Политика

Интересы Америки в Центральной Азии

Слушания в Конгрессе США по теме «Военизированная исламская опасность в Евразии» (часть 3). Перевод выполнен аналитической службой "АРИС"

«Кавказская политика» публикует перевод ряда выступлений в рамках слушаний по теме «Военизированная исламская опасность в Евразии», состоявшихся с Конгрессе США 27 февраля 2013 года. Вслед за частью 1 и частью 2, публикуем 3 часть — доклад Джейкоба Зенна из фонда «Наследие» (The Heritage Foundation).

     

Джейкоб Зенн — юрист и специалист по проблемам международной безопасности, работающий в Вашингтоне. Является аналитиком по делам Евразии и Африки при Джеймстаунском фонде (The Jamestown Foundation), эксперт по повстанческим движениям в Центральной Азии.

Джеймстаунский фонд является американской неправительственной организацией, основанной в 1984 году. Своей миссией фонд называет «информирование разработчиков политики и более широкое политическое сообщество о событиях и тенденциях в тех обществах, которые стратегически или тактически важны для США и которые зачастую ограничивают доступ к такой информации». Работу фонда широко используют американские правительственные аналитики и законодатели.

 

Председатель Ройс, конгрессмен Рорабахер, члены Конгресса, дамы и господа!

В данном выступлении я отвечу на следующие вопросы:

1) Какие интересы Америки являются основными в Центральной Азии?

2) Представляют ли центрально-азиатские исламистские боевики угрозу Центральной Азии?

3) Какие группировки исламистских боевиков являются основными в Центральной Азии?

4) Имеют ли эти группировки боевиков глобальную направленность боевых операций, устремлений и возможностей?

5) Какова роль «Аль-Каиды» и «Талибана» в центрально-азиатской воинственности?

6) Какие области являются наиболее уязвимыми для проникновения исламистских боевиков?

7) Противостоят ли Россия и Китай центрально-азиатским группировкам боевиков?

8) Могут ли американо-узбекские отношения быть опорой в структуре безопасности после 2013 года?

9) Какие действия подрывают традиционную практику ислама в Центральной Азии?

10) Что могут сделать Соединенные Штаты, чтобы показать свою руководящую роль и стимулировать сотрудничество между правительствами государств для противостояния существующим угрозам в Центральной Азии?

 

1) Какие интересы Америки являются основными в Центральной Азии?

Основными интересами Америки в Центральной Азии являются:

• Обеспечение стабильности в Афганистане

• Содействие умеренному религиозному влиянию

• Помощь в уменьшении незаконного оборота наркотиков

• Уравновешивание влияния России и Китая

• Доступ к энергетическим ресурсам, в частности, к казахской нефти и туркменскому газу

• Защита инвестиций США

• Обеспечение энергетической безопасности в Европе

• Борьба с международным терроризмом

• Давление на Иран по вопросам ядерного сдерживания

• Реализация стратегии «Новый Шелковый путь»

Центрально-азиатские страны являются ключом к обеспечению стабильности в Афганистане. В 2013 году Соединенные Штаты готовятся вывести из Афганистана значительную часть своих вооруженных сил, но будущее страны остается неопределенным, учитывая возможность возникновения гражданской войны или возврата к боевым действиям на этнической почве.

Центрально-азиатские страны могут разделить ответственность для того, чтобы обеспечить экономическое развитие Афганистана и чтобы он соединялся с Центральной Азией через железнодорожные и автомобильные маршруты, а также для установления взаимовыгодных торговых отношений. Это поддержит экономическую жизнеспособность Афганистана и позволит афганцам иметь больше взаимодействия с умеренным религиозным влиянием его центрально-азиатских соседей, по сравнению с западным соседом — Ираном, и восточным — Пакистаном.

Центрально-азиатские страны заинтересованы в том, чтобы уберечь Афганистан от коллапса. Во-первых, нестабильный Афганистан не сможет предотвратить проникновение исламистских боевиков через границы Узбекистана и Таджикистана и далее на север в Кыргызстан и Казахстан. Во-вторых, все этнические туркмены, киргизы, таджики и узбеки живут в северных районах Афганистана, и этнические войны в стране могут оказать негативное влияние на межэтнические отношения в Центральной Азии.

Соединенные Штаты могут работать с центрально-азиатскими странами в том, чтобы Афганистан стал более благополучным и стабильным. Если Соединенные Штаты оставят страну в худшем состоянии, чем она была в 2001 году, это подорвет доверие к ним. Кроме того, Афганистан может вновь стать плацдармом для нападения на США и их союзников в Европе и странах Центральной Азии.

Важно признать, что Центральная Азия представляет огромный интерес для Соединенных Штатов помимо их политики в отношении Афганистана. В ответах на приведенные ниже вопросы обсуждаются эти интересы и угроза, которую представляют исламистские боевики для интересов США в Центральной Азии и в центрально-азиатских странах.

2) Представляют ли центрально-азиатские исламистские боевики угрозу Центральной Азии?

Да. Центрально-азиатские исламистские группировки боевиков, в частности, «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ), являются сейчас сильнее, чем они были когда-либо прежде. Многие группировки сформировались в 1990-х, но их бойцы стали более закаленными в боях против Соединенных Штатов и афганской и пакистанской армий в течение последних двенадцати лет. Одна большая разница между центрально-азиатскими исламистскими боевиками 1990-х и сегодняшними заключается в том, что сегодня они питают ненависть к Соединенным Штатам после противоборства с ними с 2001 года.

Одна из группировок боевиков под названием «Джунд аль-Халифа» (Jund al-Khilafa, «Армия халифата»), которая была создана тремя казахами, заявила о себе летом 2011 года, выпустив серию из трех видео о том, как ее члены совершают нападения на силы Соединенных Штатов в Хосте, Афганистан. В октябре 2011 года «Джунд аль-Халифа» начала свою первую серию нападений в Казахстане. Для этой группировки нападение на американские войска в Афганистане было своего рода «правом прохода», чтобы вступить в сообщество группировок боевиков до того, как она позже присоединилась к «Аль-Каиде» на племенных территориях Пакистана (Федерально управляемые племенные территории, известные также как «Зона племен» — регион на северо-западе Пакистана, имеющий границу с Афганистаном – прим. переводчика).

Своими врагами группировки боевиков считают светские правительства всех пяти стран Центральной Азии, а также Китай, Россию, немусульман, особенно китайцев и индийцев, которых они рассматривают, как не имеющих религии, и Иран — из-за продвижения им шиитского ислама, что боевики считают отступничеством. Несмотря на соперничество и даже враждебность между Соединенными Штатами, Китаем, Россией и Ираном, у них имеется общий интерес в предотвращении возврата правления «Талибана» в Афганистане и влияния группировок боевиков в Центральной Азии.

Некоторые могут возразить, что центрально-азиатские группировки боевиков, такие как ИДУ, довольствуются Афганистаном и Пакистаном и, что, несмотря на их центрально-азиатские корни, они не намерены возвращаться в Центральную Азию. Действительно, некоторые члены ИДУ находятся в Афганистане или Пакистане в течение уже двух десятилетий, выучили языки пушту и урду и имеют мало желания покинуть свое убежище.

Однако я бы поспорил насчет того, что общая ориентация центрально-азиатских группировок боевиков переключилась с Центральной Азии на длительное время. В своей статье под названием «ИДУ восстанавливает базы в северном Афганистане», опубликованной в феврале 2012 года в аналитическом издании «Института Центральной Азии и Кавказа» университета Джона Хопкинса, я показал, что группировка ИДУ уже репозиционируется в северном Афганистане, где она будет использовать базы для осуществления нападений в Центральной Азии.

