Вслед за Общественной палатой РСО-Алании, обвинившая члена Общественной палаты России Максима Шевченко в «разжигании межконфессиональной и этнической розни», Общественный Совет МВД по КБР на своем очередном заседании от 14 июня дал жесткую оценку работе группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества.
Со стороны Общественного Совета МВД по КБР посыпались обвинения в попытках культивирования представителями рабочей группы Общественной Палаты «разобщающих идей, намеренное провоцирование межконфессиональных и межнациональных конфликтов».
Для содействия мерам по предотвращения разрушающей силы влияния работы группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества на территории КБР, муфтий Хазратали Дзасежев проинформировал, что в отношении представителей Общественной палаты России готовится исковое заявление в суд.
Но обо всем по порядку…
Кому преградил дорогу Шевченко?
Работа, проводимая рабочей группой, возглавляемой журналистом Максимом Шевченко по стабилизации ситуации на Северном Кавказе, укреплению мира между народами и конфессиями, противостоянии экстремизму и терроризму не нравится многим силам, которым только на руку существующее положение вещей.
Напомним, что 12 апреля текущего года в Общественной Палате в Москве прошли слушания на тему радикализации молодежи в КБР, где недвусмысленно было разъяснено многими общественными деятелями, что основной причиной радикализации молодежи и «ухода» ее лес является неправомерная политика силовых и правоохранительных структур по отношению к мирным мусульманам.
При этом сами представители силовых структур тогда проигнорировали данное заседание. Неудивительно, что дискредитированные на всероссийском уровне представители правоохранительных органов ждали удобного случая, чтобы разразиться шквалом критики и обвинений, и представить в роли нарушителя мира человека, который своими действиями не дает развернуться тому беспределу как массовые преследования мусульман и распространение безнаказанных убийств, оправдываемых якобы ловлей боевиков.
Такой случай представился после обвинения Максима Шевченко представителями Общественной палаты РСО-Алания. Подхватив эстафету недовольства, Общественный Совет МВД по КБР преследовал, прежде всего, цели дискредитировать работу группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества, и создать в информационной среде атмосферу ненависти и отчуждения по отношению к известному общественному деятелю и его команде.
При таком развитии событий проблемы Кавказа не будут иметь выхода на российский уровень, и потеряется основная возможность создания широкого информационного и общественного резонанса в случае возникновения тех или иных нарушений правовых норм по отношению к мусульманам.
Времена, когда все действия силовых структур оправдывались антитеррористическими операциями, а беспредел в отношении молящихся мусульман был оправдан поиском так называемых «ваххабитов», когда все эти неправомерные действия сотрудников МВД не имели полного информационного освещения, когда обо всех нарушениях прав мусульман замалчивались как региональными, так и федеральными СМИ, начали уходить в небытие.
В связи с этим правоохранительные органы стали ассоциироваться в глазах большинства жителей республики как один из важнейших факторов подпитки «леса» новыми боевиками. Назрела необходимость защиты собственной репутации. И самым подходящим для этих целей оказался свой же «послушный» Общественный Совет МВД.
«Послушный» Совет МВД по КБР
Под словом «общественный» всегда понималась структура, принадлежащая одновременно нескольким субъектам социальных отношений, выражающих их взгляды и защищающих их интересы, то есть служащая народу и представленная всеми звеньями общества. Общественный Совет КБР - это, прежде всего структура, которая призвана контролировать работу правоохранительных органов КБР.
Однако складывается ощущение, что в КБР Общественный Совет МВД призван для оправдания внеправовых методов ведения борьбы с экстремизмом, нарушения прав людей, и защиты интересов тех, кого собственно он должен был контролировать.
По мнению участников заседания, усилия группы под руководством Максима Шевченко направлены на дестабилизацию обстановки в республике, дискредитацию усилий федеральных правоохранительных органов по снижению уровня террористических угроз в КБР.
«Не правоохранительные органы довели ситуацию в КБР до кризисного состояния», - утверждают участники заседания.
Также было заявлено, что не милиционеры преследует «мирно молящихся», а боевики убили председателя Духовного управления мусульман КБР Анаса Пшихачева и ученого этнографа Аслана Ципинова.
Участники заседания так же отметили, что сейчас идет нормализация обстановки, и происходит это всецело благодаря «колоссальным усилиям руководства федеральных правоохранительных органов. Наверное, не всем это нравится».
Количество пострадавших от рук правоохранительных органов мусульман дают непротиворечивую информацию о том, кому же все-таки присутствие рабочей группы по развитию общественного диалога и институтов гражданского общества очень сильно не нравится.
