|
В воскресенье ночью в селе Губден (Карабудахкентский район) убит директор местного медресе Магомед Биярсланов. Киллеры расстреляли его на глазах у матери. После похорон в селе прошёл невиданного доселе масштаба митинг протеста, на котором прозвучал ультиматум правоохранительным органам и властям. Как смерть известного в республике алима отразится на и без того сложной обстановке в регионе, вероятно, покажут ближайшие дни. Хронология событий последних дней и атмосфера в древнем селе глазами корреспондентов «Черновика».
Последний путь, пройденный Магомедом Биярслановым, хафизом (человек, знающий наизусть Коран – «ЧК»),и последние секунды его жизни хорошо запомнили несколько учеников. Было около 20:50. Директор медресе, разговаривая по телефону, подходил к своему дому. Увидев его, с дороги резко свернули несколько молодых ребят. Это были его ученики. «Я не хотел, чтобы мударис (учитель) меня увидел, не хотел, чтобы его мнение обо мне испортилось. Он не разрешал нам ночью выходить на улицу. Поэтому мы с другого входа быстро зашли в медресе. Через несколько минут мы услышали звуки, как будто чем-то по железу бьют…» – этот короткий монолог ученик Биярсланова выговаривал почти десять минут, каждые пять секунд с трудом глотая слюну.
Звуки «как будто чем-то по железу» на самом деле были выстрелами.
Хафиза дома ждала одна мать. За пару часов до этого он отвёз своих детей (три дочери и сын) и жену к её родителям.
Магомед только успел поздороваться с матерью и снять верхнюю одежду. В это время во дворе послышались какие-то голоса. Женщина вышла, но тут же вернулась и сказала, что к нему пришли гости. Биярсланов поспешил встретить гостей, но те уже стояли у входа. И у них было оружие. Хозяин дома рванул в комнату, но киллеры настигли его на кухне. Когда мать поняла, в чём дело, она стала умолять их застрелить её, не трогать сына. Но нет… В хафиза стреляли в упор, целясь, видимо, в сердце. В его грудь попало восемь пуль. Нападавшие абсолютно не прятали лиц и спокойно скрылись с места убийства. Скорее всего, они следили за маршрутом Биярсланова и знали, когда он вернётся домой. Поджидали.
Через три минуты большинство жильцов близлежащих домов услышали громкое «Аллаху Акбар!». В данном случае эти слова звучали как зов тревоги. Их произнёс один из соседей. Спустя ещё пару минут над умирающим телом учителя стояли те самые его ученики. Скоро дом, двор и улица уже заполнились людьми…
Магомед Биярсланов скончался на месте.
На следующий день его похоронили на местном кладбище при стечении огромного количества людей. После обряда приняли решение созвать на следующий день митинг у въезда в село. По факту убийства хафиза возбуждено уголовное дело по статьям 105 (убийство) и 222 (незаконный оборот оружия) УК РФ.
Народ начал собираться к полудню. Но такого количества участников, видимо, не ожидали и сами губденцы.
Они попросили женщин остаться пока в домах. Но даже без них людей было столько, что издалека толпа была похожа на один внушительный живой организм.
По нашим примерным подсчётам, в митинге приняли участие от 6,5 до 7 тысяч человек.
Отметим, что Биярсланов в 1994 году проходил обучение в школе хафизов в Пакистане. Вернувшись домой, сам обучал детей. Несколько лет назад он переоборудовал административное здание и открыл медресе, в котором обучались свыше 560 детей (мальчиков). На стадии завершения находится и медресе для девушек. По словам местных жителей, в республике мало сёл, откуда в разное время у Биярсланова не было учеников. Ребята из других населённых пунктов проживали в здании медресе. Именно его воспитанники (почти в полном составе) и стояли в первых рядах митингующих.
Решение о месте проведения митинга было выбрано не случайно. Напротив действа располагается Губденское поселковое отделение полиции (ПОП). Именно там в те же самые минуты, скорее всего, проходило закрытое оперативное совещание. По крайней мере в ПОПе находился глава МВД республики Абдурашид Магомедов, разумеется, прибывший в Губден по понятной причине. Здание отдела по всему периметру было оцеплено сотрудниками полиции, в том числе из состава прикомандированных из других регионов страны работников. Вооружение у них – как минимум автомат Калашникова. У многих армейские спецвинтовки «Винторез» и «Вал».
