Сейчас, когда все больше людей начинают говорить и писать об "общественной деклерикализации в России", мне, собственно, остается лишь произнести слова одного героя одного телесериала: "А вот вы знаете, я почему-то даже и не удивлен…".
Появление Невзорова на белой лошади (во всех смыслах) во главе медийной "антицерковной партии" было уже последним симптомом того, что лед тронулся. Для ряда журналистов и общественных деятелей это явилось некоторой неожиданностью. Однако для тех, кто знал не понаслышке церковную жизнь Московской патриархии, это явление было закономерным. Более того: в каком-то смысле, мы даже заждались.
Где-то лет семь назад один весьма хороший молодой священник, во время беседы тет-а-тет, сказал: "Мы вот все ругаем НТВ, но ведь они про нас правду показывают…". Подобного рода разговоры случались у меня – как, впрочем, и у многих других людей, так или иначе "сопричастных" административно-хозяйственной структуре РПЦ МП, неоднократно. Различные "клерикальные" опыты, вроде сгона людей на патриарший крестный ход, еще только предстояли, еще впереди было бурное развитие "желтого миссионерства" с благословения Патриарха – но, в общем, вектор был определен четко, и было ясно, что ничем особенно хорошим дело закончиться не может.
Какое именно дело? А вот тут начинается самое интересное.
В России, действительно, пошел процесс "деклерикализации" снизу. Это не самый чтобы социальный низ, ибо кадры для нового наступления на "церковников" формируются в основном из среды студенчества и интеллигенции в целом, – но это "низ" по отношению к Кремлю. Но вот что самое интересное: для того, чтобы была деклерикализация, сначала, надо полагать, должна быть клерикализация. И тут обнаруживается нечто, придающее упомянутому процессу отчетливо постмодернистский привкус.
Если посмотреть на развитие стран Восточной Европы после падения коммунистической тирании, то там, действительно, в ряде случаев обнаруживаются признаки того, что можно рассматривать как "усиление клерикалов". Так, например, болгарская Конституция заявляет, что "традиционной религией в Республике Болгарии является восточно-православное вероисповедание". Польская Конституция содержит упоминание об Апостольском Престоле, то есть Ватикане, и отношения с католической Церковью регламентируются не только законами, но и соответствующим соглашением с Римским Папой. Что касается Чехии (Чехословакии) и Румынии, то там Церковь не была формально отделена от государства даже в период социализма. Во всех этих странах (и в иных восточно-европейских и балканских государствах) учащиеся общеобразовательных школ, если того хотят их родители, могут получаться религиозное образование ("веронаука", Закон Божий). В польской армии служат несколько тысяч капелланов – и т.д., и т.п.
Это, так сказать, формальные признаки так называемой клерикализации, которые в вышеперечисленных странах есть и которые в России на сегодня отсутствуют. Конституция РФ нигде и никак не упоминает о Православии и Православной Церкви – ни в качестве традиционной, ни официальной, ни тем более государственной религии. "Основы православной культуры" – не вероучительный, а культурологический курс, забуксовали в трясине российского министерства образования. Аналогичная ситуация с армией и православными капелланами. Приходится признать, что по темпам "формальной" клерикализации Россия пока что находится в самом хвосте Восточной Европы и Европы вообще.
Но есть и иная сторона, "неформальная", которая гораздо важнее и рассмотрение которой позволяет понять, почему "у них" так, а "у нас" иначе. А именно: реальное влияние традиционной религии (Православия или католичества) на общественные нормы и законодательство страны.
В этом отношении весьма примечателен пример Польши. Если во времена социализма аборты там были дозволены, то после восстановления национальной власти они были запрещены. И никто и не скрывал, что запретили их потому, что с римско-католическим мировоззрением таковую практику совместить никак нельзя. Человек, который позволяет себе публично пренебрегать католическими ценностями, вряд ли может рассчитывать на большой успех в политике в Польше или, скажем, в Ирландии. Русские эмигранты в Чехии отмечают, что за неделю до Рождества во многих кафе и ресторанах исчезают мясные блюда – местное население вроде как постится. Да, этот пост воспринимается скорее уже как фольклорный обычай, да, далеко не все склонны его соблюдать – но все же факт весьма примечательный. Даже в наименее религиозной (по данным статистики) стране Европы сразу же становится видно, что весь народ ждет свой самый главный религиозный праздник.
