиво продают даже в школах. Он совершенно ничего не понимает в политических проблемах своей бывшей Отчизны, но старается быть в курсе новостей из России. Если ампутированная нога чешется еще долгое время, то страна детства отчаянно скребет память всю жизнь.

Так вот, на днях по скайпу  он  замучил меня вопросами про Крым. Уж очень  он  захотел понять, что там действительно происходит, поскольку     тамошние газеты, по его словам,   гонят пургу.    А к  американскому ТВ  он, с детства по укоренившейся привычке, относится  точно, как и к газете «Правда» своей  юности. Я ему пытался объяснить,  что и у нас дело «Правды» живет и побеждает и ныне. Но где уж там…

Все мои попытки объяснить, что же  там, в Крыму происходит,  были безуспешны. Да я сразу понял, что  человеку, не дышащему   воздухом нашей Родины,  чрезвычайно  сложно объяснить     ситуацию с   пляшущими зелеными человечками и   причины скоропостижного референдума.   Поскольку для  него Крым это  Советский  Союз, а не самостийная  Украина. Я даже не упомянул  пресловутый  Будапештский  договор…
Короче, я  обозвал его нехорошим словом, и он, сглаживая  ситуацию, рассказал мне о   своих  геополитических проблемах.
- У нас на работе   сегодня был митинг (у них это слово обозначает не стихию, а простое совещания  – прим. А.М.), и  руководство всех  строго-настрого предупредило, что теперь  наша коллега Алексия придет на работу уже не девушкой, а мужчиной по имени Квин. В русле повышенной толерантности всех обязали  душой осознать это  изменение, и относиться к ней, то есть к нему, как к мужчине и называть только  новым именем.
- Ни  фига се, завистливо сказал я. – Ну, у вас и проблемы. У нас бы Алексия  молчала в трубочку. А все бы  знали и ржали.
- У нас так не принято, – жестко сказал   Александр, подчеркивая преимущество своей новой Родины. – Кроме того, ото всех потребовали повышенной деликатности, поскольку  отныне  Алексия-Квин будет ходить в мужской туалет. И мы обсуждали стратегию поведения коллектива.
- То есть, мужикам  посоветовали не   разглядывать все пришитое и не хлопать Квин по плечу во время процесса?
- В тебе есть что-то русское, -  отрезал бывший русский Сашка. – Ты груб,  и у тебя очень  низкий уровень толерантности. Неужели ты не понимаешь, что Квин сегодня остро  нуждается в нашей поддержке?
Тут я совсем загнулся.
- Саш, а у  вас  ко  всем пришившим такое внимание? А к обрезанным и отрезанным?
Последовало молчание, из которого я понял, что Александр тщательно пытается вспомнить  все  те грубые слова,  которые ранее   выскакивали у него легко и радостно.
И тут меня осенила прекрасная   мысль о том, как  я  могу образно  объяснить Сашке политическую проблему присоединения Крыма.
– Ты понимаешь, – глотая хохот, прокричал я. –  Россия сейчас тоже пришила себе, ну, этот  Крым. И от  неожиданно приросшей территории чувствует себя не совсем комфортно.  Но народ  ужасно доволен, что Россия наконец-то  (слово-то какое   попалось) проявила себя как мужчина!  И вы толерантные,  тоже должны нас поддержать.  А ее (Россию) в  мужской туалет G-8 не пускают. И ваш  Обама ибн Барак наоборот гнобит Россию. Ты бы объяснил ему про толерантность, а?
- Слушай, – заорал  Сашка  чисто по-русски, – а вы  пришили  себе то, что отрезали у жи-во-го человека. Может гуманнее  поддержать  того, у кого вы отрезали. А не того, кто себе пришил это?
Все-таки,  у нас разные  понимания  гуманизма.

Автор: Акрам Муртазаев
подписаться на канал
Комментарии 0