Совсем недавно, 21 февраля 2013 года, международные силы содействия безопасности (ISAF) в Афганистане сообщили, что: «Афганские и коалиционные силы безопасности арестовали шестерых повстанцев во время поисковой операции лидера «Исламского движения Узбекистана» в Кундузе. Кундуз находится в северном Афганистане на границе с Таджикистаном. Подобного рода сообщения стали все более распространенными в 2012 и 2013 гг.».

Группировка ИДУ может также координировать нападения в Центральной Азии с ее структурами, уже размещенными там, такими как «Джамаат Ансаруллах» (Jamaat Ansarullah, «Сторонники Бога») в Таджикистане. Статья Джеймстаунского фонда под названием «Исламская экстремистская группировка «Джамаат Ансаруллах» преодолевает внутриплеменные конфликты в Таджикистане», написанная Игорем Ротарем (Igor Rotar) в сентябре 2012 года, обсуждает взаимоотношения между ИДУ и «Джамаатом Ансаруллах».

Афганским лидерам в северном Афганистане тоже известно о присутствии ИДУ в регионе, особенно с учетом того, что эта группировка часто берет на себя ответственность за теракты, осуществленные смертниками, и за убийства ведущих политиков и вождей племен. Многие лидеры ИДУ являются также региональными лидерами «Талибана» и поддерживают его. «Талибан» исторически имеет слабые позиции в северном Афганистане, который населен преимущественно этническими таджиками и узбеками, а не пуштунами, являющимися ядром этой организации. Поэтому «Талибану» было всегда трудно контролировать северный Афганистан, но ИДУ может помочь ему в достижении этой цели. По словам Мохаммада Омара (Mohammad Omar), правителя в северном Афганистане, ««Аль-Каида» и террористические группировки из Чечни, Узбекистана и Таджикистана» хотят создать базы в северо-восточной части северного Афганистана «для дальнейших действий против центрально-азиатских стран» (Eurasia.net, 24 января 2010 г.).

«Аль-Каида» и связанные с ней группировки боевиков отличаются терпением; часто они ждут месяцы или годы, чтобы осуществить желанное нападение, и это относится не только к Центральной Азии, но и ко всему миру. Например, в январе 2013 года организация «Аль-Каида в Исламском Магрибе» (AQIM) в союзе с боевиками «Движения за единство и джихад в Западной Африке» (MUJWA) выдвинулась к столице Мали Бамако, перед тем, как обе группировки консолидировали контроль над северной частью этой страны. В результате, вмешалась Франция и выбила «Аль-Каиду в Исламском Магрибе», «Движение за единство и джихад в Западной Африке» и их исламистских союзников с баз на севере Мали, разрушив планы исламистов по установлению здесь закона ислама.

Недавно «Ассошиэйтед пресс» (the Associated Press) рассекретила документы из Тимбукту, Мали, указывающие на то, что лидер «Аль-Каиды в Исламском Магрибе» призывал к терпению других исламистских группировок, подобных «Движению за единство и джихад в Западной Африке». Этот лидер не хотел подстрекать Запад к интервенции в регион, но другие боевики не прислушались к его совету.

В настоящее время у центрально-азиатских группировок боевиков отсутствует возможность проникать в Центральную Азию, потому что сильные централизованные правительства в Узбекистане и Казахстане эффективно пресекли любые признаки активности боевиков или выражения поддержки исламистов. Для центрально-азиатских боевиков стратегически более разумно выждать время в Афганистане и Пакистане, как это рекомендовал сделать в Мали лидер «Аль-Каиды в Исламском Магрибе», и дождаться нестабильных политических перемен, этнических конфликтов или других кризисов в Центральной Азии, чтобы начать свое наступление.

Прежде чем отвлечь ресурсы и боевиков от борьбы с американцами и перенаправить их на борьбу с центрально-азиатскими режимами, они будут дожидаться также вывода войск Соединенных Штатов из Афганистана. В Соединенных Штатах ведется много разговоров о ненадежности Пакистана в плане отправок военных грузов из Афганистана после того, как начнется вывод войск. Будет ли «Северная сеть поставок» (ССП) в безопасности, когда военные грузы начнут проходить через северный Афганистан в Центральную Азию? Остается только гадать, предпримут ли ИДУ и «Талибан» попытки атаковать эти конвои. Однако нападения на конвои и представление вывода войск американцев победой моджахедов вписываются в их общую стратегию.

Если в Центральной Азии начнется агрессия, то маловероятно, что боевики смогут свергнуть правительства или разрушить светские центрально-азиатские государства. Однако теракты ослабят эти страны, которые итак уже борются с тяжелыми политическими и социальными проблемами из-за медленного перехода к рыночной экономике и демократии. Бомбовые удары боевиков, вооруженные вторжения и вспышки повстанческой деятельности приведут к потерям человеческих жизней и к материальным разрушениям. Но если более широкая миссия по установлению исламского государства в Центральной Азии будет иметь успех, боевики воспользуются растущим общественным недовольством нынешними правительствами в регионе, которых многие люди считают репрессивными, некомпетентными или коррумпированными.

В конце 1990-х исламистские боевики были близки к успеху в удерживании территории в Центральной Азии и могут снова преуспеть в этом. В своей речи 11 сентября 2011 года в Центре транзитных перевозок в Манасе киргизский президент Роза Отунбаева – первая женщина-президент и в наименьшей степени авторитарный руководитель в современной Центральной Азии, сказала: «Мы хорошо помним события 1999-2000 годов, когда партизаны «Исламского движения Узбекистана» вторглись в Баткенскую и Ошскую области с намерением установить там исламский халифат и затем распространить свое влияние в регионе. В то время в северном Афганистане существовал целый ряд террористических баз, куда привлекались граждане многочисленных стран, включая СНГ (Содружество Независимых Государств). И никто не может сказать, что случилось бы с Центральной Азией, в том числе и с нашей страной, если бы после трагических событий 9 сентября 2011 года силы НАТО не начали военные операции против международного терроризма в Афганистане. Без преувеличения можно сказать, что эти усилия уберегли нашу территорию от крупномасштабного вторжения террористов «Талибана» и других экстремистских группировок».

Президент Отунбаева предупредила, что исламистские экстремисты вместе с «Аль-Каидой» и «Талибаном» не оставили попыток создать новые базы террористов в Центральной Азии.

3) Какие группировки исламистских боевиков являются основными в Центральной Азии?

Следующие группировки боевиков являются основными в Центральной Азии:

• «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) и его ответвление «Союз исламского джихада» (СИД);

• «Исламская партия Туркестана» (ИПТ), которая ранее была известна как «Исламское движение Восточного Туркестана» (ИДВТ);

• «Джунд аль-Халифат» («Солдаты Халифата»); и

• «Хизб ут-Тахрир» (Hizb ut Tahrir,«Партия освобождения»).

Несмотря на то, что аналитически удобно разбить центрально-азиатских исламистских боевиков на отдельные группы, многие из боевиков не отождествляются с какой-либо одной конкретной группировкой. Скорее, они отождествляются с более широкой сетью «моджахедов» и могут сражаться одновременно в составе какой-либо из группировок, бригад или ячеек в зоне их военных действий.