Для подкрепления своей правоты участники Совета не гнушались даже приведением неподтвержденных, а значит равно ложных сведений. Так было заявлено, что «население начинает верить в возможность позитивных перемен, неуклонно растет уровень доверия граждан к нашим органам внутренних дел». К сожалению, кроме самой Раисы Шоровой, которой принадлежали вышеозвученные слова, никто в это не верит, в том числе и правоохранительные органы.
Именно Общественный Совет МВД по КБР должен был первым выразить недовольство работой подведомственных им силовых структур, когда сотрудники правоохранительных органов неправомерно используя свои полномочия, лишали жизни молодых мусульман, сажали или вынуждали других уходить в «леса».
Именно Общественный Совет МВД по КБР должен был взять под свой личный общественный контроль расследования дел, связанных с религиозным экстремизмом.
Сегодня результатом бездействием работы именно этого Совета является то, что на скамье подсудимых по делу нальчикского мятежа 2005 года оказались 58 молодых мусульман, большинство которых даже не имеет никакого отношения к тем трагическим событиям.
Вопреки этому, на защиту прав людей, мусульман, незаконно осужденных выступает не этот общественный орган, а «человек из Москвы» Максим Шевченко.
«Эти люди приезжают, имея определенный политический заказ», - отметил отец Валентин.
Чей же заказ тогда выполняет Общественный Совет МВД по КБР? Ответить на этот вопрос после анализа итогов заседания не составляет трудности.
Муфтий КБР уверен, что глава делегации Общественной Палаты России намеренно уклонился от встречи с ним и отцом Валентином, ввиду очевидной заданности его выводов и суждений.
В ответ на это в своем интервью Шевченко заявил, что ему после его встреч предъявляют претензии: «Нас не позвали, с нами не встретились...». Например, Духовное управление мусульман КБР заявило, что я с ними не встретился. Я отвечаю: мы не приезжали специально к Духовному управлению мусульман КБР, между прочим; даже глава КБР попросил нас с ним встретиться. Мы не навязывались никому, мы пришли на все встречи, мы были открытыми, все, кто хотел прийти, имели такую возможность».
Общий комментарий по поводу прошедшего заседания Общественного Совета МВД по КБР Максим Шевченко в своем интервью выразил в резкой, прямой и откровенной форме: «Я читал заявление Общественного совета при МВД КБР, и в этом заявлении ‒ откровенная ложь. Перевирается то, что говорили люди. Но никто из тех, кто подписал это заявление, не был на наших мероприятиях, хотя вход был открыт. Значит, эти люди чего- то боялись, боялись, может быть, предстать перед обществом, боялись вступить в открытую дискуссию, боялись, что им в лицо скажут что-то неприятное, какие-то упреки. Те, кто не боялся, в том числе и жесткие оппозиционеры, критики власти, такие, как старейшины балкарского народа, как руководитель «Хасэ» КБР Ибрагим Яганов, который не является таким жестким критиком, но он оппозиционный политик, я считаю, - все они были на наших встречах. Были все, кто хотел. Мы открыты всегда для всех».
Комментарий к заявлениям участников заседания Общественного Совета МВД члена Общественной палаты яснее любых доводов, и дальнейшие обсуждения здесь более чем излишни.
И снова списки!
12 апреля на слушаниях в Общественной палате в Москве по вопросам радикализации молодежи в КБР были описаны меры для изменения сложившейся ситуации в республике мер, и среди них было указано прекращение практики составления так называемых списков «молящихся».
Также об этих списках часто упоминалось на встречах представителей Общественной палаты с населением в республике.
Практика составления таких списков существует во всех республиках Северного Кавказа. Это своего рода список «ненадежных» мусульман, тех, кого можно при удобном случае привлечь к ответственности или просто использовать для оперативного поиска подозрительных лиц, и последующего вменения им подложных обвинений.
Однако муфтий КБР Хазратали Дзасежев, прозвучавшие утверждения о том, что ДУМ совместно с правоохранительными органами составляет списки всех верующих, назвал несоответствующими действительности, и сейчас в отношении представителей Общественной палаты России готовится исковое заявление в суд.
Однако на существование таких списков указывают три обстоятельства.
Во-первых, о существовании этих списков знают все без исключения жители республики. Спросите ли вы ученого из Нальчика или чабана из высокогорий, все ответят, что да, такие списки существуют. Может это народная выдумка?
