О том, сколько мечетей еще необходимо построить в Москве, чем опасно наступление идеологии "бесконечного потребления", почему целесообразно вводить единый для всех школьников курс по основам мировых религий, рассказал председатель Совета муфтиев России, муфтий шейх Равиль Гайнутдин.
|
— Уважаемый муфтий, как вы оцениваете состояние российской уммы сегодня? Какие тенденции наблюдаете: растет ли численность мусульман в России, как и почему, в каких регионах преимущественно?
— Начиная со времен перестройки, а это практически четверть века, мусульманское сообщество нашей страны переживает бурное развитие. Российским мусульманам предоставлена беспрецедентная в истории российского государства широта возможностей. Можно наблюдать рост и продвижение практически по всем направлениям. Девяностые годы прошлого столетия были ознаменованы колоссальным пробуждением национального и религиозного самосознания. Затем умма вплотную занялась развитием инфраструктуры в виде строительства мечетей, учебных заведений, создания социальных служб. Я считаю, на текущем этапе мы переживаем интеллектуальный период развития — то, что выстроено, должно наполниться актуальным смысловым содержанием. Тем временем мы плавно подходим к этапу институционального развития — всестороннего укрепления института Духовного управления мусульман.
Если говорить о количественных параметрах, то по результатам Всероссийской переписи населения 2010 года, количество представителей народов, традиционно исповедующих ислам, растет по большинству регионов и практически по всем мусульманским этносам. По данным Левада-Центра, процент людей, называющих себя мусульманами, возрос за последние три года с четырех до семи. Самое главное — растет религиозность людей, их приобщенность к религиозной традиции и жизни своей общины. Здесь цифры наиболее впечатляющи, поскольку если смотреть на статистику приходящих на праздничные молитвы в крупных городах и региональных центрах, то прирост идет на десятки процентов в год. Причем, в отличие от девяностых и нулевых годов, наибольшие темпы роста фиксируются не в столицах республик Северного Кавказа или Поволжья, а в таких городах как Москва, Санкт-Петербург, Новосибирск, Рязань, Ярославль и так далее.
Было бы странно, если бы при таком количественном росте не происходило развития качественного. Умма сегодня прирастает образованными, успешными и состоявшимися людьми. Среди практикующих мусульман все больше и больше людей с высшим образованием, имеющих ученые степени, людей интеллектуального труда или "интеллигентных" профессий. Неправильно было бы видеть только сугубо радужные цвета в нашей действительности, но положительная динамика налицо, хотя в некоторых отношениях мы не только не продвигаемся вперед, но и деградируем.
— Расскажите об этом подробнее. Каковы основные проблемы российских мусульман сегодня и что требуется для их решения? На чем вы намерены сосредоточиться в 2013 году?
— Есть объективные обстоятельства, так сказать, вызовы времени, по отношению к которым умме необходимо выработать стратегию и действовать в соответствии с ней. Но существуют и проблемы, которые могут возникать из-за некомпетентности или безответственного отношения.
Большое влияние имеет комплекс факторов, связанных с глобализацией, заменой идеологии на цель потребления, агрессивным секуляризмом. Мы видим резкое ослабление позиций нравственности, смещение ценностных ориентиров в сторону бесконечного потребления. Идеология вседозволенности и потребления порабощает современного человека. Одновременно происходит деградация института семьи и агрессивная пропаганда нетрадиционных форм взаимоотношений между людьми. Оборотной стороной этих процессов является появление крайних, радикальных группировок, которые под флагами защиты собственных убеждений переходят к настоящей агрессии. С позиции защиты "истинных" ценностей люди встают на путь радикализма и экстремизма, что проявляется и в преступлениях националистического, фашистского характера, и в преступлениях, прикрывающихся исламом. Общества разобщаются, фрагментируются, люди дезориентированы, пропадает доверие друг к другу.
Мы определяем приоритеты своей работы как воспитание молодежи, развитие просвещения, налаживание диалога между различными социальными группами, формирование просвещенной, интеллигентной нации. Мусульманам мы обязаны донести истинную созидательную и человеколюбивую сущность ислама, а в глазах остального общества изжить ложные и вредные стереотипы об учении ислама.