Дело Мохаммеда Меры (Mohammed Merah) является иллюстрацией того, как названия группировок могут отличаться в зависимости от точки зрения человека. Мера прошел подготовку на племенных территориях Пакистана с группировкой «Джунд аль-Халифат», которой потом руководил гражданин Швейцарии северо-африканского происхождения (хотя она была создана казахами). Когда Мера — французский гражданин северо-африканского происхождения, вернулся во Францию в начале 2012 года, он совершил серию убийств евреев и парашютистов тоже северо-африканского происхождения. После преследования Мера был, наконец, загнан в угол французскими силами безопасности в своей квартире. Когда представители сил безопасности спросили его, на кого он работал, Мера просто сказал: «Аль-Каида».

Однако на самом деле Мера обучался с группировкой «Джунд аль-Халифат», которую он, вероятно, воспринимал как «Аль-Каиду», потому что «Джунд аль-Халифат» находится внутри ее более широкой сети. Обучение Меры с «Джунд аль-Халифат» было документально подтверждено Полом Крикшенком (Paul Cruickshank) из «Си-Эн-Эн» (CNN) в выпуске «Расследования пролили новый свет на стрельбу тулузского террориста».

История Меры показывает, что боевики могут поехать на племенные территории Пакистана и присоединиться к «моджахедам», но не знать официальное название группировки, если она вообще имеет официальное название. Часто широкую сеть моджахедов представляет «Аль-Каида». Наконец, история Меры также обращает внимание на то, что боевики с европейскими паспортами могут перемещаться из одного района боевых действий в другой легче, чем граждане Центральной Азии.

«Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) и «Союз исламского джихада» (СИД):

В конце 1990-х – начале 2000-х боевики ИДУ были вытеснены из Узбекистана в результате силового воздействия Ислама Каримова на исламистских боевиков. Карательные меры против ИДУ и других боевиков усилились после того, как в 1999 году они попытались убить президента Каримова, а в 2004 году осуществили серию нападений на американские и израильские объекты в Узбекистане. Однако, начиная с середины 1990-х боевики смогли разместить базы в Таджикистане, воспользовавшись нестабильностью страны после гражданской войны 1992-1997 гг., и обеспечить свое присутствие в северных областях Афганистана под контролем «Талибана».

В октябре 2001 года, после вторжения американцев в Афганистан с целью искоренения «Талибана» и его союзников, ИДУ нашло прибежище в Пакистане. С 2001 по 2007 гг. группировка создавала тренировочные лагеря в Южном Вазиристане под покровительством полевого командира вазиристанских талибов Маулви Назира (Maulvi Nazir), чьи боевики использовали преимущество гористой местности, чтобы осуществлять перегруппировки и нападать на американские вооруженные силы в Афганистане.

В 2007 году Маулви Назир изгнал ИДУ из Южного Вазиристана в другие части Федерально управляемых племенных территорий Пакистана, отчасти из-за того, что узбекские боевики нарушали местные обычаи и действовали на пуштунской территории, как «оккупационные» силы. Когда где-то в 2009 году ИДУ присоединилось к группировке талибов Байтуллы Мехсуда (Baitullah Mehsud), им пришлось принять приоритеты Мехсуда, первостепенным из которых была борьба с пакистанским государством. Сегодня ИДУ и пакистанский «Талибан» остаются в партнерских отношениях, при этом узбеки совершают самые дерзкие нападения на пакистанские силы безопасности и такие операции, как теракт в аэропорту Пешавара в декабре 2012 года и организация побега из тюрьмы Банну в апреле 2012 года, в результате которого был освобожден Аднан Рашид (Adnan Rashid), ожидавший смертной казни за подготовку убийства президента Первеза Мушаррафа (Pervez Musharraf) в 2003 году. После побега Рашид признал свою вину в организации заговора с целью убить Мушаррафа, несмотря на то, что годами отрицал это, находясь за решеткой.

Группировка СИД, которая сначала называлась «Группой исламского джихада», была основана в 2002 году в Южном Вазиристане двумя этническими узбеками – бывшими боевиками ИДУ, включая Абу Яхьяма Мухаммада Фатиха (Abu Yahya Muhammad Fatih), известного также под именем Наджмуддин Джалолов (Najmiddin Jalolov). В противоположность ИДУ, уходящему корнями в Наманган в Ферганской долине в постсоветском Узбекистане, СИД сформировался на афгано-пакистанской границе в среде многонационального джихада, объявленного после теракта 9 сентября 2011 года, где Америка определяется в качестве главного врага. Даже если Фатих, может быть, и хотел бы, чтобы СИД сосредоточивался на Узбекистане, изначально эта группировка обращалась с призывом к молодым и интернационально настроенным «зарубежным» боевикам, включая таджиков, киргизов, казахов, уйгуров, немцев и турков, чтобы пополнить ими свои ряды.

После формирования СИД некоторые узбекские боевики в Пакистане продолжили следовать за Тахиром Юлдашем (Tahir Yuldash, или Юлдашевым) – лидером ИДУ со дня его основания в 1998 году до 2009 года, когда он погиб в результате удара, нанесенного американским беспилотным самолетом. Приоритетом Юлдаша было свержение власти «отступников» в Узбекистане и других режимов в «Туркестане» (это название исламисты предпочитают употреблять в отношении Центральной Азии), но боевики СИД были слишком озабочены изгнанием американских вооруженных сил из Афганистана, чтобы фокусироваться на Центральной Азии.

В течение 2000-х годов международная повестка дня СИД приобрела популярность среди боевиков ИДУ, которые, в конечном счете, перестали считать высшим приоритетом освобождение Ферганской долины. Поскольку ИДУ базировалось в Пакистане, власти Узбекистана под руководством президента Ислама Каримова представляли меньшую угрозу для него, чем пакистанская армия или международные силы, ведущие боевые действия в регионе.

Как бы там ни было, Юлдаш был записан на видео, выпущенном вскоре после того, как его убили в результате удара, нанесенного американским беспилотником, в котором он говорил: «Наша цель заключается не только в захвате Афганистана и Узбекистана. Наша цель заключается в том, чтобы захватить весь мир». Здесь поднимается один вопрос, диктовалось ли решение Юлдаша о том, чтобы сосредоточиться на Пакистане, тем, что он хотел заручиться поддержкой «Талибана», а не показать свою истинную цель, сосредоточием которой оставался Узбекистан.

По состоянию на 2013 год, ИДУ действует рука об руку с пакистанским «Талибаном», но посылает людей также и в северный Афганистан, чтобы помочь афганскому «Талибану». Насчитывая несколько тысяч членов разных национальностей, движение является скорее небольшой армией, чем типичной террористической группировкой, с возможностями от совершения терактов до вооруженных вторжений в города и, особенно, в сельские районы, где оно может захватить территорию, как это было в случае с Раштской долиной в Таджикистане в конце 1990-х. Мандат ИДУ – это больше, чем просто Пакистан, Афганистан и Узбекистан; его целью является весь «Туркестан». На самом деле, иногда, по сообщениям, ИДУ называют также «Исламским движением Туркестана».

(Вышеупомянутое является выдержкой из статьи «Индигенизация (букв.«отуземливание» — прим. переводчика) исламского движения Узбекистана», написанной в январе 2012 года Джейкобом Зенном (Jacob Zenn) для Джеймстаунского фонда).

«Исламская партия Туркестана» (ИПТ) (ранее известная как ИДВТ — «Исламское движение Восточного Туркестана»)

С момента ее создания в 2008 году, ориентированная на уйгуров «Исламская партия Туркестана» (ИПТ) поклялась проводить джихад против «коммунистических китайских оккупантов» Синьцзяна.