Люди знали о прибытии министра и некоторое время не начинали митинг. Генерал не спешил выходить, и началось…
Признаемся, большинство выступавших говорили на непонятном нам языке, но этого и не требовалось. Многие ораторы даже не говорили, они хлестали словами. Вот, например:
– Это что такое? Для того чтобы убить, объявляют кровную месть. Какие-то причины бывают, чтобы убить человека? Но вот так, прийти домой и на глазах у матери расстрелять… Настолько страх перед правоохранительными органами потеряли, что уже без масок приходят и убивают людей. Они трусы. Даже Пушкинстрелялся в открытой дуэли.
«Он не был ни ваххабистом, ни суфистом, ни тарикатчиком. Он был мусульманином. Нашим братом. Уважаемым всеми человеком. Люди, которые убили его, способны убить и своих матерей», – не сомневается другой оратор, одноклассник Биярсланова.
Содержание нескольких жёстких выступлений было адресовано силовым структурам. Губденцы недоумевают: годами село «охраняют» полицейские и спецназовцы, но почему-то систематически происходят убийства людей, абсолютное большинство из которых не раскрыто: «Тогда зачем они вообще здесь нужны?»
В это время пронёсся людской гул. Абдурашид Магомедов направился на импровизированную трибуну. Ещё одна особенность местного населения, достойная уважения: после стольких гневных речей в адрес полицейских перед министром толпа расступилась. Не прозвучало ни единого критического слова в отношении него. Вместе с ним к людям подошли глава Карабудахкентского района Капур Исаев и депутат Народного собрания республикиНурмагомед Шанавазов (выходец из Губдена).
Он попросил не провоцировать ситуацию во время выступления министра и попутно заверил сельчан, что неоднократно заходил к Магомедову по губденским вопросам, которые он очень хорошо решал: «Никаких крикунов здесь не должно быть». Но кричать никто и не собирался.
Приводим слова генерала дословно:
– Я ещё раз приношу свои соболезнования родным и близким. Я хочу сказать: не надо горе людей превращать в разные провокации. Тут очень много людей, которые даже не знают, о чём идёт речь. (Что маловероятно – «ЧК».)Мы с вами и сочувствуем вам. Не надо из нас, полицейских, делать врагов. Это горе мы разделяем вместе с вами. Извините за то, что мы не смогли уберечь этого святого парня. Что касается поселкового отдела, мы его уберём. Здесь не будет ни одного полицейского. (После этих слов министра толпа проскандировала «Аллаху Акбар!» –«ЧК».) Но это не значит, что мы не будем работать в Губдене. Это наше село, и мы будем делать всё, чтобы здесь был мир и порядок. Вместе с вами! Все другие меры, которые должна предпринимать полиция, чтобы эти негодяи ответили за это убийство, мы применим. И тогда я приеду и отчитаюсь перед вами.
Уже уходящего генерала догнал вопрос: «Сколько дней мы будем ждать?» Ответа либо не последовало, либо его никто не услышал.
За министра попытался ответить Шанавазов: «Ребята, как говорится, на войне как на войне. Здесь сроков не бывает. Девятое мая, День победы, тоже никто не определял. Наш министр всё сделает, чтобы это получилось». Кто-то, видимо, спросил у депутата про результат. Тот недолго думал над ответом: «Вот в Губдене уничтожили 25 боевиков. Но они ещё остались. Когда и остальных уничтожат, тогда и будет результат».
Тут слово взял житель села Уллубийаул Надырсолтан Абдурахманов. Он в корне не согласен с Шанавазовым.