Несложно заметить, что в России все обстоит несколько иначе. Аборты не только не были запрещены, но в 90-е гг. даже расширили список "социальных показаний" для их осуществления. Порнография не запрещена, и все соответствующие законопроекты неизменно проваливались (в этом отношении от РФ выгодно отличается Украина). Рождество было объявлено государственным праздником – но скорее из подражания Европе и США, ибо для римо-католиков и протестантов оно является главным торжеством. В то же время православный праздник праздников – Св. Пасха - никак не отмечен в гражданском календаре. Все социальные опросы наглядно показывают, что жители России, как правило, ассоциируют себя с Православием, но при этом к абортам относятся терпимо.
Все это, в совокупности, может указывать только на то, что реальное влияние Православия на общественную и государственную жизнь в РФ в разы меньше, чем, например, аналогичное влияние католичества в Польше или Венгрии.
То есть никакой "клерикализации" – по крайней мере, сколько-нибудь масштабной – в РФ не было. Против чего же тогда "деклерикализация", и что же все-таки было?
Было нечто именуемое ныне неосергианством. О том, что это такое, писали многие, в том числе и автор этих строк, и повторяться здесь смысла нет. От собственно клерикализма это явление отличает многое, но нам тут важны два нюанса. Во-первых, клерикал – это фанатик, который видит своим идеалом всеобщую, так сказать, тотальную христианизацию и воцерковление. Он движим этим мотивом – и потому-то (тут начинается второй пункт) он старается поставить все сферы жизни общества и государства под контроль Церкви. Желательно, конечно, чтобы это было прямое подчинение. Своего исторического идеала данная схема достигла на латинском Западе, где в какой-то момент Римский Папа стал рассматриваться как всемирный монарх, а все христианские государи – как его вассалы.
Что же касается Московской патриархии, то здесь в самой системе не заложено стремление поставить всю жизнь общества и государства под свой контроль, добиться всеобщей христианизации. Система (окончательно это оформилось уже при нынешнем Патриархе) ориентирована на достижения своих собственных, узко-корпоративных и часто весьма приземленных, целей. (Разумеется, исключения, и даже весьма многочисленные, есть, но это именно исключения.) Аппарат заточен не на завоевание общества и государства в рамках своеобразного Крестового похода, а на обслуживание интересов довольно узкого круга лиц. Интересы эти весьма незатейливые (и чем дальше, тем незатейливее): мерседесы-лексусы, дачки-квартирки, санатории-курорты.
Соответственно, и задачи завоевать государство, чтобы превратить его в инструмент христианизации, также не стоит. Ибо зачем? Гораздо интереснее его не подчинить, но интегрироваться в него, в качестве очередной госкорпорации.
То есть клерикализм и клерикальная экспансия здесь даже рядом не ночевали. Здесь поселилось нечто другое, весьма, надо сказать, неприглядное.
Если взглянуть на ситуацию под этим углом зрения, то очень многое сразу же становится на свои места. Находится ответ на вопрос, почему за двадцать лет относительной свободы Московская патриархия так и не смогла воспитать сколько-нибудь мощной плеяды церковных интеллектуалов. Почему не сумели даже написать пару путных учебников по ОПК. Почему то, что казалось Администрации президента силой, вдруг начало демонстрировать потрясающее бессилие, а Кремль, похоже, просто разочаровался в РПЦ МП. Почему глубоко верующие юноши через одного убегают из семинарий и академий, возвращаясь в мiр, подчас, прожженными циниками… И т.д., и т.п.
То, что сейчас мы наблюдаем в России, отнюдь не является "деклерикализацией", ибо нет и не было здесь последние сто лет никакого клерикализма. Это крушение сергианской (с 1991 г. неосергианской) модели. И сейчас самое время вспомнить слова Спасителя о соли, утратившей силу, и апокалипсические предупреждения о Церкви, светильник которой будет сдвинут… Ибо дальше времени для раздумий, скорее всего, не будет.
