|
На прошлой неделе 23 тысячи сотрудников Пентагона, десятки советников президента, несколько министров и один американский президент были совершенно огорошены заявлением, которое сделал израильский бригадный генерал Итай Брун.
Выступая на ежегодной конференции Института исследований в сфере национальной безопасности в Тель-Авиве, Брун сообщил, что его страна располагает точными сведениями о том, что режим Башара Асада использовал химическое оружие в марте нынешнего года. Нескольких лаконичных фраз, брошенных генералом Бруном, хватило, чтобы в Овальном кабинете Белого дома появился не один, а сразу несколько белых слонов. В тот же день госсекретарь Джон Керри выступил перед прессой и заявил, что в ходе телефонного разговора между президентом Обамой и израильским премьером Нетаньяху последний не смог предоставить исчерпывающих доказательств того, что Башар Асад использовал химическое оружие. «Предположения – это одно, а доказательства – совсем другое», – степенно объяснял Керри журналистам, делясь жизненным опытом. Менее чем через 24 часа другой американец, министр обороны Чак Хейгел, опроверг слова Керри и заявил, что израильтяне таки говорили правду. Сам Хейгел на тот момент находился в непосредственной близости от мест, где использовалось или не использовалось (смотря кому верить) химическое оружие – в Иордании.
Версии американского руководства о том, что же произошло в одном из районов города Алеппо 19 марта, менялись так же стремительно, как наложницы в гареме Гаруна ар-Рашида, и к концу недели была сформулирована следующая обтекаемая фраза: «На данный момент мы располагаем первоначальной информацией об этом инциденте и продолжаем изучать его обстоятельства». Каким же образом израильский генерал Брун сумел одной фразой оконфузить всю американскую администрацию и почему эта информация так важна для Обамы, Керри, Хейгеля и 23 тысяч сотрудников Пентагона?
Для того чтобы понять, как сильно белые слоны потоптали пушистый ковер в кабинете американского президента, нужно вспомнить: всего несколько месяцев назад Обама торжественно заявил, что использование химического оружия или любого другого ОМУ Башаром Асадом является красной чертой, которую не в коем случае нельзя переходить. Что именно должно произойти после нарушения красной черты, Обама не объяснил, но дал понять, что церемониться с Башаром и его командой не станет. Потому что одно дело – уложить 70–80 тысяч человек за два года обыкновенными способами, такими достижениями на Ближнем Востоке многие могут похвастаться, а вот использование химического оружия – это уже совсем иной коленкор.
Правда, в восьмидесятых иракский президент Саддам Хусейн не побрезговал этим смертоносным оружием в борьбе против курдов, но то ли времена были другие, то ли американские президенты были мягче, только перейденная Саддамом красная черта не навлекла на его голову никаких страшных кар. Тогда, в 1986 году, Саддам доблестно воевал против других американских врагов, иранцев, и, видимо, поэтому американская администрация об этом преступлении скромно промолчала, как и о многих других погрешностях своего иракского друга. И, может быть, если бы через несколько лет Саддам не позарился на независимый Кувейт, который во времена Оттоманской империи был частью губернаторства Басры (южный Ирак), и вообще лучше приспособился к новой региональной реальности, то и сейчас, глядишь, был бы цел, ну или досидел бы до «арабской весны» как минимум.
Но все сложилось иначе, и теперь похожие трудности испытывает Башар Асад, который тоже слушал выступление Барака Обамы и его слова о красной черте, и поэтому сейчас всеми силами пытается доказать, что никакого химического оружия не было. А что до симптомов, которые появились у жителей Алеппо 19 марта, – сужение зрачков, отек дыхательных путей и так далее, так это вообще дело рук повстанцев, а не сирийской армии. Кстати, больше месяца назад, когда сирийские правозащитные организации сообщили о том, что в районе Алеппо был применен зарин, американская администрация отнеслась к этим сообщениям весьма скептически. «Однозначных сведений о том, что произошло в Алеппо, у нас нет», – заявил тогда пресс-секретарь президента.
И даже сейчас, когда, казалось бы, Чак Хейгел признал, что использование химического оружия Асадом – свершившийся факт, Барак Обама все равно не спешит. Всего неделю назад, в ходе встречи «Друзей Сирии» в Стамбуле, американцы вновь разочаровали своих сирийских подопечных. Вместо долгожданных партий оружия Америка шлет в Сирию гуманитарную помощь в виде памперсов и сухого молока. Оружие повстанцы получают от других своих друзей в арабских странах Персидского залива и Турции, но все это – цветочки, а вот ягодки американского производства все пока никак не поспеют. В Вашингтоне настороженно относятся к последним переменам на сирийском фронте, к тому, например, что запрещенная в США «Джабхат ан-Нусра» одерживает победу за победой и захватывает деревню за деревней. Вооружать сирийскую оппозицию, значительная часть которой официально поклялась на верность «Аль-Каиде», это как то некомильфо. А уж вмешиваться в сирийский конфликт и посылать на верную гибель американских солдат – и подавно. Лучше всего, пока ситуация позволяет, наблюдать за сирийским театром военных действий с безопасного расстояния.
Но что делать с предыдущими обещаниями касательно химического оружия и недопустимости его применения? Для начала можно сделать вид, что ничего и не было. А если это не помогает, и в комнате вдруг появляется белый слон в виде свидетельств израильского генерала о том, что он располагает точными данными о произошедшем в Алеппо 19 марта 2013 года, то можно прибегнуть к помощи таких слов, как «изучаем» и «первичные данные». В крайнем случае всегда можно попытаться начертать новую красную черту, после которой Асаду уж точно не поздоровится. Возможно, будет установлен какой-то более точный критерий: энное количество зарина и VX, заранее определенное количество жертв, которое станет «критическим».
А затем появится новая красная черта, и еще одна, до тех пор, пока военное вмешательство в сирийские дела не будет входить в сферу американских интересов. И уж тогда на белый свет вытащат все показания и все свидетельства, так умело заметаемые сегодня под ковер, над которым стоит белый слон.