Синьцзян является крупной западной провинцией Китая, которая граничит с Россией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Пакистаном и Афганистаном, и известна многим ее мусульманским жителям, как «Восточный Туркестан» — термин, который запрещен в Китае за его сепаратистский подтекст.

Несмотря на то, что имеется незначительное количество свидетельств о фактических операциях ИПТ в Китае, а сама организация остается замкнутой в пределах своих тренировочных лагерей на племенных территориях Пакистана, она пытается дотянуться до большого исламского мира через авторитетный глянцевый онлайн-журнал «Исламский Туркестан» (Islamic Turkistan) и изощренную многоязычную видео-пропаганду, направленную на русскоговорящих жителей Центральной Азии и боевиков из Турции.

ИПТ была известна раньше, как ИДВТ, которое было тогда больше националистическим движением Синьцзяна. Сейчас ИПТ поддерживает более широкие международные цели за пределами этой провинции. В соответствии с двенадцатым выпуском онлайн-журнала «Исламский Туркестан» на арабском языке, который был опубликован на форуме джихадистов в феврале 2013 года (и был также доступен с открытым исходным кодом на сайте jihadology.net), целями ИПТ являются:

Во-первых: Создать религиозное братство мусульман в Туркестане [этот термин джихадисты используется для ссылки на Центральную Азию] для того, чтобы вести джихад ради Аллаха и распространять его слово.

Во-вторых: Подготавливать мусульман в Туркестане и возвращать их на правильный исламский путь; заставить их почитать только Аллаха и исполнять Шариат Аллаха. Это также поможет в объединении мусульман и в возвышении имени и идейного содержания их религии.

В-третьих: Работать и сотрудничать с другими джихадистскими группами по всему миру с тем, чтобы помогать им защищать себя и бить неверных.

В-четвертых: Сотрудничать с лояльными мусульманами и джихадистами в Туркестане и в других местах исламского мира с тем, чтобы защищать его от неверных. Для этого используются разнообразные средства, включая военные, культурные, экономические и т.п.

В-пятых: Защищать исламских святых воинов, поддерживать их и протягивать им руку помощи во всем мире.

Примечательно, что первые два лидера ИДВТ и бывший лидер ИПТ Абдул Шакур аль-Туркистани (Abdul Shakur al-Turkistani) были в высокой степени интегрированы в круги «Аль-Каиды», при этом аль-Туркистани служил в качестве командира «Аль-Каиды» на племенных территориях Пакистана.

Самые крупные нападения ИПТ были совершены 30-31 июля 2011 года в Кашгаре, провинция Синьцзян, Китай. Нападения начались вечером 30 июля, когда на улице, полной пешеходов и продуктовых лавок, посещаемых китайцами-ханьцы, взорвался заминированный автомобиль. Вскоре после этого два уйгура угнали грузовик, убили его водителя, а затем направили грузовик на тротуар и продуктовые лавки и стали наносить людям беспорядочные удары ножом.

31 июля произошло еще одно нападение на популярной у китайцев-ханьцы улице, полной кафе, ресторанов и магазинов. После двух взрывов в одном из ресторанов, десять уйгуров стали стрелять и наносить людям беспорядочные удары ножом, в том числе и пожарникам, которые прибыли, чтобы спасти пострадавших. В течение этих двух дней были убиты, в общей сложности, более десяти гражданских лиц и восемь нападавших, и более 40 человек были ранены. Более подробная информация доступна в статье под названием «В китайской провинции Синьцзян происходит эскалация насилия», которую я написал в сентябре 2011 года для центра борьбы с терроризмом «Сентинел» (CTC Sentinel).

Китай имеет значительные рычаги воздействия на Пакистан, потому что является его самым важным стратегическим партнером; при этом обе страны формируют альянс для уравновешивания Индии. Вполне вероятно, что Пакистан пытался держать ИПТ в узде, чтобы не получить осуждения со стороны Китая за то, что антикитайские боевики получают подготовку на пакистанской территории. Похоже, что США не смогли применить такие же рычаги воздействия на Пакистан, или Пакистан просто был не способен или не желал уничтожать антиамериканских боевиков на своих племенных территориях.

«Джунд аль-Халифат»

Группировка «Джунд аль-Халифат», или «Солдаты Халифата», сейчас базируется на племенных территориях Пакистана, но, по сообщениям, имеет свои ячейки на Северном Кавказе. «Джунд аль-Халифат» вступила на международную джихадистскую сцену через несколько месяцев после того, как в апреле 2011 года Нурсултан Назарбаев выиграл президентские выборы в Казахстане с 95,5% голосов и после того, как Казахстан принял спорный закон о религии.

Сначала в сентябре и октябре 2011 года группировка выпустила видеозаписи трех атак, которые, как она заявила, были проведены ею против сил США в Афганистане в течение лета 2011 года. Вопреки распространенному мнению о том, что «Джунд аль-Халифат» возникла из ниоткуда, в конце 2000-х на Северном Кавказе имелись признаки присутствия казахских группировок боевиков, действующих совместно с «Союзом исламского джихада» и с другими повстанцами. Российский Северный Кавказ, который включает такие нестабильные регионы, как Дагестан и Чечня, находится всего в 483-х километрах от западного Казахстана по ту сторону Каспийского моря. Поток торговли, боевиков и салафитской идеологии с Северного Кавказа в западный Казахстан стал причиной всплеска воинственности в этом регионе страны на протяжении последних лет.

В 2011 году группировка «Джунд аль-Халифат» осуществила, по меньшей мере, три нападения в Атырау, Таразе и Алматы, в то время как в 2012 году ее основная операция была связана с серией убийств, совершенных Мохаммедом Мерой во Франции. Другие нападения в Казахстане были осуществлены салафитами-джихадистами в 2011 и 2012 гг., но эти боевики не принадлежат какой-то определенной группировке. Скорее всего, они радикализировались, получив салафитское образование, как это обсуждается в статье «Казахстан борется, чтобы сдерживать вдохновленный салафитами терроризм», написанной в сентябре 2012 года для Джеймстаунского фонда.

«Хизб ут-Тахрир»

Группировка «Хизб ут-Тахрир» была основана палестинской диаспорой в 1952 году и считает, что каждый мусульманин должен обязательно работать в направлении восстановления исламского халифата, что никакая другая система права, кроме закона шариата, не является допустимой, и что для мусульманских государств является харамом (запретным) искать защиты у Америки или у других «неверных» (неисламских) государств. Деятельность «Хизб ут-Тахрир» была пресечена в Узбекистане; в 1990-х она завоевала популярность сначала в Центральной Азии и в большей части Казахстана, а потом возникла в Кыргызстане, насчитывая приблизительно от 20 000 до 100 000 членов.

Кроме того, после этнических столкновений между киргизами и узбеками в южном Кыргызстане в 2010 году, «Хизб ут-Тахрир» проникла в северный Кыргызстан недалеко от границы с Казахстаном. Несмотря на то, что члены «Хизб ут-Тахрир» исповедуют ненасилие, некоторые из них были радикализированы через расширение контактов с Афганистаном, и часто сообщается, что они хранят оружие для «самообороны».

