 |
|
Уже много лет на Западе задают один и тот же вопрос: «Совместим ли ислам с политическими свободами»? Долгое время ответом на этот вопрос преимущественно оставалось «нет». Е. Кедури, М. Липсет и С. Хантингтон в числе других отстаивали именно такую точку зрения; а Б. Льюис, один из самых влиятельных послевоенных историков по Ближнему Востоку, тот самый, кто предложил «интеллектуальные боеприпасы» для войны в Ираке, наиболее громогласно защищал эту позицию. В качестве аргумента приводился довод о том, что, в отличие от христианства, ислам не разграничивает светское и религиозное и, таким образом, народовластие в мусульманской политике якобы невозможно.
Ложность западного подхода
Очевидно, что против данного мнения можно привести несколько аргументов.
Во-первых, мнение о том, что ислам несовместим с властью народа изначально ложно, потому что оно всегда служило империалистическим амбициям Запада и шло вразрез с собственным мнением мусульман о том, что ислам не только совместим с народовластием, но и является одним из средств его становления.
Во-вторых, позиция Запада по т.н. «демократизации» Ближнего Востока достаточно сомнительна ввиду того, что как раз она и скрывала уничтожение Западом политической свободы на Ближнем Востоке. Как известно, начиная с сороковых годов XX в., развитие свободной выборной системы шло полным ходом, и именно Запад препятствовал такому развитию, преследуя собственные интересы. История свидетельствует о нескольких явных примерах такой «антисвободной политики», в частности: переворот против избранного народом правительства Сирии, спланированный и осуществленный агентами ЦРУ в 1949 г.; переворот, организованный США и Великобританией против демократического Ирана в 1953 г.; свержение народной власти в Бахрейне в семидесятых годах XX в.
В-третьих, политическая свобода на Ближнем Востоке была подорвана по причине того, что Запад редко рассматривает страны региона как народы с динамичным и богатым социально-культурным характером. Ведущие западные державы смотрят на Ближний Восток лишь как на регион с рядом ресурсов и стратегически значимых особенностей, поэтому, прежде всего, их целью было и есть поддержание «управляемости». И западные политики отнюдь не скрывают этого. Так, представители британского МИДа не раз заявляли о том, что без «ближневосточной нефти и других потенциальных ресурсов нельзя и надеяться достичь уровня жизни, к которому они стремятся в Великобритании».
Мнение Запада о том, что ислам якобы несовместим с властью народа, берет начало с т.н. «эпохи Просветления», отдельные деятели которой были буквально пронизаны исламофобией. Так, еще Токевилль высказывал мнение, что Коран якобы «делает акцент лишь на веру, а не на славные деяния, отчего исламу и присущ авторитаризм». После Второй мировой войны Кедури, Хантингтон, Льюис и другие выдвигали лишь разные версии этого крайне недостоверного аргумента.
Однако мусульмане подобного рода мнения часто не разделяли, считая, что ислам и политическая свобода вполне совместимы. Так, мусульманские религиозные и общественные деятели часто указывали, что ислам ни в коей мере не ограничивает прав народа. А выборность верховного правителя присутствовала еще во времена праведных халифов – именно посредством выборов был избран третий праведный халиф Усман. Другое дело, что затем после окончания правления четвертого праведного халифа Али, власть была фактически узурпирована и стала передаваться по наследству. Однако династийная форма правления была присуща подавляющему большинству цивилизаций того периода времени, и потому никак не может быть приписана исключительно одним мусульманам.
Несмотря на развивающуюся мусульманскую мысль, полемика о якобы несовместимости ислама и народовластием продолжилась. Завуалированная «модернизацией», эта полемика была неотъемлемой составляющей господства Запада на Ближнем Востоке, поскольку империя часто поддерживает себя не только грубой силой, но и выставляя себя поборницей взятой на вооружение идеологии. И в данном случае такой идеологией стала «псевдодемократия».
В США эта позиция обрела институциональную форму в 1983 г., когда администрация Рейгана учредила Национальный фонд демократии (NED). Хотя на сегодняшний день представители Агентства США по международному развитию (USAID), учрежденного Дж. Кеннеди в 1961 г., утверждают, что США «многие годы протягивали руку помощи зарубежным народам, борющимся за возможность жить в свободной и демократической стране», и, что зарубежная помощь США «всегда была … направлена на расширение демократии», на момент учреждения USAID его главной задачей стало не продвижение демократии, а борьба с коммунизмом посредством экономики и идеологии.
