Понаехали в Ингушетию!?

История, показавшаяся многим странной, недавно произошла в Ингушетии. 31 мая подрались вьетнамцы-строители и местные жители. После этого впервые о проблеме гастарбайтеров на Северном Кавказе не столько заговорили на серьезном уровне, сколько о ней вообще стало известно. А процесс развивается, и взрыв был ожидаемым. Так что если разобраться, в случившемся в Ингушетии ничего особенного нет.   

«Наших бьют»…

Драка произошла в Малгобеке на крупном строительном объекте, где работают сотни «понаехавших». Ингушские блогеры пишут, что драку спровоцировали вьетнамцы, толпой напавшие на одного ингуша прямо на стройплощадке. От града ударов десятков человек мужчина рухнул на землю.

Увидев жестокое избиение жителя Ингушетии, к нему бросились соплеменники. На зов «наших бьют» откликнулось также несколько десятков чеченцев. Драка переросла в массовое побоище.

К месту побоища были вызваны полицейские, которые после выяснения обстоятельства дела приняли ингушскую сторону. Вьетнамцы группами и поодиночке бежали с места драки, однако их преследовали по всему городу и за городом, вылавливали даже на полях и в лесополосе. Покалеченных вьетнамцев доставили в больницы соседней Чечни.

В ходе драк, как утверждают в блогах, были убиты несколько вьетнамцев (по разным данным, от 1 до 4), десятки в тяжелом состоянии, у некоторых раненых торчали арматуры из тел, которые вонзились в них, когда они выпрыгивали со стройплощадки, ломая себе конечности. Источники сообщают, что после массовой драки все вьетнамцы, работавшие на стройках Малгобекского и Сунженских районов, практически мгновенно исчезли. Российские СМИ не передали о массовом побоище в Малгобеке какой-либо информации.

Тысячи вьетнамцев завезены на Северный Кавказ для работы на стройках и других объектах. «Минстрой и правительство Ингушетии таким образом воруют средства, т.к. зарплаты у вьетнамцев низкие, однако из-за такой политики страдают местные жители, которые лишаются средств к существованию и вынуждены прозябать в крайней нужде», – утверждается в блоге «События и новости из Ингушетии».

Власти долгое время хранили молчание относительно крупного инцидента. Через несколько дней пресс-служба МВД Ингушетии официально объявила, что «информация о массовой драке с участием жителей села Малгобек и строителями-вьетнамцами, в ходе которой погиб один человек, не соответствует действительности». По заявлению ведомства, 27 мая, около 17:00 в селе Пседах Малгобекского района произошел конфликт между 25-летним жителем села Сагопши и двумя вьетнамскими строителями. В ходе драки никто не пострадал.

Между тем, очевидно, что конфликт был. Причем его ожесточение ничем не уступает аналогичным столкновениям во внутренней части России. Подтверждений драки поступило столько, что отрицать ее факт просто невозможно, как невозможно отрицать и то, что в его основе лежала не банальная бытовуха, а конкуренция местных и приезжих на рынке труда, замешанная на миграционных и национальных проблемах.

Мехк-Кхел требует ввести миграцию в «рамки разумного»

Кому-то это покажется странным, но кавказцы отнюдь не всегда выступают поборниками миграции по той лишь причине, что из-за нее число их единоверцев в стране растет количественно. Хоть сами кавказцы сегодня часто оказываются внутренними мигрантами, к самой миграции они относятся примерно так же,  как все остальные жители страны, т.е. исходя из своих интересов.

Летом 2012  Совет ингушского народа (Мехк-Кхел) открыто потребовал от Юнус-бека Евкурова закрыть въезд в республику трудовым мигрантам из-за рубежа. «Несмотря на такое критическое положение с занятостью населения, мы все видим очень значительный наплыв в республику гастарбайтеров из среднеазиатских государств, – заявили там. – Мы понимаем, что есть сферы, в которых они востребованы и необходимы, но то, что мы видим на наших улицах, в городах и селах, вышло за рамки разумного. Власть при этом все свои ресурсы мобилизует на противодействие нам и считает не столь значимой проблему с мигрантами, которым недостатки властей предержащих безразличны».

Количество приезжих из Средней Азии в республиках Северного Кавказа, действительно, растет. Я сам лично был свидетелем того, как большинство прихожан Соборной мечети столицы одной из республик на праздничном намазе по случаю Курбан-байрама в 2011 г. составили узбеки и таджики. Множество точек общепита в кавказских городах открывают сегодня приезжие из ближнего зарубежья. Про стройки я уже не говорю.

Раньше всех до мусульманских зияратов (места посещения, кладбища, памятники) Кавказа добрались вездесущие азиатские цыгане (люли), живущие попрошайничеством, мелким криминалом и нелегальной торговлей. Они там были еще когда не отполыхала Вторая Чеченская.

В самой трудовой миграции ничего плохого нет, конечно. Но она не должна идти вразрез с потребностями местного населения и порождать напряженность и конфликты. Все-таки столько говорится о Северном Кавказе как регионе с самым высоким уровнем безработицы в РФ, что вряд ли потребности в гастарбайтерах там велики, если, правда, не брать в расчет коррупцию и интерес некоторых чиновников в сверхприбылях.

Миграция необратимо меняет облик всего российского мусульманского сообщества

Часто вопрос мигрантов сегодня звучит в контексте Ислама, мусульман, кавказцев. У внешнего наблюдателя в результате скалывается впечатление, как будто они-то и являются основными лоббистами трудовой миграции из Средней Азии и других мест.

Но ни кавказцы, ни все российские мусульмане к миграционной политике отношения не имеют. Позиция их по данному вопросу та же, что и у остальных россиян. Миграционная политика формируется федеральными властями, и странно спрашивать за нее у мусульман и кавказцев.

Более того, для 20 миллионов российских приверженцев мусульманской религии миграция является колоссальным вызовом, который грозит потрясти самые основы многовекового уклада в российском Исламе в целом, и очень круто повлиять на кавказцев в частности. Мусульманская община РФ внутри себя никак не может структурироваться, договориться, отладить работу элементарных институтов жизнедеятельности, а тут на нее наваливается сложнейшая проблема, с которой все российское государство не может справиться.

По некоторым оценкам, среднеазиатов в России порядка 10 млн., это половина от всех коренных мусульман страны. Через 10-15 лет это число может сравняться. А потом исламские сообщества Волго-Урала и Северного Кавказа сами станут меньшинствами по отношению к среднеазиатскому большинству. А это серьезнейшее качественное изменение.

Уже сегодня в некоторых российских городах среди прихожан мечетей узбеков, таджиков и киргизов в целом больше, чем коренных российских мусульман. Власти и главы муфтиятов некоторых регионов так старались сдержать натиск кавказцев на исламские общины Большой России, что в результате неожиданно оказались перед свершившимся фактом того, что отечественное мусульманское сообщество становится таким, каким оно никогда не было.

Так что события в Ингушетии могут быть лишь первой ласточкой грядущих еще больших столкновений. Если, конечно, и дальше замалчивать проблемы и не принимать должных мер.