 |
| Фото: flnka.ru |
|
Вчера из Дагестана поступила информация о том, что в результате спецоперации был убит лидер гимринского джамаата Ибрагим Гаджидадаев. Своим мнением о личности Гаджидадаева и его роли в исламском подполье и в республике с «Кавказской политикой» поделился известный журналист Орхан Джемаль.
Все информационные агенства опубликовали новость из Дагестана: «В ходе спецоперации в пригороде Махачкалы уничтожен лидер дагестанского бандподполья Ибрагим Гаджидадаев». Масштаб события хорошо понимают жители Дагестана, представителям спецслужб тоже объяснять ничего не надо. На сегодняшний день Гаджидадаев самый известный полевой командир в северокавказском подполье. Его даже представляют главой всех дагестанских боевиков, хотя это не так. О его ликвидации рапортовали не единожды, однако всякий раз оказывалось, что желаемое выдается за действительное.
Гаджидадаев личность эпическая, для одних кровавый бандит, убийца, похититель людей, рэкетир, для других живая легенда подполья и знаменитый абрек, своего рода Котовский или товарищ Камо.
Он родился в горном селении Гимры. Место историческое, в XIX веке отсюда вышли такие предводители горцев в Большой кавказской войне, как Кази-Магомед и имам Шамиль. Теперь гимринцы шутят, «мы были родиной двух имамов, теперь трех, если считать Ибрашку».
Семья Гаджидадаева – местная элита: отец – директор школы, один дядя – бывший мэр соседнего городка Буйнакск, другой – выдающийся историк-краевед, третий – математик, доктор наук. Сам Гаджидадаев, прежде чем стать знаменитым абреком, был подающим надежды борцом, на его счету выигранный чемпионат Европы по Ушу-соньда. Односельчане вспоминают об Ибрагиме довольно тепло: замкнутый, вспыльчивый, но справедливый, верховодил напару с братом местной молодежью, по собственному почину ухаживал за немощным одиноким стариком-соседом. Но все это было, когда он был спортсменом, а не боевиком. В боевики Ибрагим подался, когда после Первой чеченской в Гимры вернулся Газимагомед Магомедов, больше известный как Газимагомед Гимринский.
|
Ибрагим Гаджидадаев. |
Газимагомед тоже фигура по своему уникальная: воевал на стороне сепаратистов в 90-х, после войны был амнистирован и в 1999-м даже поучаствовал в отражении «басаевского рейда» в Дагестан. Не теряя связей с подпольем и формируя из односельчан нечто среднее между партизанским отрядом и криминальной бандой, он стал депутатом республиканского парламента. Ко всему этому, Газимагомед поддерживал тесную дружбу с сотрудниками республиканского УФСБ, являясь самым ценным агентом выдающегося специалиста по антитеррору легендарного опера Зулкаида Зулькаидова.
Периодически депутат-ваххабит командировал своих мальчишек партизанить в Чечню: часть из них сдавал эфэсбешникам, часть сданных, используя свои связи, вытаскивал из СИЗО, и спасенные считали себя вечными должниками Газимагомеда.
Он посредничал на переговорах по освобождению заложников, которых похищали по его же приказу (самая громкая из подобных операций – похищение главы миссии «Врачи без границ» Арьяна Эркеля, выкуп – 1 миллион евро), через него в подполье попадало снаряжение и оружие, оснащенное радиомаячками. Он и его брат были задействованы в ликвидации Хаттаба. Словом, это был дагестанский Азеф. А молодой спортсмен был его правой рукой.
Именно в этот период имя Гаджидадаева и стало известно всему Дагестану. Он первый, кому удалось обложить «налогом на джихад» госпредприятие: Ирганайской ГЭС пришлось выплатить боевику миллион долларов.
Эта история обросла слухами и легендами, согласно которым Ибрагим таким образом наказал жадных энергетиков, обманывавших местных крестьян. Если отбросить все мифотворчество, то в сухом остатке лишь криминальная история. В «лихие 90-е» таких было пруд пруди.