Примеры де-демократизации
Если называть вещи своими именами, то, фактически, вместо подлинной «демократизации» (если под этим понимать предоставление политических свобод народу) Запад, напротив, осуществлял «де-демократизацию», т.е. «авторитаризацию» мира (установление авторитарных, диктаторских режимов). И одним из первых объектов «авторитаризации» стала Сирия 50-х. Как известно, после раздела Османского государства Сирия очутилась под властью Франции, от которой она обрела независимость только в 1946 г. Еще находясь под французским контролем, Сирия провела президентские выборы, по результатам которых избранное (путем всеобщего голосования мужского населения) правительство под руководством аль-Куатли пришло к власти на пятилетний срок. Таким образом, после обретения страной независимости сирийское правительство было конституционным и основывалось на легитимности своего избрания. Однако, уже в марте 1949 г. США организовали переворот, чтобы установить военный режим под руководством полковника Х. аль-Заима. Согласно исследованию доступных общественности рассекреченных документов хорошо известно, что Стивен Мид, служащий ЦРУ, сыграл ключевую роль в организации этого переворота. Мид встречался с аль-Заимом, по меньшей мере, шесть раз; при этом дипломаты США в Дамаске называли аль-Заима «американским мальчиком».
США авторитаризировали Сирию, потому что избранное народом правительство аль-Куатли не желало «плясать под американскую дудку». Глава правительства проинформировал Вашингтон о том, что Сирия не примет каких-либо решений, угрожающих ее безопасности и суверенитету, даже если это будет означать «неповиновение Америке». Из числа нескольких своих целей США хотели, чтобы Сирия выполнила, по крайней мере, две. И после переворота американцам с радостью помог в этом аль-Заим – он признал правомочность Израиля, подписав мирное соглашение, и ратифицировал проект Трансаравийского нефтепровода, который позволил компании ARAMCO (Американо-арабская нефтяная компания) проложить нефтепровод, позволяющий транспортировать саудовскую нефть через Сирию к Средиземноморью. До этого сирийский парламент отклонял оба этих требования, одной из причин чего была поддержка Западом разделения Палестины и создание и поддержка Израиля во время арабо-израильской войны в 1948 г. Примечательно, что между 1949 г. (когда правительство аль-Куатли было свергнуто), и 1955 г. было организовано еще пять переворотов. Едва ли можно придумать более существенное основание для обвинений Запада в подавлении политических свобод в Сирии.
Следующим объектом авторитаризации стал Иран, который во время Второй мировой войны был взят под контроль Великобританией, чтобы воспрепятствовать тем самым поставкам нефти Советскому Союзу. Однако вскоре в Иране произошли существенные перемены, и иранским премьер-министром стал М. Мосаддек. Выдвинутая им программа национализации получила одобрение иранского парламента. Мосаддек резко критиковал утечку ресурсов Ирана на Запад. Вскоре после своего избрания премьер-министром в марте 1951 г. Мосаддек и его альянс «Национальный фронт» приняли решение национализировать иранскую нефть и избавиться от зарубежного контроля нефтяных месторождений. Великобритания ответила экономическими санкциями, поддерживаемыми сильным военным присутствием ее флота в регионе. Это, впрочем, не смутило Мосаддека, а его популярность среди населения Ирана лишь возросла. Столкнувшись с сопротивлением Мосаддека, американо-британский союз провел в 1953 г. переворот с целью свергнуть всенародно избранное правительство Мосаддека.
Следует отметить, что этот переворот также имел значение и для Центральной и Южной Америки. По сути, впоследствии он стал моделью для смены режимов в самых различных регионах. Всего год спустя, в 1954 г. ЦРУ осуществило военный переворот в Гватемале. Также следует отметить вклад ЦРУ и в события 11 сентября. Не того 11 сентября, о котором все знают (это, как говорится, отдельная тема), а об 11 сентября 1973 г. На этот раз ЦРУ свергло правительство С. Альенде в Чили, чтобы заменить его диктатурой Пиночета, который жестоко правил страной долгие 17 лет.
Еще одной жертвой «демократических» усилий Запада стал Бахрейн, в прошлом являвшийся протекторатом Великобритании. В 1971 г. Бахрейн обрел независимость, и в декабре 1973 г. там были проведены первые выборы с целью избрания тридцати членов Национального Собрания, которое воспротивилось неограниченной власти семьи аль-Халифа, правившей Бахрейном с 1783 года. Основной вызов этому клану состоял в требовании Собрания выдворить военно-морскую базу США из Бахрейна. Здесь надо отметить, что военное присутствие США в Бахрейне берет свое начало в 1949 г., а после ухода оттуда вооруженных сил Великобритании присутствие сил США еще более возросло. Юридически Национальное собрание было вправе требовать ухода военно-морских сил США. Однако 26 августа 1975 г. правящая семья аль-Халифа распустила этот всенародно избранный парламент. Политические свободы (очень условные и в очень ограниченном масштабе) в стране появились в стране лишь в новом XXI в., при этом множество активистов и целых общественных организаций, таких как профсоюзы, были уничтожены.
