Сирийские черкесы вернулись в Россию
Базель Барадан, 18-летний фермер, бежавший из южных районов Сирии со своей семьей. Фото: Рhoto-day
Полтора года военных действий в Сирии породили волну беженцев. Если говорить предельно упрощенно, в Турции нашла приют беднота, в Россию едет элита сирийского общества.
Турция всячески зазывает к себе беженцев, Россия принимает беженцев в соответствии с традицией продолжительной бюрократической волокиты. В Турции лагеря беженцев обустроены в палатках и вагончиках, живут на всем готовом и им еще и приплачивают, но беженцы не имеют права выходить из лагерей.
В России беженцев расселяют в санатории, полгода тянут с документами, но беженцы спокойно могут ходить по городу, общаться с кем хотят. В Турции за беженцев платит государство, в России скидываются бизнесмены.
В одном из санаториев города Нальчик (столица Кабардино-Балкарии на Северном Кавказе) я жду встречи с беженцами уже час. Их здесь 80 человек, всего в республику приехали 500 сирийских черкесов. Еще 200 человек поехали в Адыгею. Несколько тысяч ожидают права на приезд в Сирии.
Сирийские беженцы, которые покинули свой дом в Дарье из-за боев между повстанцами и правительственными силами Фото: Рhoto-day
Но на 2012 год квоты на переселенцев в республиках Северного Кавказа закончились. А Северная Осетия категорически отказалась их принимать: мухаджиры из Осетии и их потомки – мусульмане, а большинство нынешних осетин христиане и язычники.
В Нальчике с группками сирийцев можно встретиться на улицах, в парках, в мечети, на базаре. Все они приветливо настроены, зовут посетить их семьи, немного тяготятся непривычной праздностью. И не могут привыкнуть к тому, что здесь так много гор и деревьев…
Санатории никем не охраняются, в отличие от лагерей беженцев в Турции. Дети шумят на спортивных площадках, подростки состязаются в спортивном зале, старички прогуливаются в парке, мамочки вывешивают белье на балконах – точно, как в Сирии.
Сирийская 46-летняя беженка Омм Газаль готовит для своей семьи в палатке в лагере беженцев Фото: Рhoto-day
Управляющая санатория негодует, что я прошла в корпус и решила вступить в разговор с сирийцами, нарушая кавказские правила гостеприимства. Правило это гласит: «гостем не торгуют».
- Вы не можете навязать им свое общение. Если они захотят, они к вам придут.
Натаи аль Шаврасу (Natai Al Shavras) 35 лет, он архитерктор из Дамаска. Его отец инженер, мать – преподавательницы арабской литературы, брат – геолог. Все приехали с ним.
«Ситуация в Сирии все хуже и хуже, работы для нас нет уже год. Это катастрофа для страны», – рассказывает Натаи.
Его бабушка и дедушка говорили дома по-черкесски, так и не выучили арабского. Натаи, кроме родных языков, говорит по-английски и по-французски, как большинство образованных граждан Сирии. Знает уже что-то и по-русски.
Многие черкесские семьи оказались беженцами уже трижды: в 19 веке черкесы бежали из России в Османскую империю, когда Россия отвоевала Кавказ у турок, в 20 веке, когда Израиль захватил Голанские высоты, где они жили, они бежали в Дамаск. И вот теперь они снова бежали в Россию.
Сирийский мальчик несет канистру с водой в палатку своей семьи в лагере беженцев Фото: Рhoto-day
Натаи поясняет, что сирийские черкесы вполне преуспевали в Сирии, были наиболее светской частью общества, среди них было много коммунистов.
Сам он работал одно время в программе по сохранению археологических ценностей под патронажем супруги президента Асмы Асад.
«Я изъездил всю страну, столкнулся с настоящим бедствием: нелегальной продажей археологических ценностей. Бедные люди так пытались поправить свои дела. Мы отправляли целые доклады с требованием сделать что-нибудь.
У Асмы Асад были хорошие идеи, но в секретных службах работают главные покровители этого рынка. Секретные службы правили Сирией 50 лет, они набрали гигантскую власть, они контролируют всю политическую, экономическую, социальную активность».
Спрашиваю, как он оценивает позицию России, которую США и их союзники все чаще обвиняют в кровопролитии в Сирии.
«Россия хочет мирного урегулирования, а не то, что она поддерживает Асада. Семья Асада при всех решениях должна будет уйти, а они не хотят уходить. Они могли решить все вопросы в свое время, но они их не решили. СМИ делают свое дело, представляя ситуацию как войну США и России, но это неправда. Это война сирийцев против сирийцев», – говорит Натаи.
Он отрицает религиозный характер противостояния.
«Не было давления на религиозные общины, но всегда было жесткое давление на политических, профсоюзных и общественных деятелей. Как только кто-то объединялся в комитеты, их бросали в тюрьмы. Молодой Асад обещал им поддержку, но через год они оказались в тюрьмах», – говорит архитектор.