Если говорить о проблемных точках, это, безусловно, необоснованные запреты религиозной литературы и случаи препятствования строительству мечетей. Это осложняет работу с мусульманской молодежью, поскольку у нее складывается убежденность, что российское государство проводит политику против ислама и мусульман. Кроме того, абсурдные запреты подпитывают и укрепляют ксенофобию и исламофобию, которые, к сожалению, пустили корни в нашем обществе.
— В целом по России, в каких регионах проблема нехватки мечетей стоит наиболее остро и переговоры с властями идут труднее всего?
— Начиная с первых веков истории ислама, мечеть служила не только помещением для совершения молитв, но это был общественный, просветительский, научный центр жизни мусульман. И сегодня социальная функция мечети очень важна — здесь происходит не только духовное наставление, но и воспитание паствы, формирование ее мировоззрения и жизненных ориентиров. Мечети являются мостами для диалога культур и учат наше общество межнациональным, межконфессиональным коммуникациям, взаимоуважению.
За последние 25 лет в нашей стране построены и возвращены верующим тысячи мечетей. В ряде регионов обеспеченность мечетями находится на очень хорошем уровне. Но нужно понимать, что внушительная цифра в 8 тысяч мечетей собирается по большей части из сельских мечетей — это очень компактные здания в населенных пунктах на 100-200 дворов.
В городах ситуация с мечетями тяжелая, но именно там и концентрируется основная часть верующей социально активной молодежи.
Повышение религиозности в молодежной среде и мобильность — вот две характерные черты нашего времени. Люди в поисках лучшей для себя доли активно перемещаются внутри своей страны и в другие государства. Молодой человек, оторванный от своей традиционной среды с ее устоями, ищет в незнакомом городе новые для себя ориентиры, опору. Вполне естественно, что он ищет мечеть. Жизненно необходимо формировать у трудовой миграции — как внешней, так и внутренней — правильные модели поведения, тем более что вместе с людьми мигрируют и идеи, учения, иногда — деструктивные и опасные. Еще в начале нашей беседы я говорил о том, что наиболее впечатляющий прирост практикующих мусульман наблюдается не в Татарстане, Чечне или Ингушетии, а в городах центральной России, Сибири, Дальнего Востока. Именно там и высока потребность в мечетях, но при их строительстве возникают как объективные, так и субъективные сложности.
До сих пор у нас остается немало областных центров, в которых нет мечетей. Но там проживают наши единоверцы преклонного возраста — татары, башкиры, чеченцы, дагестанцы, азербайджанцы и многие другие. Они участвовали в Великой Отечественной войне, в послевоенные годы создавали производства, осваивали труднодоступные территории, трудились и созидали наравне со всеми нашими согражданами. Но они лишены возможности преклонить колени в коллективной молитве или воздеть руки в мольбе в стенах мечети, хотя их вклад в наше сегодняшнее благополучие огромен.
Хвала Всевышнему, возможно, не одномоментно, но в этом вопросе мы шаг за шагом находим взаимопонимание с местными властями в разных точках страны. Хорошими темпами мы строим Московскую Соборную мечеть, и этот проект полностью поддержан высшим руководством нашей страны.
— Совет муфтиев не раз заявлял о том, что столице нужны еще мечети. Известно, что сейчас вы ведете переговоры с московскими властями по этому поводу, удалось ли прийти к единому мнению? Сколько мечетей вы планируете построить? Кто в них будет собираться: коренные жители или мигранты, возможно нелегальные?
— Наша позиция заключается в том, что кроме Соборной столице необходимы мечети, которые удовлетворяли бы религиозным потребностям мусульман, живущих на окраинах города, в спальных районах. Мы считаем, что в каждом из десяти административных округов Москвы должно быть по мечети, и мы готовы их строить. Соответствующие ходатайства мы подали городским властям, и в настоящее время наши обращения находятся на рассмотрении.
