В семь утра на длинной скамейке возле мечети у дома шейха Саида-афанди вместе с родными покойного сидел весь политический бомонд Дагестана с президентом и муфтием во главе. К ним волнами подходили группы мужчин пожимать руки и выражать соболезнование. Высшие чиновники поспешно вставали и в ответ жали руки – и так до вечера.
Шейха похоронили накануне, сразу после взрыва, а в течение всей ночи народ прибывал и прибывал. Уже после похорон к селу пробился отряд из нескольких БТР-ов и грузовиков с ОМОНом – они заняли господствующую высоту и кое-где по периметру кладбища выставили караул из 2-3 человек. В многотысячной толпе только они были несколько театрально увешаны оружием. И только они курили.
Никто никого не проверял и тем более не ощупывал на предмет пистолетов и взрывчатки.
Единственное препятствие, которое попалось мне, несло формальную функцию - поперек дороги к дому Саида-афанди стояла полицейская машина и пропускала только местных. Но в 20 метрах от полиции, на пригорке, односельчане шейха охотно показывали, как лучше с этого пригорка спуститься, чтобы быстрее пройти к дому. Больше никаких кордонов не было.
Возле дома шейха, над которым реяли зеленые флаги и где из бочки пили воду его ученики, пока я искала хоть какие-либо видимые следы взрыва, один из мюридов застыдил меня, что <<совести у меня нет снимать тут>>. Тем временем из ворот вышла и вскоре вернулась женщина: ей молча открыли ворота и тут же за нею их закрыли – разрушений в открывшуюся щель было не разглядеть, а люди шепотом рассуждали о том, что приемные покои находятся в глубине.
Несколько раз показывались группки женщин в длинных платьях и платках, но я не могла им ничем помочь, поскольку никто не знал, где женская часть родни
принимает соболезнование.
Неподалеку возле мечети прибывала толпа. От нее отделился человек, по которому безошибочно читалось, что он охранник не ниже президентского. Похоже, он был рад, что я ему попалась, потому что больше ему тут явно не на ком было тренировать свою бдительность. Он тоже пристыдил меня за оголтелый журнализм и <<все на продажу>>.
Днем по дагестанскому ТВ прозвучало обращение к гражданам учесть, какое скопление народа в Чиркее, и было предложено отложить свой приезд на ближайшие два дня. К полудню, как говорили очевидцы, на трассе образовалась не только пробка из машин, но и толчея из пешеходов.
Многие маршрутки были сняты с обычных направлений и возили народ в Черкей и обратно. В итоге на дорогах попадалось необычайно большое количество голосующих жителей, которые никак не могли добраться до дома.
В селении Унцукуль на въезде уже дежурила бригада из добровольных дружинников – накануне глава Дагестана Магомедсалам Магомедов призвал народ к бдительности и самоорганизации. Поэтому возле кривоватого шлагбаума дежурил не только полицейский, но еще и веселая компания молодцов, впятером записывавших в тетрадь имя водителя и номер машины.
В сторону Махачкалы шли караваны военной техники. Не все они в город въезжали, а как-то сиротливо останавливались у обочины, пытаясь слиться с пейзажем. Слиться не получалось: некоторые из солдат высовывались из БТР-ов голые по пояс, в то время как большинство мужчин в этот день надели рубашки с длинным рукавом.
Мои собеседники из спецслужб пытались расширить и несколько окультурить те сведения, которые следствие решило обнародовать о террористке.
Официальные СМИ сообщили, что шейха взорвала смертница, русская мусульманка, бывшая актриса 28 лет, некая Алла Сарпрыкина, ставшая Аминой Курбановой. Она будто бы определена по ДНК и является вдовой боевика, с двумя детьми.
Дагестанцы не раз обратили мое внимание на то, как деликатно никто здесь не тычет, что их шейха взорвала русская.
“А представьте, что было бы, если бы русского шейха взорвала дагестанка!” - говорили мне и со значением замолкали.
По словам источника в силовых структурах, смертница, как водится, приняла ислам самого радикального, в терминах спецслужб, свойства, незамедлительно попала в круг боевого подполья, была в длительной разработке, исчезла из поля зрения спецслужб, а те, кто за ней следил, были ликвидированы.
При этом почему-то специалисты не интересовались самыми загадочными сторонами этой акции.
Выходило, что женщина узнала, что Саид-афанди будет вести прием, она пришла сюда с детьми и притворилась беременной. Что произошло с ее детьми после, почему-то не известно. Зато известно, что взрывчатка на ее животе не повредила ее ноги, так и оставшиеся сидеть на стуле перед убитым шейхом…
Надо сказать, что версия, что шейха убили радикальные мусульмане из-за ненависти к умеренному исламу, особой популярности в Дагестане не обрела.
На кладбище, возле мечети, в Махачкале многие люди обсуждали теракт - обнародованная пока информация кажется многим недостаточной, а эскалации истерии, которую пророчили некоторые эксперты, мне обнаружить не удалось.
Напротив, я слышала, как мюриды шейха одергивали своих собеседников, которые в некотором ослеплении шепотом призывали “сажать на кол лесных братьев”. Многие люди, что важно – из числа последователей покойного, отвергали саму идею о том, что организовали и продумали убийство “лесные”.
Тот факт, что сайт “лесных” решительно отмежевался от теракта, а сообщество мусульман “Ахлю с-Сунна”, не разделяющих идеи суфизма, выразило им соболезнование, еще больше укрепляло сомнение в официальной версии.
В Дагестане традиционно любая версия терактов, которую озвучивают власти, воспринимается крайне скептично. Нет у людей доверия и версии того, что ”лесные” взорвали щейха на пике беспрецедентного примирения двух самых влиятельных общин Дагестана, чтобы это примирение сорвать.