Он подчеркивает, что нет войны шиитов и суннитов, как хотят представить положение в Сирии:
«Всегда были те, кто за правительство, и те, кто против него. Так было и так остается, это не вопрос религии. Христиане сохраняют нейтралитет, но в мирной оппозиции их много. Курды и друзы хотят остаться над схваткой, но это все труднее».
У него есть понимание того, почему в Сирии беспорядки начались именно в мечетях:
«Мечети и церкви были единственной отдушиной. Саудовская Аравия и Иран 30 лет понемногу вели свои линии в Сирии – каждая сторона давала большие деньги, чтобы вовлекать людей в религию. «Братья-мусульмане» были против режима, их пример воодушевил людей» – считает архитектор.
Сирийцы, по его мнению, даже самые радикальные противники Асада, не хотят оккупации, поскольку горький пример Ирака у каждого перед глазами.
Но именно оккупация Ирака США стала катализатором сирийской ситуации:
«Люди хотели идти воевать против США, но им не позволили этого!», – говорит Natai.
Многие черкесы, с кем мне удалось побеседовать, вспоминали, что в начале иракской войны Асад хотел взять исламистов под свое крыло, но США жестко надавили на него, поэтому людям не только не позволили идти добровольцами в Ирак, но и начали их преследовать в Сирии.
12-летняя Регаб Аль-Хаджи несет воду для своей семьи Фото: Рhoto-day
Люди удивляются, что Башар сначала говорил, что никакой аль Каеды не существует, что ее придумали американцы, а теперь он говорит, что она действует в Сирии.
Многие из моих собеседников-черкесов уверены, что Турция, несмотря на свою активность, не хочет быть втянутой в конфликт: ведь сирийские семьи имеют родственные связи с арабами в Турции, турки работали на сирийских предприятиях. Украшения и ремесленные изделия, текстиль, продукты – все это в Сирии пользовалось протекционизмом и было очень высокого качества.
При Асаде от протекционизма отказались, налоги выросли, в страну хлынул дешевый турецкий рынок. А теперь, с началом войны, вся эта взаимная выгода разрушена.
Мы касаемся черкесского вопроса и протестов черкесов на Западе против олимпиады в Сочи в 2014 году.
«Это игры СМИ. Большинство черкесов не против олимпиады, но они хотят, чтобы им дали право представить свою культуру и историю. Ведь в Сочи была последняя столица черкесов, здесь была разбита армия черкесов. Западные СМИ концентрируются на этом. В Турции, например, было запрещено быть черкесом, там все турки. В Сирии тоже все арабы», – говорит Натаи.
Он напоминает, что в Османской империи все кавказские народы от абхазов до шапсугов назывались одним словом – адыги – и считались одной общностью.
«В России все разделены на народы, есть свои школы, языки. На Кавказе очень много возможностей, вы даже не замечаете их!» – удивляется архитектор.
«У вас очень образованные люди, даже не представляете, как это заметно! Здесь все было хорошо организовано, продуманно – и легко все это преобразить. Мы в этом специалисты», – он обводит глазами старые обветшавшие санаторские корпуса, с воодушевлением рассказывает, что он объездил все заброшенные промышленные предместья города и все его санатории, разработал проект и вместе с друзьями готовит выставку. Прежде Natai ездил в Италию и на Юг Франции и там изучал, как обновить индустриальный город, когда индустрия уходит.
29-летняя Фатима Абдулла, бежавшая из Мареа 15 дней назад, сидит рядом со своими четырехдневными близнецами Ахмадом и Баяном Фото: Рhoto-day
Если для одних черкесов Россия – временная передышка, у других есть планы остаться здесь.
Ахмед – художник, ему за 50. Он, как и все беженцы, полгода ожидает свои документы, которые бродят где-то в глубине бюрократических машин из России в Сирию и обратно.
Миграционная служба России послала в Дамаск два месяца назад письмо за его справкой.
«Наверное, они отправили письма лошадьми. В Средние века было бы быстрее», – посмеивается Ахмед.
Он вообще-то женат на русской (а таких семей в Сирии более 250 тысяч), у него 20 лет российское гражданство и российский паспорт. – «Я два раза русский паспорт официально менял через посольство. Но теперь они хотят получить ответ, на каком основании мне был выдан паспорт. А ведь мои дети служили в российской армии».
Один его сын – хирург, другой – студент.
Жена его поехала навестить родных на Волгу. Вместе они даже съездили в Абхазию, когда понадобилось Ахмеду продлевать визу по истечении трех месяцев.
И вот теперь он один в санатории, остался ждать документы – в надежде, что подтверждающие бумаги все же придут.
«Мой отец родом из Абхазии, а мать из Кабарды. Вот, благодаря бюрократам, посмотрел одним глазом на родину отца», – говорит Ахмед по-русски, почти без акцента.