Свои планы мы строим с учетом интересов и потребностей мусульманского населения, постоянно проживающего в московском регионе. Однако надо отдавать себе отчет и в том, что определенное количество временных трудящихся в конце концов в Москве осядет, получит постоянную регистрацию, российское гражданство. Доля мусульманского населения в столичном регионе определенно будет увеличиваться.
Если говорить о контингенте, это будут и мусульмане-москвичи, в том числе и наши старики, которым очень сложно по полтора-два часа добираться до мечетей в центре, и гости столицы. Все культовые здания мы строим на пожертвования верующих, и они не могут являться частной собственностью. Двери мечетей будут открыты для всех, кто готов соблюдать законы и наш внутренний распорядок, вне зависимости от гражданства и этнической принадлежности. Мы — религиозная организация, и с нашей стороны было бы незаконно брать на себя функции Федеральной миграционной службы, Министерства внутренних дел и других госорганов. Но мы всегда сотрудничали и будем сотрудничать с госструктурами в поддержании правопорядка.
— Как вы оцениваете ситуацию с религиозным экстремизмом в Поволжье и, в частности, в Татарстане, где в 2012 году произошли покушения на лидеров мусульманской общины? После терактов эксперты заговорили о радикализации, ваххабизации уммы в Центральной части России, так ли это?
— Мы сегодня уже говорили о том, что на евразийском пространстве происходит активная миграция людей, а вместе с ними и идеологий. Вирусом радикализма и экстремизма, как показывают события последних месяцев, можно заразиться, находясь у себя дома — через интернет. Очень важно, чтобы общество само дало отпор таким негативным явлениям. Если общественная ткань будет прочной и цельной как единый организм, этот организм отторгнет любые деструктивные течения как нечто чужеродное. Но если в обществе будет разлад, язвы будут проедать организм социума изнутри. Поэтому мы всегда призывали и призываем не разобщать народ, не пользоваться угрозой экстремизма и терроризма для сведения личных счетов.
Существуют ли на самом деле в Поволжье, на Урале или Сибири преступные радикальные группировки — на этот вопрос должны ответить силовые ведомства. Ввиду активных миграционных процессов, геополитических факторов, они должны быть готовы к тому, что враждебные российским мусульманам и государству силы будут стремиться внедрить на нашу почву деструктивные идеологии. Наша компетенция — проповедь, наставление, воспитание паствы.
— Владимир Путин на совещании со своими полпредами в федеральных округах заявил, что против священнослужителей-приверженцев традиционного ислама сейчас развернута фактически террористическая война, и государство должно оказывать им поддержку. На ваш взгляд, какие меры можно было бы предпринять по усилению защиты и обеспечению большей безопасности духовных лиц?
— Надо отдать должное мужеству и решительности наших братьев из числа мусульманского духовенства на Северном Кавказе — несмотря на то, что служение имамом, муфтием стало фактически смертельно опасным занятием, никто не оставил своего призвания, не отказался от общения с народом и активной публичной работы.
К сожалению, 2012 год завершился для мусульман убийством Ибрагима-хаджи Дударова, а в марте 2013 года печальная статистика убийств вновь открыта — в селе Губден в Дагестане преступники расстреляли директора медресе, ученого Магомедкарами Биарсланова. Да воздаст ему Всевышний наилучшим образом за его труды! Мы не оставляем в своих молитвах Ахмада-хаджи Кадырова, Саида-афанди аль-Чиркави, Максуда-хаджи Садикова, Сиражутдина-хаджи Хурикского, Анаса-хаджи Пшихачева, Исмаила-хаджи Бостанова, Курмана-хаджи Исмаилова, Валиулла-хазрата Якупова и многих других мучеников за веру.
Конечно, меры по защите и охране имамов и муфтиев должны быть приняты. Но это тактическая задача, а стратегическая, повторюсь, — консолидация общества.
— Удовлетворены ли вы тем, как сегодня в России обстоят дела с противодействием распространению экстремистской литературы? Решена ли проблема критериев и экспертов, определяющих опасность и безопасность тех или иных исламских книг и сайтов?
