|
Проблема современных духовных управлений мусульман, которые генетически происходят от созданного еще Екатериной II ОМДС, – без сомнения, является одной из ключевых для развития ислама в России. Не зря она вызывает столько споров и обсуждений. Позиции разнятся – от тотального неприятия данного специфического явления до полного восторга и откровенного «лизинга». В любом случае тема ДУМов должна широко и открыто обсуждаться. Это повод для большой, но конструктивной, общественной мусульманской дискуссии. Внимание главы государства к данному вопросу – важный дополнительный к тому повод.
Три пути
Различные точки зрения на ДУМы, на роль и место муфтиев в мусульманской среде можно свести к 3 позициям.
Первая состоит в том, что институт духовных управлений и муфтиев создала царская власть для того, чтобы контролировать жизнь мусульман. Эту позицию еще в 2001 г. в своей, можно сказать, программной статье в «НГ-Религии» четко сформулировал Мухаммад Саляхетдинов, ныне глава ассоциации мусульманских общественных организаций «Собрание».
По его мнению, ОМДС «создавало иллюзию религиозной жизни в мусульманской среде». Оно было создано «по полной аналогии со Священным Синодом. Оба подчинялись непосредственно императору». Отсюда Саляхетдинов делает закономерный вывод: «Система ДУМ не зарекомендовала себя как организация, способная реально представлять мусульман. Она больше служила на протяжении всей своей истории как структура с одним «удобным» лидером». По мнению автора, «эта система с некоторыми изменениями, связанными с демократическими преобразованиями, действует и по сей день».
Сторонники второй позиции напротив настаивают на том, что решение о создании ОМДС привело к процветанию ислама. Им свойственно не видеть реальных проблем, которые всегда были и вызывали критику с самых разных сторон. Так, бывший муфтий Татарстана Илдус Файзов считает, что только благодаря вмешательству государства был «наведен порядок среди мусульман». «Благодаря правильной политике тогда руководства Российской империи была создана организация, которая в дальнейшем решила такие важные вопросы, как объединение мусульман, и такие важные вопросы, как определение и направление мусульман», – отмечает он.
Есть и промежуточная позиция, которая заключается в том, что ОМДС при всех оговорках о контроле над ним чиновничества — это все-таки завоевание мусульман и уступка со стороны враждебной во многом тогда им империи. До этого в России официально действовала политика христианизации неправославных, и лишь во времена Екатерины ислам приобрел статус «терпимой религии» (то есть можно было оставаться мусульманином, но свободная религиозная проповедь возбранялась).
Соответственно, сегодня надо говорить не об избавлении от навязанной из вне системы контроля над верующими, как считают поборники первой позиции, и не идеализировать деятельность духовных управлений на протяжении истории, как делают сторонники второй, а совершенствовать работу и модернизировать существующие институты.
«За короткое время после учреждения ОМДС в Поволжье были построены тысячи мечетей. А до учреждения ОМДС в Поволжье постоянно поднимались восстания — Степана Разина, Батырши, Пугачева и других деятелей, которые привлекали мусульман Волго-Уральского региона выступать против власти. А вот когда через учреждение ОМДС мусульманам дали автономию, это позволило их огромную энергию направить на созидательный труд — строить мечети, медресе, учреждать вакфы, заниматься книгоизданием. Мы всегда с гордостью говорим о том, что российские мусульмане были в авангарде процессов мусульманского богословия. Вдумайтесь: первый печатный Коран в мире был издан не в Аравии, не в Стамбуле, а именно в Российской империи — городе Санкт-Петербурге на основе разработанного в Казани типографского шрифта и стал прекрасным образцом для книгопечатания во всем мусульманском мире», – говорит первый заместитель главы ДУМ Европейской части России Дамир Мухетдинов, активно продвигающий именно третью точку зрения.
Из песни слов не выкинешь
При всех оговорках, действительно, следует признать, что ДУМы отнюдь не появились по доброй воле империи. Они стали результатом большой крови и десятков, если не сотен, восстаний, поднимавшихся на протяжении нескольких веков.
Да, ДУМы во многом были скопированы с Русской православной церкви, с ее клерикальной иерархией и плотной вписанностью в систему государства. Но, с другой стороны, как убедительно показывают последние исследования, Екатерина II по-своему, с поправкой на реалии России и ее собственное видение, попыталась применить османскую модель миллетов (внетерриториальных автономий для этно-конфессиональных меньшинств) с той разницей, что в Турции меньшинствами являлись в основном христиане, а у нас – мусульмане. При этом, кстати, османский правитель, имевший статус халифа, признавался духовным, но не политическим, главой российских приверженцев ислама. Шигабутдин Марджани и Ризаэтдин Фахретдин писали в своих трудах о том, что ОМДС было учреждено по условиям мирного договора с Османской империей.