Прежде чем перейти к таким салафито-джихадистским группировкам боевиков, как ИДУ, многие исламисты сначала присоединяются к салафитским группировкам типа «Хизб ут-Тахрир». Поэтому они являются мостом для перехода к воинственности. Для вербовки новых членов и развертывания пропаганды «Хизб ут-Тахрир» начала использовать Интернет, делая упор на вербовку молодежи и женщин в Центральной Азии.

В то время как большинство жителей Центральной Азии не поддерживают «Хизб ут-Тахрир», они могут уважать некоторые из ее целей, такие как, например, противодействие внешней политике США и призыв к большему экономическому равенству. То же самое относится к ИДУ и другим группировкам боевиков. В то время как большинство людей в Центральной Азии не поддерживают ИДУ, они могут соглашаться с ее осуждением правительственной коррупции. Некоторые казахи могут также симпатизировать ярости группировки «Джунд аль-Халифат» по поводу нового закона о религии, но не соглашаться с использованием ею насилия для достижения своих целей. Подобным образом, уйгуры в Синьцзяне могут соглашаться с ИПТ в том, что Китай не в достаточной мере защищает их культурные, языковые и религиозные права в провинции, но не соглашаться с убийствами, которые совершает эта организация в отношении гражданского населения в лице китайцев-ханьцы.

Примечание: Хотя это и выходит за рамки сегодняшнего обсуждения, важно отметить, что «Кавказский эмират» стремится расширить свои финансовые и оперативные сети от Северного Кавказа до российских регионов в Поволжье и на Урале, а также до Татарстана и Башкортостана. В последние годы в этих регионах наблюдается устойчивый рост салафизма, несмотря на распад многих ячеек «Хизб ут-Тахрир». Образовались и новые группировки боевиков, которые выявляют имамов, не поддерживающих строгое толкование законов шариата.

4) Имеют ли эти группировки боевиков глобальную направленность боевых операций, устремлений и возможностей?

Да. Каждая из вышеупомянутых центрально-азиатских группировок боевиков осуществляет боевые операции за пределами региона Центральной и Южной Азии. Фактически, все центрально-азиатские боевики желают возвращения идеализированного исламского халифата, который, с точки зрения салафитов, существовал в седьмом веке, когда жил мусульманский пророк Мухаммед. На региональном уровне большинство, если не все центрально-азиатские группировки желают создать исламский халифат под названием Туркестан, который объединил бы все народы Центральной Азии под крышей одной исламской политической системы.

В 1990-х такие группировки боевиков, как ИДУ и предшественник ИПТ — ИДВТ, были, по крайней мере, частично националистическими повстанческими движениями с исламистской сущностью, но дело больше не обстоит таким образом. Сейчас это исламистские группировки боевиков с национальными, региональными и глобальными целями. ИДУ все еще хочет свергнуть правительство Каримова, а цель ИПТ — «освободить» Синьцзян от «коммунистических китайских угнетателей», но обе эти группировки также нацелены на международный джихад и стремятся «освободить» своих братьев в других землях.

Например, интернет-журнал ИПТ обсуждал борьбу уйгурских боевиков в Сирии и оказывал поддержку боевикам (предположительно, из группировки «Джабат аль-Нусра» и другим салафитам-джихадистам), чтобы свергнуть режим Асада. Это является вдвойне значимым для ИПТ, потому что два ее «ближайших врага» — Россия и Китай – являются самыми большими международными сторонниками режима Асада, как ИПТ обсуждала это в своем интернет- журнале.

Группировка «Джунд аль-Халифат» также имеет глобальные амбиции. Она следует другим центрально-азиатским джихадистским движениям в поддержке создания исламского халифата в Центральной Азии и более великого исламского мира. В 2011 году «Джунд аль-Халифат» заявила: «Это название [«Джунд аль-Халифат»] напоминает мусульманам об их долге возродить исламский халифат как систему. … Эта система управления основывается на шариате, который должен преобладать в каждой мусульманской стране от востока до запада… Мы верим, что регион Центральной Азии, в дополнение к исламскому Магрибу [Северная Африка] и Йемену, является кандидатом на то, чтобы в будущем стать центром для возвращения государства Халифата». Примечательно, что «Джунд аль-Халифат» упомянула Магриб и Йемен, где действуют сильные отделения «Аль-Каиды» — «Аль-Каида на Аравийском полуострове» и «Аль-Каида в исламском Магрибе».

Новое поколение центрально-азиатских боевиков подвержено воздействию и имеет хорошие связи с «Талибаном» и «Аль-Каидой», с которыми они сражались бок о бок в Афганистане. Это поколение центрально-азиатских боевиков, которые сражались там против войск США и НАТО. После 2013 года они будут искать новое поле для деятельности — если не в Афганистане и Пакистане, то в Центральной Азии, а если не там, то в Кашмире, на Западе или в Африке.

5) Какова роль «Аль-Каиды» и «Талибана» в центрально-азиатской воинственности?

«Аль-Каида» и «Талибан» не сосредоточиваются на планировании нападений в Центральной Азии. Однако Центральная Азия вписывается в их общие цели в том, чтобы избавить мусульманский мир от светских правительств, особенно в тех странах, которые имеют тесные связи с Соединенными Штатами, Израилем и Западом. «Аль-Каида» и «Талибан» более чем готовы оказывать поддержку в плане обучения, финансирования и идеологической подготовки центрально-азиатских боевиков, чтобы они могли осуществлять нападения в Центральной Азии.

Многие лидеры центрально-азиатских группировок боевиков тесно связаны с «Аль-Каидой» и перемещались внутри ее кругов руководства, как бывший лидер ИПТ Абдул Шакур аль-Туркистани (Abdul Shakur al-Turkistani), который был убит в конце 2012 года в результате удара беспилотника на племенных территориях Пакистана вместе с членами пакистанского «Талибана». ИДУ и пакистанский «Талибан» также действуют единым фронтом, как это описал Амир Мир (Amir Mir, пакистанский журналист, известный своими исследовательскими работами по исламской воинственности и терроризму в Пакистане – прим. переводчика) в феврале 2013 года в статье под названием ««Талибан» формирует специальное подразделение для проведения операций по освобождению узников».

Наконец, «Аль-Каида» и «Талибан» играют решающую роль в финансировании и поддержке таких группировок, как ИДУ, «Джунд аль-Халифат» и ИПТ. Одним из ключевых способов, которым они делают это, является незаконный оборот наркотиков. ИДУ в северном Афганистане часто отвечает за переправку наркотиков из южного Афганистана в Центральную Азию и далее в Россию и Европу. В качестве примера, одним из основных лидеров ИДУ является Усман Гази (Usman Ghazi), заменивший Усмана Адиля (Osman Adil) в августе 2012 года после того, как тот был убит в результате удара беспилотника. Гази является бывшим контрабандистом наркотиков и оружия.

Другим способом финансирования этих группировок являются пожертвования из региона Персидского залива. По этой причине многие из публикаций ИПТ издаются на арабском языке. Как сообщалось, группировка «Джунд аль-Халифат» финансировалась салафитскими организациями, базирующимися в западном Казахстане, как об этом подробно говорилось в статье «Террористические сети соединяют боевиков из Казахстана в Афганистане и на Северном Кавказе с глубоким тылом», которую я написал в июле 2012 года для Джеймстаунского фонда.

6) Какие области являются наиболее уязвимыми для проникновения исламистских боевиков?