Дирекция ГЭС, действительно, не доплатила жителям соседнего села Унцукуль компенсацию за затопленные сады при строительстве водохранилища, в ответ начались поджоги строительной техники. Для охраны от местных решили нанять местных же «авторитетных» ребят, то есть братьев Гаджидадаевых. Между тем, с поджигателями удалось договориться, и охрана показалась лишней. Как только Ибрагиму почудилось, что его собираются «кинуть», он предъявил дирекции ультиматум - «за уход из-под крыши – миллион долларов, иначе смерть».
Дирекция кинулась за защитой к самой всемогущей в Дагестане структуре, местному УФСБ, но там признались, что гарантировать безопасность не могут, предложили обратиться за помощью к депутату Газимагомеду Гимринскому. Тот заверил перепуганных энергетиков, что Ибрагим человек слова и уж если пообещал убить, то…, в общем, через неделю Гаджидадаеву передали сумку с деньгами. Львиная доля осела у депутата, зато Ибрагиму досталась вся слава.
Депутат и спортсмен были очень близки, они даже жили в соседних квартирах через стенку. В стене была потайная дверь. Если к Ибрагиму являлась милиция, он просто уходил к депутату и спокойно пил чай в ожидании, когда милиционеры закончат обыск и уберутся. А когда у него в подъезде дежурила засада, он продолжал через потайную дверь навещать свою жену. И все же именно Гаджидадаев стал в 2007 году убийцей своего друга и учителя.
Есть три версии, почему так случилось. Официальная – бандподполье (в лице Гаджидадаева) убило представителя республиканской законодательной власти. Поскольку то, что покойный депутат был не просто депутатом, факт широко известный, существует полуофициальная версия. Дагестанские силовики выдают ее в неформальных беседах тем «кто в теме»: два бандита не смогли решить, кто из них будет “крышевать” ремонтные работы в гимринском туннеле, и один убил другого. Третья, наиболее правдоподобная версия: сразу после убийства Гаджидадаев передал родственникам покойного собственное видеообращение, в котором утверждал, что убил депутата, получив неопровержимые доказательства его сотрудничества со спецслужбами. Подобное объяснение было необходимо, чтоб избежать кровной мести и, судя по тому, что мстить не стали, все обстояло действительно так.
После убийства депутата на Гаджидадаева началась охота, поднявшиеся в горы войска заблокировали его отряд в лесу близ родного села. Однако ему чудом удалось выскользнуть и притом так уверенно, что русские спецназовцы лишь посетовали, что начальство нагнало сюда и их, и морпехов, и ОМОН, и СОБР, так что никто толком не знает, кто есть кто. Так и своих пострелять можно.
Несмотря на свою мрачную, хоть и громкую славу, Гаджидадаев вовсе не рвался в лидеры всего подполья, он возглавлял небольшую группу односельчан, мало контактировал с другими полевыми командирами, действовал полностью автономно. На его счету нет шумных и бессмысленных акций вроде расстрелов патрульных милиционеров или подрыва блокпостов. Его стихия рэкет и киднепинг. Став полностью самостоятельным, он обложил данью тысячи бизнесменов и госчиновников, превратившись во что-то вроде налоговой инспекции Имарата Кавказ. Это был может быть самый эффективный мытарь, действовавший по принципу – заплатил «налог на джихад», спи спокойно, не заплатил, тоже спи спокойно… вечным сном. За классический террор он брался редко, но уж если брался…
В 2009 году он взял на себя ответственность за убийство главы дагестанского МВД Адильгерея Магомедтагирова. То, что боевики могут особо охраняемую персону запросто убить в любой момент, признавать не хотелось. Наверное поэтому, дело об убийстве пытались повесить на местных военнослужащих, которым, якобы, заказали министра неустановленные лица. Несмотря на все ухищрения дело развалилось, формально убийство по сей день не раскрыто.
В неофициальном порядке местные силовики говорят, что у них нет сомнений, что именно Гаджидадаев и есть убийца главного дагестанского милиционера. Однако тема заказа присутствует и в этих разговорах: якобы Ибрагим действовал в интересах одного из крупных дагестанских политиков с президентскими амбициями, для которого министр, тоже метящий в президентское кресло, был конкурентом. Утверждают, что виллу политика Гаджидадаев использовал в тот период как собственную базу. Впрочем, никаких доказательств этого нет.