В общем, из песни слов не выкинешь. Рассматривать явление нужно во всей полноте его противоречивости и неоднозначности. Власти на протяжении всей истории существования ДУМов не столько использовали их, сколько с разной степенью успеха опекали и сдерживали управления и через них развитие ислама в России.
ОМДС не доверяли, проверяли, постоянно в чем-то подозревали, не считали вполне лояльным и своим, и отсекали. Более того, власти Российской империи видели в ДУМ порой даже угрозу, полагая, что, несмотря на подконтрольный характер, административный пресс, привилегии, подношения, вовлечение в коррупцию и прочее, именно на его базе может произойти консолидация мусульман страны, в результате чего те могут стать силой, с которой придется серьезно считаться.
В середине XIX известный теоретик и практик христианизации мусульманских и языческих народов Поволжья Николай Ильминский так описывал приемлемого для империи муфтия и его подопечных: «Для нас вот что подходящее было бы, чтобы инородец в русском разговоре путался и краснел, писал бы по-русски с порядочным количеством ошибок, трусил бы не только губернаторов, но и всякого столоначальника».
Иными словами, лидером мусульман России должен быть дискредитировавший себя темный и мелкий персонаж, который провалит любую инициативу. Добиться «окончательного решения» исламского вопроса в силу объективных причин у Ильминского возможности не было, поэтому он стал добиваться максимальной парализации работы духовного управления.
Сам Ильминский был секретарем (что-то вроде главного помощника-куратора) при главе Магометанского духовного собрания Мухамедъяре Султанове. Это примерно также, если бы сегодня предполагаемый единый муфтият возглавил печально известный глава Пермского ДУМ Мухаммедгали Хузин, умудрившийся превзойти в лоялизме даже предельно лояльного Талгата Таджутдина, а его замом стал бы не менее одиозный Роман Силантьев.
Опасался христианизатор Ильминский следующего: «Надвигается страшная буря мусульманская; новое нашествие, но не монгольское, а мусульманское; не дикарей из Азии, а дикарей цивилизованных, прошедших университеты, гимназии и кадетские корпуса, вспоенные прессой».
Эти гиперболизированные фобии имели под собой некоторое основание. Как показывает профессор Айдар Хабутдинов, ОМДС играло важную роль в формировании единой нации российских мусульман. Но если таковая не появилась в силу разных причин, то ключевое значение духовного управления для сложения современной татарской нации бесспорно. В принципе, ничего страшного для государства в этом нет. При нормальном устройстве, какового не было, такие процессы должны власть не пугать, а ею приветствоваться.
Глубинные обиды
Создается впечатление, что многие чиновники до сих пор воспринимают ДУМы, может быть, не осознанно, а стихийно, «по умолчанию», как само собой разумеющееся, в качестве уступки 220-летней давности. И муфтияты у нас сегодня очень разные. Этот комплекс и глубинные обиды, живущие в закоулках сознания или даже подсознания, за то, что когда-то предшественникам нынешней бюрократии пришлось отказаться от прежней политики, свою ложку дегтя вносят даже сегодня.
Не то, чтобы в высоких кабинетах сидят поборники ассимиляции и христианизации в духе XVIII в. Нет. Просто как-то считается, что государство не может ошибаться в принципе, а «поддаваться на давление» тем более, даже если это произошло больше чем два столетия назад.
Такие настроения укрепляют и создают порой ощущение безальтернативности стратегии сдерживания развития ислама в России, вместо курса на полноценный и взаимовыгодный диалог и адаптацию. Кажется, рекомендации Ильминского, его подходы к работе с мусульманами и страхи для некоторых обличенных властью и влиянием деятелей и сегодня вполне актуальны.
Не в истории дело
Наша современная дискуссия о ДУМах носит такой острый характер, так как суть проблемы имеет не отвлеченный теоретический характер, а самый что ни на есть прикладной. Накал вызван неудовлетворительной работой многих муфтиятов, которые имеют очень незначительный или вообще никакого авторитета среди верующих.
Если же институт ДУМ действительно станет центром религиозной и социально-культурной жизни мусульман, то вопрос его истории и того, кто, когда и зачем его создавал, отпадет сам собой. На фоне успехов никому, по большому счету, до проблемы времен очаковских и покорения Крыма дела не будет. Уверен, что это для всех куда важнее, чем с официозной помпой отметить громкий юбилей.