Тремя наиболее вероятными областями в Центральной Азии, куда могут проникнуть исламистские боевики, являются:

• Ферганская долина

• Горно-Бадахшанская автономная область (ГБАО) и Раштская долина в Таджикистане

• Западный Казахстан

• Ферганская долина включает Андижан, как часть Узбекистана, Ош и Джалал-Абад (не путать с Джелалабадом в Афганистане), как часть Кыргызстана, и части северного Таджикистана. В 2010 году межэтнические столкновения между большинством киргизов и меньшинством этнических узбеков в Ферганской долине привели к гибели более 500 человек, а около 300 000 этнических узбеков стали перемещенными лицами.

Совсем недавно, в январе 2013 года, Кыргызстан и Узбекистан оказались на грани войны после стычки в узбекском анклаве Кыргызстана. Для получения дополнительной информации по этому недавнему конфликту, пожалуйста, прочитайте статью Игоря Ротаря под названием «Усиление напряженности между Узбекистаном и Кыргызстаном в ожесточенном территориальном споре по поводу границы», написанной для Джеймстаунского фонда.

Многочисленные пограничные проблемы в Фергане, если они останутся не разрешенными, будут постоянным источником конфликта, который в будущем может перерасти в региональную войну. Существуют также опасения, что после 2013 года раздутый в военном отношении Узбекистан может применить военную силу для разрешения подобных конфликтов с Кыргызстаном, особенно если преемник президента Каримова будет более чем он, склонен к такому применению.

• Горно-Бадахшанская автономная область, известная также как ГБАО, граничит с Бадахшанской провинцией Афганистана и в 2012 году была замечена в столкновениях между таджикским правительством и полевыми командирами. Длинная и плохо защищенная граница ГБАО с Афганистаном проходит через труднодоступную и труднопроходимую местность, которая позволяет контрабандистам, политическим и религиозным экстремистам и террористам перемещаться в Афганистан и обратно, и является проходом в регион для центрально-азиатских боевиков.

Раштская долина в центральном Таджикистане также является областью нестабильности и политических, религиозных и клановых войн. В конце 1990-х в одном из городов долины ИДУ создало недолго просуществовавшее исламское государство.

• Западный Казахстан – это область, где Соединенные Штаты и другие страны Запада имеют важные нефтяные и энергетические интересы. Казахстанское новостное агентство «Тенгри» (Tengri) сообщало, что 90% из 8000 жителей провинции, которые являются мусульманами по вере, находятся, как считается, в возрасте от 13 до 30 лет, а 70% молодых людей находятся под влиянием салафизма. Группировка «Джунд аль-Халифат» вышла из западного Казахстана, который находится в менее чем 483-х километрах по морю от российского Северного Кавказа. Западный Казахстан является также регионом, где в 2011 году в городе Жанаозене имели место акции протеста со смертельным исходом. В 2012 году казахские силы безопасности были весьма успешны в уничтожении террористических ячеек в западном регионе.

Важно вспомнить события в Мали в 2012 году. Как центрально-азиатские группировки боевиков захватывают территорию, зависит, вероятно, от событий, носящих внешний характер для боевых действий этих группировок, но боевики могут заработать свой капитал на нестабильности в любом месте, как это сделала в Мали «Аль-Каида в исламском Магрибе». Теперь наиболее вероятно, что центрально-азиатские боевики смогут дестабилизировать эти вышеупомянутые регионы, но не захватить территорию, как они пытались это сделать в конце 1990-х.

Продолжат вызывать озабоченность такие слабые и раздробленные государства, как Кыргызстан и Таджикистан. Важно, чтобы США и другие страны в Центральной Азии, такие как Узбекистан, Казахстан и особенно Китай и Индия, работали сообща, чтобы построить экономику в этих двух странах. Развитие и безопасность неразрывно связаны между собой, и одно не может существовать без другого.

7) Противостоят ли Россия и Китай центрально-азиатским группировкам боевиков?

Россия сосредоточена, в основном, на борьбе с боевиками в таких регионах на российском Северном Кавказе, как Чечня и Дагестан. Китай озабочен, главным образом, ситуацией с ИПТ (которую он до сих пор анахронически называет ИДВТ), но меньше сосредоточен на «Талибане» и других центрально-азиатских исламистских группировках, для которых Китай не является конкретной мишенью.

Нынешняя политика Китая в отношении центрально-азиатских боевиков, кроме ИПТ, является, с долей вероятности, близорукой. Поскольку экономическая и политическая мощь Китая растет, он, возможно, будет рассматриваться в качестве врага наравне с Соединенными Штатами. «Аль-Каида в исламском Магрибе», несмотря на то, что она базируется в Северной Африке, угрожала Китаю после того, как в 2009 году он принял жесткие меры против акций протеста в Урумчи, которые переросли в массовые беспорядки и насилие. Совсем недавно, муфтий ИДУ Абу Зарр аль-Бурми (Abu Zar al-Burmi), пакистанец, являющийся выходцем из этнической группы рохинджа в Бирме, угрожал Китаю местью за то что он, как утверждалось, оказывает поддержку тому, как бирманское правительство обращается с народом рохинджа в штате Ракхайн.

Основным механизмом безопасности России в Центральной Азии является «Организация Договора о коллективной безопасности» (ОДКБ). Учения, которые проводились в сентябре 2012 года, были сосредоточены на том, как справляться с социальными бунтами, подобными тем, что наблюдались в Северной Африке и на Ближнем Востоке, и с угрозами со стороны исламистских боевиков. Основным механизмом безопасности Китая является «Шанхайская организация сотрудничества» (ШОС). Россия хочет создать условия для того, чтобы ОДКБ, в которой не участвует Китай, оставалась ключевой организацией по безопасности в Центральной Азии. Есть опасения, что Россия будет использовать перспективу нестабильности в Центральной Азии для продвижения плана действий с тем, чтобы добиться большего политического, экономического и военного влияния в регионе за счет США и Китая.

ШОС была создана в 2001 году, как организация, работающая в плане экономики и безопасности, и включает Россию, Китай и пять центрально-азитских стран. ШОС развилась из «Шанхайской пятерки», созданной в 1996 году, чтобы провести демаркацию границы Китая с соседними странами Центральной Азии — цель, которая была успешно достигнута организацией.

Сегодня ШОС сосредоточена на борьбе с тремя силами зла: «терроризмом, сепаратизмом и религиозным экстремизмом». Это является не только отчетливо китайской формулировкой, но подчеркивает также, что Китай и другие члены ШОС окажут взаимную поддержку друг другу, если один из членов будет подавлять внутренние мятежи, массовые протестные движения или повстанческую деятельность в пределах своих границ. ШОС также играет важную роль в предоставлении возможностей для Китая, чтобы он мог укрепить свои экономические связи с Центральной Азией.

Неясно, будет ли Китай вмешиваться, чтобы поддержать какого-либо члена ШОС в случае возникновения крупного кризиса. Однако кризисы в 2010 году и в январе 2013 года в южном Кыргызстане показывают, что Китай будет крайне неохотно вмешиваться во внутренние дела соседнего государства. Россия может быть менее чем Китай нерасположенной осуществлять вмешательство в случае кризиса в отношении безопасности в Центральной Азии, но и она не вводила военные силы, чтобы остановить этнические столкновения в Оше в 2010 году.

В общем, механизмы безопасности России и Китая не направлены специально на предотвращение наступательных операций исламистских группировок боевиков в Центральной Азии или на реагирование на многие причины, которые движут центрально-азиатской молодежью, чтобы они присоединялись к таким группировкам.

8) Могут ли американо-узбекские отношения быть опорой в структуре безопасности после 2013 года?