— После того, как в марте 2012 года Ленинский районный суд города Оренбурга запретил несколько десятков исламских книг, мы последовательно занимались этим вопросом и доказали, что суд вынес решение неправомерно. Сейчас книги находятся на повторной экспертизе, но, к сожалению, она вновь будет не религиоведческой, а социально-психологической, то есть будет выполняться людьми, не сведущими не только в вероучении ислама, но и в истории религий вообще. С сожалением нужно констатировать, что изменения требуются в саму процедуру таких дел. Мы считаем, подобные дела необходимо изъять из компетенции судов первой инстанции и отдать на более высокий уровень, а к экспертизе должны привлекаться дипломированные исламоведы, а также и религиозные деятели.
— Ощущаете ли вы такую проблему, как нехватка профессиональных кадров? Сильно ли проигрывает наша отечественная система исламского образования зарубежной? Что можно сказать в пользу обучения молодежи именно в России?
— Конечно, кадровый голод присутствует и, думаю, мы его будем ощущать еще как минимум десятилетие. Старшее поколение имамов постепенно отходит от управления общинами, поэтому наши религиозные учебные заведения пока работают на восполнение кадровой базы, а ведь создаются и новые общины, открываются новые мечети, в них тоже нужны профессионалы.
Было бы неверно сравнивать отечественные и зарубежные образовательные центры и решать, что лучше, что хуже. У каждого варианта есть свои достоинства и недостатки. Мы отдаем себе отчет в том, что такие многовековые центры исламской учености, как университеты аль-Азхар в Египте, аль-Карауин в Марокко, аз-Зайтуна в Тунисе, Абу-Нур в Сирии всегда будут основными центрами развития исламского богословия и наиболее авторитетными университетами по части подготовки ученых ислама. На сегодняшнем этапе мы не составим им конкуренцию. Но рядовому имаму или преподавателю основ религии при мечети совершенно не обязательно иметь такой уровень образования, чтобы компетентно справляться со своими обязанностями. Учиться за рубежом должны стремиться наиболее талантливые, морально и идеологически подготовленные шакирды (студенты медресе — ред.), будущие ученые, которые будут развивать исламскую богословскую мысль. И мы их должны всемерно поддерживать как людей, посвятивших себя науке.
Это правда, что наши молодые люди еще несколько лет назад безоглядно отдавали предпочтение зарубежным вузам по сравнению с российскими исламскими учебными заведениями. Это связано с тем, что наши медресе и университеты были заняты прежде всего решением множества материальных и бытовых проблем — как найти достойное здание для учебного заведения, наладить финансирование, питание и проживание студентов и т.д.
Хвала Всевышнему, сегодня при помощи государства многие из прежних трудностей решены, и мы выходим на новый этап развития нашего исламского образования. Наши медресе и университеты в последние годы привлекают большое количество абитуриентов из стран Средней Азии, а также Белоруссии и Украины. Мы имеем прекрасную возможность создать образовательный центр не мирового, но как минимум регионального значения — в пределах постсоветского пространства, для этого есть все необходимое. Такой центр готовил бы мусульманскую элиту — руководящий состав религиозных управлений, богословов и ректоров учебных заведений, умеющих работать в многоконфессиональных обществах светских государств для всех стран Содружества Независимых Государств. В качестве базы для создания такого центра мы рассматриваем Московский исламский университет, в котором год назад мы запустили программу модернизации.
— Как вы оцениваете уровень преподавания основ религиозных культур в школах, в частности, основ исламской культуры? Например, в Русской православной церкви заявляют, что по Москве столкнулись с жалобами на оказание давления на родителей с тем, чтобы они выбирали для своих детей в школах изучение светской этики или мировых религиозных культур в совокупности. В среде верующих-мусульман сталкиваются с чем-то подобным? Или, может быть, при введении нового курса выявились какие-то другие особенности?
— Буду с вами откровенен, мы и сами рекомендуем родителям выбирать модуль «История мировых религий» или «Основы светской этики», поскольку мы не всегда удовлетворены качеством учебников и уровнем подготовки педагогов. Практически везде на местах наши имамы сотрудничают с управлениями образования, проводят лекции и экскурсии для учителей, но посещая единичные семинары невозможно освоить такой предмет. И последние социологические исследования показали, что наше общество не готово к введению уроков по основам конфессиональных культур, тем более по основам той или иной веры. Мы считаем, для нашего многонационального государства оптимален единый курс, знакомящий учеников с многообразием религий, которые исповедуют народы Российской Федерации.