Во-вторых, 13 мая 2011 г. глава МВД по Кабардино-Балкарии Сергей Васильев подписал соглашение о сотрудничестве с представителями трех основных религиозных конфессий республики и уполномоченным по правам человека в КБР. Представители религиозных конфессий (мусульманской, православной и иудейской), а также уполномоченный по правам человека в КБР выразили готовность к конструктивному сотрудничеству с органами внутренних дел. Теперь, как видно, сотрудничество стало официальным.
В-третьих, президент КБР Арсен Каноков сам признал существование этих списков. Так, в интервью газете «Коммерсант» он сказал: «Сколько раз уже я говорил, что списки, которые составлены пять-десять лет назад, вообще не должны сегодня существовать. Представьте, человек ничего не нарушил, живет мирной жизнью, ходит в мечеть, но как только происходит резонансное преступление, таких людей начинают вытаскивать из домов. Я говорю нашим силовикам: "Что вы делаете? Вы тем самым создаете дополнительные проблемы! Эти люди ничего не сделали, но их оскорбили, нарушили их права, унизили, и мы, таким образом, потенциально пополняем ряды боевиков". Да, я согласен, что сегодня нет тех зачисток, которые были в 2005-м. Но нет и тонкой оперативной работы. И мы не раз на совещаниях об этом говорили. Случилось что-то — тут же рапортуют: это сделала группа такого-то. А кто вам дал данные, что это его группа? Откуда вы знаете? Непонятно. Я понимаю, им нелегко с этим злом бороться, они в сложном положении, в них стреляют, но каждый должен делать свою работу достойно — а если не можешь, надо уйти».
Уважаемому муфтию Хазратали Дзасежеву для объективности следовало бы подать в суд на президента Кабардино-Балкарии. Но объективности в этих вопросах нет даже у духовенства, деятельность которого всегда ставится в пример молодым мусульманам. Пока же наблюдаются двойные стандарты…
В Северной Осетии, где ДУМ всегда позиционировал себя как защитник прав мусульман, и был по одну сторону баррикад с бесправными задержанными братьями в произошедших недавно, и получивших широкий общественный резонанс, событиях в республике.
В отличие от своих осетинских коллег ДУМ КБР никогда не участвовал в расследованиях против мусульман и скорее исполнял роль послушного союзника правоохранительных органов, оставив мусульман один на один с безжалостной государственной машиной.
Ввиду этого ни харизматичный бывший муфтий Анас Пшихачев, ни нынешний никому, в общем-то, неизвестный муфтий Хазратали Дзасежев не пользовались доверием и уважением со стороны активной части мусульманской молодежи республики.
Страх - инструмент гражданского общества?
Заявления Общественного Совета МВД именно в этот момент не случайны. Критика со стороны общественных структур республик Северного Кавказа, куда наиболее всех направлено внимание Общественной палаты России, преследуют цели определенных кругов сделать Максима Шевченко и его команду «персоной нон грата» на своих территориях.
К сожалению, на Кавказе, как и на большей части территории России, еще не сформировалось гражданское общество, когда каждый смог бы открыто выразить свою гражданскую позицию.
Несмотря на многочисленные заявления чиновников, как из центра, так и регионального уровня об успехах в деле развития гражданского общества на Кавказе, на деле оказывается, что попытки проявления гражданственности просто «рубятся на корню».
Происходит это благодаря чрезмерным усилиям силовых структур в борьбе с экстремизмом, и всеобщему молчаливому, а иногда и одобрительному согласию общественных и властных структур всего, что творится сегодня на Кавказе.
И неудивительно, что активные попытки представителей Общественной палаты России содействовать развитию диалога между народами, мирному урегулированию межнациональных, внутриконфессиональных и политических конфликтов, способствовать укреплению гражданского сознания в среде кавказского населения встречают сопротивление, как со стороны правоохранительных структур, так и со стороны их общественных «пособников».
Страх стал основным инструментом строительства гражданского общества на Кавказе, - общества, где не должно быть проявлений воли и свободных воззрений, не соответствующих идеологии государства.
В кавказском обществе, воспитанном на духовных началах Шариата и горских адатов, где испокон веков честь и нравственность ставились выше всего материального, бездушная идеология денежно-потребительских отношений не могла заменить этот огромный пласт культуры.
Насколько нестабильно общество, основанное на страхе, нас учит история и современные реалии жизни и положения на Кавказе.
Однако, как оказалось, не все умеют извлекать уроки из прошлого. Жаль, что общественные структуры КБР оказались в их числе.