Да. Потому что для успеха любой стратегии США в регионе Центральной Азии, им потребуется сотрудничество Узбекистана. Узбекистан находится в географическом центре Центральной Азии и граничит с каждой из других стран Центральной Азии, а также с Афганистаном. Узбекистан имеет самое многочисленное население в Центральной Азии, насчитывая сейчас 30 миллионов человек, что почти столько же, сколько составляют населения Казахстана (17 миллионов), Таджикистана (7 миллионов), Кыргызстана (6 миллионов) и Туркменистана (5 миллионов) вместе взятые.

Кроме того, население Узбекистана состоит в большинстве своем из этнических узбеков, но этнические киргизы, казахи, туркмены и таджики формируют значительную часть меньшинства. Например, этнические таджики населяют два из самых важных исторических и культурных городов Центральной Азии — Самарканд и Бухару, оба из которых расположены в южной части Узбекистана.

В общем, если Узбекистан будет нестабильным или не захочет сотрудничать с Соединенными Штатами, американцам будет трудно достигнуть каких-либо из своих целей в Центральной Азии. Наоборот, при поддержке Узбекистана Соединенные Штаты смогут играть более важную роль в сфере безопасности, экономики и политики в Центральной Азии в долгосрочной перспективе. Узбекистан является также ключевой центрально-азиатской страной, которая отвергает доминирование России над регионом.

Как и другие страны в регионе, Узбекистан приветствует присутствие США в качестве способа сбалансировать российское и китайское доминирование. В этом отношении, географическая удаленность США от Центральной Азии играет им на руку: странам не нужно беспокоиться по поводу того, что США напрямую нарушат их автономию, независимость и суверенитет. В свою очередь, государства Центральной Азии могут содействовать интересам США в регионе и в мусульманском мире, в том числе, например, действуя в качестве средства для установления диалога с Ираном, если США примут такое решение.

Когда-то США и Узбекистан были стратегическими партнерами, но перестали ими быть после событий в Андижане в 2005 году. Для восстановления отношений на уровне до 2005 года, США следует донести до Узбекистана, а также до других стран в регионе, важность наличия невоенной стратегии для реагирования на акции протеста или другие массовые демонстрации.

Узбекские военные хорошо обучены, но чисто военное реагирование на события, подобные тем, что произошли в Андижане, является контрпродуктивным и привело к непропорционально большому количеству смертей при подавлении мятежа. Важно, чтобы правительства в Центральной Азии и Соединенные Штаты создали механизм для обмена информацией о международном праве и наилучших видах практики, связанной с протестными движениями, как те, что происходили в арабском мире, и сейчас они переносятся в Азербайджан и, возможно, дальше в Центральную Азию.

Для США также будет важно тщательно анализировать и понимать инциденты, связанные с мирными протестами, бунтами и повстанческими действиями, когда такие инциденты происходят, чтобы беспристрастно отличать одно от другого. Это поможет Соединенным Штатам вести дела с национальными правительствами для мирного урегулирования проблем, в то же время, предоставляя народам этих стран возможность выражать свою точку зрения на законном основании, миролюбиво и открыто.

Акция протеста в Жанаозене, западный Казахстан, в декабре 2011 года подчеркнула важность того, чтобы правительства в регионе узнавали о разрабатываемых международных стандартах и передовой практике в отношении свободы собраний, которые обеспечат правительства руководством о том, как реагировать на протесты, а протестующих – о том, как осуществлять свое право на свободу собраний на законном основании. После арабских бунтов растет количество литературы о законах и политике, связанной с вопросом о свободе собраний, материалы которой доступны на веб-сайте: http://www.icnl.org/research/resources/assembly/index.html.

Что касается вопросов терроризма и исламистской воинственности, возможно, ни одна страна не пострадала так сильно в психологическом и материальном плане, как Узбекистан; второй чрезвычайно пострадавшей страной является Таджикистан. Именно в Узбекистане была основана организация ИДУ, а группировка «Хизб ут-Тахрир» изначально создала там свои первые базы. В настоящее время «Хизб ут-Тахрир» считает, что Кыргызстан является самой удобной страной для их деятельности из-за относительно слабых органов внутренней безопасности. Оттуда группировка может пытаться расширить свое влияние в Ферганской долине, а также в других частях Узбекистана.

Пережив теракты на своей территории в 1990-х, включая покушение на президента Каримова и подрывы дипломатических учреждений США и Израиля, Узбекистан преуспел в практическом изгнании ИДУ и «Хизб ут-Тахрир» со своей территории. Однако ИДУ переместилось из Узбекистана в северную часть Афганистана, где оно получило защиту и поддержку со стороны «Талибана». После 9 сентября 2011 года Соединенные Штаты продолжили ослаблять ИДУ почти до степени его уничтожения, прежде чем ИДУ, в конце концов, нашло безопасное убежище в Вазиристане, где теперь оно перестраивается с помощью тесного союза с пакистанским «Талибаном».

Есть опасения, что удар американского беспилотника, который убил Маулви Назира (Maulvi Nazir) в южном Вазиристане в январе 2013 года, позволит ИДУ укрепить там свое долгосрочное убежище, как оно это сделало в начале 2000-х. Назир был противником ИДУ из-за своего соглашения с пакистанской армией не поддерживать эту организацию в обмен на то, что пакистанская армия позволит Назиру править в Ване – столице южного Вазиристана, без вмешательства со стороны Пакистана. Заменивший Назира Бахавал Хан (Bahawal Khan) может не иметь власти или интереса в продолжении таких взаимоотношений с Пакистаном.

Узбекистан имеет четкую решимость препятствовать тому, чтобы ИДУ дестабилизировало страну, как оно это сделало в 1990-х, и может стать бастионом центрально-азиатского региона против дальнейшего проникновения исламистских боевиков. Однако важно, чтобы любая совместная с Узбекистаном стратегия США по борьбе с терроризмом учитывала тот факт, что более широкие политические и религиозные возможности в Узбекистане являются крайне необходимыми для устранения некоторых сильных факторов, которые, в первую очередь, заставляют молодежь присоединяться к группировкам боевиков.

В случае если Соединенные Штаты снова привлекут Узбекистан в качестве стратегического партнера, будет важно не сделать это за счет другой региональной силы Центральной Азии — Казахстана, который в настоящее время является стратегическим партнером США. Казахстан имеет значительно меньшую численность населения и не занимает такое центральное географическое положений, как Узбекистан, но он является девятой по величине страной в мире и имеет огромные энергетические ресурсы в своих западных областях.

Важной является также роль Казахстана, как страны, возможно, с самой сдержанной позицией в мусульманском мире, отличающейся религиозной терпимостью и мирным сосуществованием мусульман, христиан, иудеев и людей других вероисповеданий. Эта позиция является оплотом в Центральной Азии против влияния Ирана и салафитов из арабского мира, которые поддерживают биполярное мировоззрение, где мусульмане и все остальные находятся в постоянной оппозиции — верный путь к возникновению непрерывных религиозных и культурных конфликтов.

Казахстан, который после распада Советского Союза отказался от всего своего ядерного оружия, является надежным партнером, через которого Соединенные Штаты могут общаться с Ираном по целому ряду вопросов, таких как иранская программа по созданию ядерного оружия – опять-таки, если США примут такое решение. Казахстан и другие центрально-азиатские страны отчаянно не хотят, чтобы США или Израиль были вынуждены принять меры для предотвращения приобретения Ираном ядерного оружия, поскольку они знают, что это приведет к росту воинственности исламистов в Иране и в регионе и может уничтожить возможность Центральной Азии торговать с Ираном.