– Это, я считаю, не результат, дорогие друзья. Они (силовики) сами же производят этих боевиков и бандитов. Эти бандиты затем убивают мирных граждан. Через некоторое время и от них избавляются, как от использованного памперса. Выбрасывают в лесу. И вы это считаете результатом? Нурмагомед, ты считаешь результатом то, что убили 25 губденцев? Интересно получается. Ты сегодня депутат. Тебя выбрали мы, население Карабудахкентского района. Ты говорил, что всегда будешь с джамаатом. Благодаря нам ты депутат, без нас ты бы не был им. Поэтому ты не так должен разговаривать с министром. Ты должен ему говорить: или решаешь вопрос, или... Надоело всё это. Если через три дня не найдут убийц, то после джума-намаза все, у кого есть иман (вера), соберутся и поедут в Махачкалу. Аллаху Акбар!
Проще говоря, люди в случае нерешения вопросов собираются устроить грандиозный митинг в столице. На вопрос, где именно, они ответили, что напротив здания МВД республики.
Силовая самозащита
Отметим, что одним из основных и злободневных вопросов для губденцев в прямом смысле является местное отделение полиции. Само название «поселковый отдел» – это только образное понятие, сохранившееся ещё с советских времён. Хотя против советского здесь ничего не имеют. На арке у въезда в село до сих пор сохранилась старая советская символика в виде серпа и молота, да ещё и окаймлённая красной звездой. Дело тут в другом. Вы здесь не найдёте ни одного человека, кто был бы против порядка в селе под зорким оком полицейских. Но слово «порядок» влияет на сознание людей не так, как в остальных сёлах. Вроде он (порядок) есть, а вроде его нет. Здесь нет воровства, нет хулиганов, пьяных драк… Многого нет. Но тут присутствует смерть. Частая. Насильственная. Такая, как, например, последнее убийство.
«Каждый раз, когда в селе происходит убийство, люди стараются делать маслиат. Думают, на этом остановится. Но чем больше убийств, тем больше становится и сотрудников в отделе. Зачем они здесь нужны? Они себя охранять не могут», – возмущается местный житель. Его поддерживают почти все губденцы. И приводит пример. Минувшей осенью в 40 метрах от внешнего периметра ПОП неизвестные в упор расстреляли троих полицейских (все – жители Губдена). Один из них скончался на месте, двое корчились в предсмертных муках. Почти в полном спецназовцами отделе все поднялись по тревоге, но дальше этого дело не пошло. Никто не рискнул побежать на помощь. В итоге эти 30 метров преодолевали ровно 43 минуты. К тому времени от ран умер и второй полицейский.
И в самом деле, местность напоминает хорошо оснащённый укрепрайон образца Второй мировой войны. Пикантность ситуации ещё и в том, что рядом с отделом проходит единственная дорога, связывающая 60 губденских домов с внешним миром. А на этой дороге – шлагбаум. Каждый, кто проходит или проезжает туда и обратно (сколько раз они это ни делали бы), подвергается шмону. Причём, признаются местные жители, особенно трудно что-то объяснить прикомандированным сотрудникам полиции: «Например, приехал сюда Иван. День нас проверяет, два дня, и на третий день хотя бы начинает узнавать и без особой задержки пропускать. Но через неделю Иван уезжает и приезжает какой-нибудь Володя. И всё начинается по-новому. Надоело это всё».
Едва ли верится в то, что Абдурашид Магомедов так легко поддался искушению упразднить полицейский отдел, да ещё в Губдене. Приняв такое решение, он, возможно, понял, что силовики в данной ситуации как минимум оказались в проигрыше. Только за последние 10 лет в селе при разных обстоятельствах убиты более 20 человек. О том, что убийц, как правило, не находят, и говорить не будем. Зачастую и не очень-то стараются искать. По всей видимости, руководству МВД стало очевидно, что присутствие пусть даже таких боевых подразделений не влияет на нормализацию обстановки, а возможно, и провоцирует хаос. Вообще, последние события в Губдене можно рассматривать как последний тревожный сигнал, когда власти и правоохранительные органы должны сделать крен в сторону борьбы с причинами беспредела, а не её следствием.
Многотысячный митинг (подобный последнему) в периферии – это одно, совсем другое – в Махачкале. Скандирование исламских лозунгов, что в данном случае не исключено, могут просто не так понять. В первую очередь в Первопрестольной. Подобные шаги в регионе запросто могут принять за акции неповиновения, каковы бы ни были причины для акции. В любом случае сегодня многое станет ясно…