— Всем еще памятна скандальная история с ношением хиджабов в школах на Ставрополье, итогом которой стало решение региональных властей ввести единую для всех школьную форму. Вы довольны таким разрешением ситуации?
— Я скажу, возможно, неожиданную для вас вещь. В исторической перспективе, если смотреть через призму многих веков, хиджаб — это не вопрос религиозных убеждений, так как понятие о достоинстве и целомудрии женщины во многих религиозных традициях почти одинаково. Хиджаб, и вообще покрытие головы, характерно практически для всех традиционных культур. Он формирует уважение и бережное отношение к женщине, символизирует благочестие. К сожалению, сегодня в тренде потребительское отношение к слабому полу, нет уважения к основной миссии женщины как хранительницы семейного очага и матери. Мусульманки, также как и многие православные женщины в нашей стране, хотят оградить себя от некорректного отношения и подчеркнуть свое достоинство. Не думаю, что в XXI веке было бы правильно ограничивать женщин в их выборе. В этом вопросе наши православные братья поддержали свободный выбор мусульманок.
— Обращаясь к теме защиты чувств верующих — правительство России недавно дало свою оценку нашумевшему законопроекту, отметив в отзыве, что нет необходимости вводить в УК специальную статью по поводу оскорбления религиозных чувств, а нужно ужесточить уже действующие статьи, такие как "хулиганство", "вандализм", "разжигание религиозной вражды"… Вы согласны с такой постановкой вопроса?
— В последние годы мы становимся свидетелями провокаций против верующих. Тот или иной автор являет миру свое "творение", до глубины души оскорбляющее мусульман, с возмущением воспринимаемое большой частью общества. Такие "акты творчества" предсказуемо вызывают волну негодования. Мусульманин перестанет себя уважать, если спокойно отнесется к унижению своей религии. В силу социально-экономических и других причин, в некоторых странах этот протест принимает недопустимую форму — начинаются погромы и акты насилия. В этот момент цель провокаторов достигнута — они как раз и стремились показать мусульман безрассудными, не признающими закон "фундаменталистами".
По той же схеме была спланирована и акция годичной давности в Храме Христа Спасителя. Было совершено циничное оскорбление храма, чтобы впоследствии выставить всех возмущенных людей мракобесами. Это попытка представить обществу, что человек, живущий в парадигме религиозного мировоззрения, по умолчанию является нетерпимым "фундаменталистом". Однако представители разных народов и религий в нашей стране веками живут дружно и умеют находить общий язык. А вот по отношению к явлениям, разрушающим наше общество, мы должны быть жесткими и принципиальными, и это должно проявляться и в законодательстве.
Мы считаем, что нельзя оскорблять религию как комплекс религиозных воззрений, культурного и богословского наследия, системы жизненных ценностей и мировоззрения целых народов. Но вместе с тем отмечаем, что поправки не должны впоследствии использоваться как инструмент давления или спекуляций. Кроме того, вполне оправданным и рациональным было бы значительное ужесточение наказания за нанесение оскорбительных надписей и на здания и ограды культовых сооружений, вплоть до тюремного заключения.
— Как руководство Совета муфтиев оценивает ситуацию, сложившуюся сегодня в Сириии Египте? Чувствуете ли вы какое-то эхо происходящих там событий здесь, в России?
— Российские мусульмане пристально следят за тем, что происходит на Ближнем Востоке и в Северной Африке, ведь мы — часть общемировой уммы, и нам небезразлична судьба наших братьев по вере в разных точках мира. Мы считаем, что в любых ситуациях нужно искать пути примирения, диалога, нельзя допускать гражданских войн, кровопролития. Как религиозная организация, мы не отдаем преференции той или иной политической силе, главное, чтобы правительства приходили к власти законным путем, были легитимны. Также мы считаем неприемлемым иностранное вооруженное вмешательство в дела суверенных государств.