Казахстан находится между «российским медведем» и «китайским драконом». Россия стремится доминировать в Казахстане в политическом и военном отношении; Китай намерен доминировать в Казахстане в экономическом отношении. Соединенные Штаты предлагают стратегический альянс, чтобы помочь Казахстану сохранить автономность, независимость и суверенитет от более могущественных соседей. Из-за того, что Казахстан и Россия имеют общую границу протяженностью более 6920 километров и несколько веков исторических связей, Казахстан будет всегда неизбежно тесно связан с Россией и вынужден согласовывать с ней свою внешнюю и экономическую политику. Однако это не означает, что Казахстан не ценит свои связи с Соединенными Штатами. Наоборот, именно из-за зависимости Казахстана от России и Китая, он стремится к установлению более прочных отношений с Соединенными Штатами. То же самое верно в отношении Узбекистана.

9) Какие действия подрывают традиционную практику ислама в Центральной Азии?

Салафизм ощутимо вползает в Центральную Азию, зачастую через медресе и религиозные школы, финансируемые арабскими странами и Пакистаном. В других случаях, жители Центральной Азии, которые возвращаются домой после обучения в арабском мире или в Пакистане, распространяют салафитскую идеологию. Близость региона к российскому Северному Кавказу, где «Кавказский эмират» осуществляет джихад против России, привела к подъему салафито-джихадистского влияния в Центральной Азии. Фактически, вдохновителем группировки «Джунд аль-Халифат» был Саид Бурятский, этнический русский и бурят, обращенный в ислам, который был «мучеником» в борьбе с русскими на Северном Кавказе. Его видеофильмы и сегодня продолжают вдохновлять русскоговорящих центрально-азиатских джихадистов.

Традиционно, такие центрально-азиатские страны, как Казахстан и Кыргызстан, практиковали тенгрианство, т.е. анимистическую религию. До сих пор многие виды традиционной практики включены в казахский и киргизский ислам, который часто назывался также «кочевой ислам» или «традиционный ислам». Эта форма ислама является умеренной, непредвзятой и воспринимающей другие религии, в отличие от салафизма, который известен среди людей в регионе, как «ваххабизм». Ислам в Узбекистане, Синьцзяне и Таджикистане, хотя и более консервативный, чем казахский и киргизский вид ислама, исторически тоже является толерантным.

Большинство жителей Центральной Азии согласно с тем, что влияние салафизма растет и разлагает местные виды ислама. Подавление ислама центрально-азиатскими правительствами также вызывает недовольство среди религиозных консерваторов, приводя самых религиозных их них к вступлению в такие группировки, как «Хизб ут-Тахрир», которые затем служат механизмом для вербовки кадров в воинствующие организации типа ИДУ.

10) Что могут сделать Соединенные Штаты, чтобы показать свою руководящую роль и стимулировать сотрудничество между правительствами государств для противостояния существующим угрозам в Центральной Азии?

Как это ни парадоксально, борьба с терроризмом в Центральной Азии не может вестись исключительно военными средствами. Фактически, с решением США вывести войска из Афганистана, у американцев не остается почти никакой возможности, чтобы бороться с центрально-азиатскими группировками боевиков, действующими там, не говоря уже об ИДУ и других группировках, базирующихся на племенных территориях Пакистана. Однако США могут предпринять следующие конкретные шаги для уменьшения факторов, которые позволяют боевикам формировать группировки, вербовать кадры и преобразовываться:

• Находить общий язык c молодым поколением студентов и появляющимися лидерами в Центральной Азии. Первое поколение студентов, родившихся после падения Советского Союза, заканчивает сейчас учебные заведения. Они знают, что такое демократические ценности и выиграли бы от возможности выучить английский язык и общаться со своими американскими ровесниками. Хотя кумовство в политических системах и в высокой степени централизованные правительства в регионе останавливают их рост, в ближайшее десятилетие там произойдут политические перемены, особенно в Казахстане и Узбекистане. С помощью английского языка молодежь и студенты могут получать знания об Америке и понимать новости вне антиамериканской пропаганды на русском языке, которая доминирует в регионе сегодня.

• Разработать конкретный план для Центральной Азии, возможно, сфокусированный на стратегии «Нового Шелкового пути». Если мы хотим, чтобы Центральная Азия верила, что мы не оставим регион России и Китаю, тогда мы должны показать нашу приверженность, руководящую роль и усилия, а также вносить предложения, подкрепленные конкретными планами действий. Китай должен быть партнером в стратегии «Нового Шелкового пути» из-за его экономического влияния в регионе.

• Рассматривать Центральную Азию через призму более широких аспектов, чем воинственность, терроризм и Афганистан. Чрезмерная сосредоточенность на этих вопросах может отпугнуть инвесторов и снизить внимание к таким проблемам, как демократия и права человека. Кроме того, США должны, безусловно, поощрять страны региона за их действия, осуществляемые в правильном направлении.

• Изменить концепцию «Российская Центральная Азия» на концепцию «Центральная Азия» в качестве отдельного региона. Советский Союз уже давно канул в лету, и хотя политические, экономические и военные мотивы России в регионе аналогичны тем, что были в прошлом, идеологический элемент потерял свое значение. Представление Центральной Азии похожей на Россию может привести к неправильному пониманию сущности населяющих ее народов и устремлений их стран, которые отличаются от России.

• Осознавать, что салафизм и либеральная демократия являются самыми главными кандидатами на то, чтобы заполнить идеологический вакуум в Центральной Азии, и что если США оставят регион, то подвергнут его опасности.

• Понимать, что требования в отношении прав человека не могут навязываться странам региона, ни одна из которых не является старше 25 лет. Скорее, обмен передовым опытом в области прав человека является наиболее эффективным способом взаимодействия с этими странами. Также важно понимать местную среду. То, что США кажется ужасным нарушением прав человека, может иметь более глубокие исторические, религиозные или основанные на обычае корни; это следует понимать, прежде чем давать событию точную оценку.

• Рассмотреть вопрос о приглашении Узбекистана и других стран Центральной Азии в качестве партнеров в западные институты. Чем больше мы исключаем эти страны, тем больше они будут попадать в орбиту Китая и России, и тем меньше вероятность того, что они будут принимать демократические ценности. Кроме того, США должны работать с такими демократическими странами, как Япония, Южная Корея и Индия, чтобы продвигать демократические ценности и предоставлять экономические возможности региону в обход Китая.

• Поощрять такие страны, как Казахстан, чтобы они работали с умеренными религиозными странами в других регионах, таких как, Индонезия в Восточной Азии и Нигер в Западной Африке, чтобы уравновешивать растущее влияние салафизма во всем мусульманском мире.

• Создать «Центр быстрого реагирования», возможно, в Узбекистане, для обеспечения того, чтобы США поддерживали высокий уровень военных контактов с местными правительствами в регионе, и чтобы США могли реагировать на любые угрозы безопасности людей, которые могут исходить со стороны исламистских боевиков, включая похищения американских граждан.

• Стимулировать инвестирование американских компаний в Центральную Азию. Отказаться от региона значит подвергнуть опасности энергетические компании США.

• Получать и обмениваться информацией об исламистских группировках боевиков с центрально-азиатскими странами, чтобы сорвать военные операции боевиков и их организаций

Автор: Аналитическая служба "АРИС"
подписаться на канал
Комментарии 0