Очевидно, что для США были важны не мнения и чаянья народа Бахрейна, а собственные национальные интересы, т.е. сохранение военно-морской базы. Адмирал Кроу обосновал такой подход тем, что: «флоту США было невыгодно покидать место, где он уже обосновался». Конечно, кто-то скажет, что «внешнего» вмешательства не было, и роспуск Собрания является внутренним делом жителей Бахрейна. Однако всем очевидно, при чьей явной и косвенной поддержке это произошло.
«Демократизация» по-западному получила свое продолжение и в Афганистане. После вторжения туда войск западной коалиции и разгрома талибов вскоре в ноябре 2001 г. в Бонне была проведена конференция по определению будущего Афганистана. Заявленной повесткой было «становление демократии и свобода женщин в Афганистане». Нельзя не отметить, что избранному большинством голосов руководителю промежуточного правительства А. Сирату «мягко предложили» уступить место Х. Карзаю. Само решение о строительстве «демократии» в Афганистане было принято явным образом не в соответствии с подлинно демократическими принципами. Следовательно, целью было вовсе не становление власти народа, а наместничество Карзая, «своего человека», который охотно потворствовал амбициям Запада. Спустя десятилетие многие справедливо возмущаются тем, что Карзай «абсолютно не заинтересован в принципах демократии». Впрочем, была ли демократия целью? Бывший австралийский премьер-министр впоследствии признал, что Запад не хотел впутываться в перестройку Афганистана или какое-нибудь сложное «строительство нации». Точечные операции – вот что было основной целью в Афганистане.
Схожим путем шла и «демократизация» Ирака. После вторжения в эту страну и падения иракского режима в апреле 2003 г. люди в самых различных городах сами организовали собрания для избрания представителей, которые занялись бы восстановлением, безопасностью и обеспечением необходимой инфраструктуры. Это была народная демократическая инициатива в истинном смысле этого понятия. Однако США воспрепятствовали всем подобного рода инициативам, упразднив все решения и планы избранных представителей народа. Вместо них США назначили своих надежных (отнюдь не избранных) политических фигур.
Истинная подоплека?
Так, почему же Запад препятствует развитию демократии на Ближнем Востоке? Вероятно, потому, что правящая элита Запада редко рассматривает страны региона как народы с динамичным и богатым социально-культурным характером, предпочитая видеть их лишь как хранилище множества ресурсов и источник стратегических преимуществ. Следовательно, целью Запада всегда было поддержание лишь «управляемости» того или иного режима с тем, чтобы он «правильно» управлял различными ценными ресурсами.
В 1984 г. видный представитель МИД США, Стуки написал книгу «Аравийский полуостров: зона ферментации», изданную Институтом Гувера при Стэнфордском университете. Институт Гувера известен как научно-аналитическое учреждение, рассматривающее «действия США в сфере мировой и региональной политики». Так вот, автор начал вступление к своей книге следующими словами: «С точки зрения своей экономической и стратегической значимости для наших национальных интересов Аравийский полуостров малоизвестен среди широкой общественности». Именно с этой точки зрения в рамках национальных интересов США он представил Ближний Восток западной аудитории. Саудовская Аравия, отмечал он, владела «четвертью некоммунистических запасов нефти в мире» и, таким образом, описал ее (и Кувейт), как «богатую нефтью страну». С другой стороны, существовавшие на тот момент два Йемена, он отнес к «бедным нефтью странам». Очевидно, что и Ближний Восток, прежде всего, рассматривается Западом сквозь призму «богатства или бедности нефтью».
Такая концепция Ближнего Востока была сформулирована еще имперской Великобританией, чей наместник в Индии, Лорд Курзон, писал в XIX в.: «Туркестан, Афганистан, Южный Кавказ, Персия — многим эти названия не навевают ничего, кроме ощущения полной отдаленности или воспоминаний о необычных происшествиях и отживающей свое любви. Для меня же, должен признаться, они фигуры на шахматной доске, на которой разыгрывается господство над миром». По сути, само понятие «Ближнего Востока» является имперским. Придумал этот термин в конце XIX в. А. Мэхэн, офицер военно-морского флота США, использовав его в своей книге «Влияние военно-морских сил на ход истории». Впоследствии Х. Маккиндер, британский либерал-империалист способствовал его популяризации. Это географическое обозначение помещает Запад в центр мира, ибо нельзя не задаться вопросами: «ближний» к чему? И к «востоку» от чего?»
Вывод
Для объективных исследователей не вызывает никаких сомнений, что притязания Запада на распространение «демократии» во всем мире, в т.ч. и на Ближнем Востоке, является не более чем фальшивой, но в то же время весьма красивой оберткой. В свете этих притязаний вместо развития подлинных политических свобод Запад, напротив, всячески искоренял их в одной стране за другой. Именно Запад всегда был враждебен укоренению настоящего, реального народовластия в мире, продвигая собственные геополитические и стратегические интересы посредством поддержки «контролируемых» политических лидеров, которых к тому же в любой момент можно было бы сместить под любым подходящим предлогом, например, назвав диктатором или радикалом.
