Стрельба по-дагестански

В Дагестане возбуждено уголовное дело по факту массовой драки с применением огнестрельного оружия в Унцукульском районе республики. Жертвами конфликта, возникшего на бытовой почве стали семь человек, среди погибших – трехлетний ребенок. Кроме того, за первые дни августа совершено несколько нападений на сотрудников правоохранительных органов и представителей местных властей.   По данным ФСБ, в Дагестане сейчас наиболее сложная криминальная обстановка.

8 августа в Цунтинском районе Дагестана на пути военной автоколонны сработало взрывное устройство. 9 августа в Буйнакском районе неизвестные обстреляли машину участкового инспектора из автоматов, полицейский погиб. А в Унцукульском районе республики конфликт на бытовой почве закончился перестрелкой, жертвами которой стали семь человек.

В конце июля в Махачкале был убит начальник управления информационной службы президента Дагестана Гарун Курбанов, днем позже неизвестные застрелили исполняющего обязанности главы администрации селения в Левашинским районе республики Рабадана Омарова. Неделей ранее в Махачкале было совершено покушение на руководителя центра по борьбе с экстремизмом Главного управления МВД по Дагестану полковника Ахмеда Баталиева.

Директор ФСБ Александр Бортников отчитываясь перед президентом Медведевым, заявил: "В этой северокавказской республике складывается наиболее сложная обстановка". За первую половину 2011 года на территории республики произошло 110 преступлений террористической направленности, добавил глава ФСБ, из 169 зафиксированных.

Как расказывает журналист Нариман Гаджиев,  в Унцукуле все началось с коммерческого конфликта:

- Спор за  автозаправку перерос в перестрелку между жителями Унцукуля и селения Гимры. Никакой национальной или религиозной окраски у этих событий нет,  чистая коммерция. Дело в том, что понижена планка готовности взяться за оружие вообще.   И к тому же есть разного рода вооруженные формирования, есть лес, куда можно уйти и отсидеться. В итоге люди меньше задумываются, прежде чем браться за оружие.

- То есть, вероятности того, что один и тот же человек может оказаться в лесу,  воюя за веру или сражаясь за бензоколонку,  в общем,  сопоставимы?

- Нет никакой социологии на эту тему, и очень непросто оценить, сколько кого, кто  в лесу из-за идеи, а кто в  силу каких-то  бытовых обстоятельств.  Есть много историй  о том, как человек оказывался  по ту сторону безо всякой идеи.  И теперь  те, кто участвовал в этом унцукульском побоище,  понимая, чем это все может для них кончится, тоже, может быть, уйдут  в лес. А может быть, просто пустятся в бега.

Возможно, полагает Гаджиев, и  движение и в обратном направлении -  человек ушел в лес по идейным соображениям, но включается в коммерческие разборки.

-   И что происходит дальше? У меня лежит в  почте обращение некоего человека, который состоит в НВФ. Он просит, чтобы я передал первому вице-премьеру нашего правительства Ризвану Курбанову его обращение. Дело этого человека могут вынести  на комиссию по адаптации,  и,  если за ним нет крови, его освободят от всякой ответственности. Такие случаи, конечно, не носят массового характера, но тенденция уже есть. 
Если же кровь есть, от ответственности никто освободить не может.   Но человек, во всяком случае, останется жив. И его не отправят в Сибирь, а могут оставить здесь, чтобы социальные связи у него не рвались. Или, как альтернатива, он  убегает в лес, и  сколько он там протянет, никто не знает. Долго обычно там не живут,

Государство в виде суда и милиции никогда особенно не участвовали в регулировании дагестанской жизни, и от чрезмерной горячности людей удерживали традиции. В Унцукуле, как и во многих других подобных ситуациях,  эти механизмы не сработали.

- А вот это вопрос,  насколько эти обычаи вообще были сильны, если из-за какой-то несчастной заправки столько трупов. Теперь конечно, традиции включатся, начинается "маслият" -  процесс примирения.  Но это уже все запоздало, потому что трагедия уже произошла, - заключил Нариман Гаджиев

О причинах всплеска насилия в Дагестане говорит главный редактор независимого еженедельника "Свободная республика" Заур Газиев:

-  Как сказал когда-то Столыпин, великий русский реформатор, "преступность - это реакция нормальных людей на ненормальные обстоятельства". Почему дагестанское общество подошло к такой ситуации? Причин много. Во-первых, это и экономика: промышленности нет, сельское хозяйство в горной местности убыточно. Еще одна причина -  качество образования. За последние 20 лет сложилась такая ситуация, что мы имеем целое поколение людей, которые в лучшем случае умеют читать и писать. Как следствие, они очень легко становятся жертвами агитации исламистов экстремистского толка.

Заур Газиев напоминает и о покушениях на жизнь духовных лидеров, учителей и директоров школ в Дагестане:

- Магазины, где торгуют алкоголем, или обкладывают данью, или взрывают, происходят взрывы на пляже. Внесудебные казни - это правда, люди становились жертвами по причине того, что  придерживались салафитских взглядов. И бытовое насилие связано  общим уровнем агрессии. У нас бывают  просто жуткие драки - по 200-300 человек с одной и с другой стороны. Это может быть спор в ресторане, это может быть небольшое ДТП, это может быть небольшой денежный долг.
Я в прошлом году встречался с Дмитрием Анатольевичем Медведевым в числе 12 правозащитников Северного Кавказа в Кремле и перечислял причины, по которым дагестанское общество вошло в состояние конфликта. Первая - низкое качество образования. Вторая - коррупция. Третья - беспредел МВД. Четвертая - экономика. Пятая - это отсутствие института выборов.

Независимый журналист Надира Исаева видит причину всплеска насилия в Дагестане в действиях российских властей на Кавказе:

- Идет война с российским государством.  Если целенаправленно убивают представителей государства, то надо уже рассматривать вопрос в ключе  политическом.  Историческая и генетическая память народа то, что Россия приходила по-ермоловски, забыть легко не может. Потом грубая сила подкрепляется   методами коррупции и подкупа элиты. Когда мы говорим "хватит кормить Кавказ", мы имеем в виду современный вариант дотирования коррумпированной элиты. Эти имперские методы работы не отличаются  от политики Российской империи в XIX веке. И, конечно, они могут вести только к такому результату.

- Это что касается нападений на полицейских, на сотрудников силовых структур. А как же быть с бытовыми конфликтами?

- Я часто слышу  вопросы, почему кавказцы берутся за оружие. Подтекст этого вопроса подразумевает, что кавказцы - это дикий, нецивилизованный народ с повышенным инстинктом драчливости. Любая империя, которая приходит на какую-то территорию, всегда старается смыть какие-то традиционные основы существования общества - религиозные, культурные. И когда мы выводим из бытия народа какие-то традиционные формы саморегуляции, мы получим полное отсутствие саморегуляции и такие проявления - драки,   ненормальные выборы, непризнание  людьми демократических институтов. Коррумпированные царьки возможны там, где они независимы от населения, где население не есть электорат и источник власти.

Федеральные власти понимают, что только методом силы порядок в республике не навести, и предлагают руководству Дагестана "работать с гражданами", привлекая к этой работе духовенство.