Жители самого религиозного поселка Азербайджана презирают власть и обеспечивают цветами всю Россию

В советское время Нардаран был известен прежде всего цветами — цветы из этого азербайджанского поселка продавались едва ли не на всех рынках Союза. Цветы в Нардаране выращивают и сейчас, но известен поселок не этим: даже по меркам страны, где 99 процентов жителей называет себя мусульманами, Нардаран отличается крайней, исключительной религиозностью.

Попасть сюда может любой желающий — автобусы из Баку ходят регулярно, билет стоит 30 копеек (около 11 российских рублей), ехать от столицы 25 км, но если в Баку придется потратить немало времени, чтобы найти хотя бы одну женщину в чадре, то в Нардаране эта деталь одежды строго обязательна.

“Здесь нет никакого давления западной культуры — мы держим свои традиции. В Нардаране девушки не могут ходить без платка или в джинсах, а парни не могут выходить на улицу в спортивных костюмах“, — говорит нардаранец, попросивший называть его на русский манер Ромой.

Рома работает при мечети, а на жизнь зарабатывает, выращивая овощи на продажу. Он с видимым удовольствием рассказывает о Нардаране, что для Азербайджана редкость: к журналистам (тем более из России) здесь относятся настороженно и всегда стараются свести разговор к похвалам в адрес семьи Алиевых.

Рома, работник мечети и житель Нардарана

“Они все евреям служат. Нефть, газ — все продают“, — комментирует Рома. Нардаран, пожалуй, единственный населенный пункт в Азербайджане, где на улицах нет памятников Гейдару и портретов его сына Ильхама – вместо них на заборах красуются религиозные изречения. “У нас есть ребята, которые в банке работают, — продолжает Рома, — Они рассказывали, что есть такие люди, которым за день на счет могут перечислить 500 миллионов долларов. За один день! А так целый год идет, и все эти деньги распределяются между несколькими людьми. В Азербайджане каждый район какому-то министру принадлежит. Нардаран никому не принадлежит“.

Власти относятся к Нардарану с не меньшей антипатией. В советское время, рассказывает Рома, людей здесь преследовали за веру, хотя до физического устранения доходило только в сталинские времена. Впрочем, если верить местным преданиям, это не всегда увенчалось успехом. “В 1937 году больше всего зажимали.

Были люди, которые просто исчезали, были репрессированные. Однажды пришли к человеку, и он попросил последний раз помолиться. Зашел в комнату, молился. Те сначала ждали, потом стучать начали. Заходят, а там только одежда этого человека, а его самого нет —исчез. Это на самом деле было, это люди своими глазами видели“.

Подземная усыпальница в мечети Нардарана, главная святыня

После смерти Сталина верующих уже не расстреливали, но мечеть все равно закрыли, что не помешало жителям поселка сохранить свои традиции. “Только в Нардаране всегда чтили традиции ислама. Новруз байрам, который был запрещен, всегда праздновали. Пост нигде не соблюдали так, как в Нардаране. У нас получилось отстоять свою веру, потому что была сплоченность. Раньше, правда, более сплоченными были“, — добавляет Рома и сразу сворачивает с этой темы: “При всех недостатках СССР — в чем-то мы были ущемлены, но работал закон. Сейчас закон не работает“.

Впрочем, неработающий закон нардаранцев не сильно расстраивает. “У нас нет полицейского участка. Ничего здесь нет, все сами контролируем. Есть такие понятия как старейшины, почтение, уважение. Если кто-то кого-то убил, мы сами берем этих людей и ведем в полицию. Полиция в наши дела не вмешивается“.

И все же власти не всегда согласны мириться с таким положением дел. На полтора года в поселке отключали свет — у жителей не было денег, чтобы платить. Да и вообще, к оплате коммунальных услуг они относятся не слишком щепетильно. “Я не помню, когда последний раз платил за свет, — говорит Рома. — Да и с газом так же. Вот приходит к тебе человек из газовой конторы, он может тебе 50 манат написать, может 70 манат написать, что угодно может написать. Но больше 20 манат мы не платим. Кладем их на стол — хочешь бери, хочешь не бери. Берут. Да и свет на той неделе включили“.

Рома показывает остатки старой мечети

Рома все время возвращается к теме сплоченности нардаранцев: “Кого бояться? Они не могут нас взять под свой контроль. Если за этот разговор меня арестуют, все село на ноги встанет”. И добавляет, что еще двадцать-тридцать лет было совсем по-другому: “В советское время я не мог себе позволить стоять и говорить с журналистами. Сейчас хотя бы я могу высказаться”.

“Я ведь в России несколько лет жил. Поехал погулять с братом. Был в Москве, два года торговал в Ростове. В советское время только гвоздиками и занимался. Сейчас тоже выращиваю, но тех денег которые были раньше, уже не заработать. Перец, помидоры, огурцы — вот основной заработок. А с гвоздиками тяжелая работа была. Химикаты такие, что глаза слезились — выращивали на скорость. Сейчас вот собственное хозяйство, инжир тоже продаем. Но прибыль совсем не та”.

У нардаранской молодежи те же проблемы, что у старшего поколения — нет работы. Тем не менее, как уверяет Рома, все, кто уезжает учиться или работать (в том числе в Россию), в итоге возвращаются.

“Здесь не живут посторонние, только нардаранцы. Вы можете прийти как гости в любое время. Но купить здесь землю и сказать, что я буду здесь жить — так нельзя. Вот в советское время здесь жила известная азербайджанская певица. После распада Союза нардаранцы пришли к ней в дом и сказали: “Вот документы на эту землю, это наша земля”. Она ничего не сказала. Нам обычно не сопротивляются”.

Рядом с мечетью Нардарана

Жителей Нардарана побаиваются даже официальные власти. Именно здесь в 1991 году — всего через месяц после провозглашения независимости Азербайджана — возникла Исламская партия: спустя 5 лет у нее отозвали регистрацию. Государственные СМИ называют Нардаран оплотом радикального исламизма, оппозиционные издания еще несколько лет назад именовали его “национальной парижской коммуной”.

В 2002 году местные жители вышли на улицу. Протесты против безработицы, а также отсутствия газа и света, быстро переросли в беспорядки, один человек погиб. А вообще, — говорит Рома, — нардаранцы люди мирные: “Здесь никто никого не задевает, не обижает. Если, допустим, какая-то девушка вечером возвращается со свадьбы, а на обочине стоит машина с зажженными фарами, водитель всегда выключит фары, чтобы не создавать ей неудобства”.

Уже провожая нас к автобусной остановке, Рома успевает помянуть добрым словом духовного лидера мусульман Азербайджана. “Чтоб Аллах перекрыл ему все! Все религиозные люди в Азербайджане верят ему, кроме нас. Он на власть работает. У него жена сидела на свадьбе в коротком платье — я бы тебе показал на телефоне фотографии, но стер. После этого я могу ему поверить?!”

Выход из мечети

“Летом здесь хорошо. Приезжайте — здесь и свежая осетрина, и севрюга, и икра. Мы сами ловим на продажу, никто нам запретить не может. Туристы часто приезжают — из Америки, Польши, Британии — да из всех стран. А насчет России — если только скины не будут мешать, и нам дадут разрешение спокойно торговать, у вас все будет намного дешевле”.