После убийства министра авторитет Гаджидадаева в подполье стал зашкаливать. Как только место амира дагестанского подполья стало вакантным (в связи со смертью предыдущего амира Умалата Магомедова по прозвищу Аль Бара), ему было предложено занять освободившийся пост. Однако Гаджидадаев отказался, вновь сосредоточившись на сборе денег. Помимо этого он стал потихоньку приобщаться к политике.
Ставлениками абрека были, как минимум, два главы унцукульского района. Они регулярно побеждали на выборах креатуры официальной Махачкалы. Победу обеспечивал Гаджидадаев, доводя до избирателей, а также членов избиркомов, предложение поддержать его кандидата. Это было предложение из тех, от которых трудно отказаться.
Дирекция Ирганайской ГЭС, той самой, что в начале нулевых выплатила Гаджидадаеву миллион баксов, после очередного теракта решила, что для работы в таком неспокойном месте правильным будет пригласить к сотрудничеству отца Ибрагима. Бывший директор школы возглавил хозчасть электростанции и проблемы у энергетиков рассосались сами собой.
Нелишним будет напомнить, что бункер, где убили Гаджидадаева находился на территории частного домовладения, принадлежащего районному депутату Магомедхабибу Магомедалиеву. Да что там депутат, один из последних дагестанских президентов, заняв свой пост, обратился к Ибрагиму через посредников: нет ли у абрека к нему персональных претензий и может ли он спать спокойно.
Надо отметить, что гаджидадаевская сосредоточенность на рэкете, автономность и игры в политику всегда раздражали прочих лидеров подполья. «Деньги на джихад – это конечно хорошо, но кто же будет ментов убивать». У Гаджидадаева были сложные отношения с Магомедали Вагабовым, возглавившим боевиков, когда от этого отказался сам Гаджидадаев. Во времена его амирства Ибрагим даже игнорировал заседания шуры. Именно поэтому нельзя всерьез рассматривать утверждения, что он был одним из организаторов взрывов в московском метро (эта акция была задумана и организована именно Вагабовым).
После смерти Вагабова главным критиком Ибрагима в подполье стал его односельчанин Магомед Сулейманов, считающийся шариатским судьей Дагестана. Сулейманов прямо обвинял Гаджидадаева в «оставлении джихада и скатывании в бандитизм».
В 2011 году произошел совершенно невообразимый случай. Фирма, ведущая реконструкцию гимринского туннеля (подрядчик Дагавтодора), объявила о необходимости провести временную объездную дорогу по сельским пастбищам, что вызвало естественные протесты жителей. Представители строителей, приехавшие уговаривать гимринцев, на голубом глазу заявили: «Вы все тут против, а вот Ибрагим Гаджидадаев – за». В результате гимринцы подали на абрека-односельчанина в суд… шариатский. Кадий подполья Магомед Сулейманов, рассмотрел это дело и вынес решение в пользу жителей.
Строительство объездной дороги пришлось отменить. А раскаявшийся Ибрагим был вынужден довести до тех своих родственников, кто был связан с официальными госструктурами, рекомендацию «оставить это подлое дело, или он сочтет их неверными собаками, со всеми вытекающими последствиями». Рекомендацию оставить свой пост получил и глава района, ранее занявший свое кресло не без одобрения Ибрагима. А когда он не прислушался к рекомендации, на воздух взлетел его автомобиль.
Гаджидадаев всегда был немножко разбойником и немножко партизаном, но именно это более всего подходило к понятию абрек. На него ложился отблеск славы легендарных абреков прошлого, и это и делало его одним из самых популярных боевиков Дагестана, кумиром радикально настроенной молодежи. Для силовиков его ликвидация – огромный успех, и автоматически подразумевает просто тропический ливень из наград и звезд на погоны. Однако нет никаких оснований говорить, что дагестанское подполье обезглавлено. Гаджидадаев, при всей своей славе, никогда не был его главой.
