Дагестанские ополченцы в 1999 году radioerkenli.com
И как один умрем в борьбе за это?
Без автомата нарвешься на мат…
Кизилюртовский район Дагестана почти перестал светиться в криминальной хронике. Но это не означает, что в районе спокойно: по селам шастают бандиты-грабителей, которые представляются «лесными». Только за последние три месяца на их счету 15 ограблений.
«Будем с ними бороться и с настоящими «лесными» воевать!» – говорит Магомед Гаджиев, 46-летний житель Кизилюрта.
Он уроженец села Калининаул. В 1999 году оно было одним из сел, отразивших нападение международных террористов на Дагестан. Тогда Магомед воевал в составе вооруженного народного ополчения. Теперь он будет народным дружинником.
Но вот оружия у него теперь уже не будет.
«В 99-ом оружие просто раздавали людям. У многих оно до сих пор дома хранится. Я свое продал в 2002-ом году. Дома только пистолет, но на него есть разрешение. Вообще, не понимаю, зачем дружинников организовывать, если против нас враг с автоматом?», – недоумевает он.
На замечание, что дружинники будут следить за общественным порядком, Магомед отмахивается. «И что? Сделаешь ты замечание кому-нибудь, тебя пошлют на три буквы. Конечно, я согласен в том, что всех дружинников вооружать нельзя, но паре человек из группы можно выдать пистолет или автомат. Ведь разные могут быть случаи. Могут же на дружинников напасть боевики?» – не унимается собеседник.
Каждый дружинник мечтает следить?
На машине Магомеда мы едем по кизилюртовским окрестностям. У некоторых домов Магомед останавливается и рассказывает о жильцах. Про жильцов одного двухэтажного дома, облицованного кирпичом бежевого цвета, Магомед говорит – «ваххабиты».
«Тут живут семьи двух братьев. Один в лесу с боевиками бегает. А другой брат говорит, что он мирный, что никому ничего не сделал, но есть подозрение, что он пособник. Дочек своих в школу не пускают. Это, конечно, их дело. Но странно все это. За такими домами надо следить», – заявляет Магомед.
Такие же жесткие комментарии он дает еще у пяти-шести домов. Откуда у него информация, которая похожа на оперативную? «Как откуда? Город небольшой, все всё знают!», – заявляет он, но потом показывает блокнот – т.н. «черный список».
Такие списки неблагонадежных, если верить людской молве, составляет МВД. У Магомеда в блокноте 80 имен. Спрашивать, откуда у него это смысла нет – итак понятно, кто его дал.
Уже дома, за чашкой чая, Магомед говорит, что направил письмо на имя главы Дагестана. «Написал, что в республике обстановка нестабильная. Я прошу президента выдать дружинникам оружие, а то, как же мы людей защитим-то?» – поясняет он.
Но Магомед не такой воинственный, как может показаться. Он пишет стихи в местные газеты. Соседи его в шутку называют Мага-Пушкин. Будет ли теперь у него время седлать своего Пегаса, он не знает. «Когда говорят пушки – музы молчат. Сейчас в руках мужчины должно быть не перо, а автомат», – высокопарно рассуждает он.
Человек с ружьем: за и против
Элемент феодализации – так характеризует народные дружины Исалмагомед Набиев, известный дагестанский общественник. «Да, говорят о том, что они просто будут охранять общественный порядок. Напрашивается вопрос: а зачем нам полиция вообще? Мы платим налоги, чтобы нас охраняли квалифицированные люди. Кто первым запишется в дружинники? В первую очередь это будут так или иначе озлобленные на боевиков и их семьи люди. Их злость понять, конечно, можно. Но гнев доведет ли до добра? И, вообще, какое такое право имеет дружинник проверять меня? Их обязанности какие-то размытые», – возмущает Исалмагомед.
По его мнению, указ дагестанского президента схож с указом Ткачева. Только указ краснодарского главы разжигает межнациональную рознь, а главы Дагестана – межконфессиональную. «Более чем уверен, что в дружинники не запишутся салафиты», – отмечает общественник.
В начале девяностых годов в Дагестане были созданы т.н. экологические посты, контролировавшие ввоз продуктов в населенные пункты. Набиев через Конституционные суд РФ добился отмены подобных постов.
«Ничего они не контролировали, пропускали любую машину, которая давала взятку. Боюсь, что и с дружинниками мы столкнемся с коррупционной составляющей. А, вообще, это очень плохо, когда на простых граждан власть перекладывает какие-либо полномочия. Правительство должно требовать эффективной работы от силовиков», – говорит Исалмагомед.
Говоря о народных дружинах, собеседник отмечает, что в Дагестане нечто подобное уже давно есть: «Правда, дружинники эти охраняют местных князьков. Даже некоторые главы сел имеют вооруженную охрану. Откуда у них оружие никто не интересуется. Почему бы этих людей не направить в помощь полицейским?».
Руководитель правозащитной организации «Матери Дагестана» Светлана Исаева не видит ничего плохого в создании дружин. «Пускай это будет как вспомогательный компонент в работе полицейских. Дружинники смогут сыграть роль и в воспитательном процессе, и в профилактике экстремистских настроений. Но я против того, чтобы им выдавали оружие», – заявляет правозащитница.
Звучит другой указ
Если от увеличения контингента войск уровень терроризма в республике растет, то зачем к ним прибавлять непрофессионалов? Они, правда, больше заинтересованы в разрядке ситуации, чем военные и правоохранители. Но одна заинтересованность в поле не воин, и уж тем более в лесу…
Вспомним прошлогодние теракты в Губдене. В этом селе уже были сформированные местными жителями вооруженные отряды. Но, ни они, ни полицейские не предотвратили теракты.
Подписание указа о дружинниках, больше похож на пиар – мол, видите, мы принимаем разные меры для нормализации ситуации в регионе. Это все напоминает приказ бывшего руководителя МВД России Нургалиева в месячный срок ликвидировать коррупцию в органах внутренних дел.
Не знаю, как у них там наверху, но снизу все время кажется, что деятельность руководства республики приводит к увеличению численности «лесных», и моральному разложению силовиков. И два этих фактора делают борьбу с лесными безнадежной, а указ о дружинниках – нецелесообразным.
