Магомеда Сулаева о том, каким для него и его друга Анвара Гусейнова оказался первый день Священного месяца.
20 июля 2012 г. примерно к шести часам вечера в пятницу я был в мечети на ст. Байрам Хасавюртовского района РД, где совершил предвечерний намаз и лежал внутри мечети и слушал, как читают Коран другие жители села ст. Байрам Хасавюртовского района РД. Среди них был и Гусейнов Анвар Микаилович, который также слушал, как читают Коран. В один момент Гусейнову Анвару поступил звонок, и он вышел на улицу, сразу же за ним вышел и я, и мы оба сели на лавку возле мечети.
Примерно через 5 минут подъехали две автомашины, модели ВАЗ 2114, а вторая — или девятка, или тоже ВАЗ 2114, серебристого цвета. Из машин сразу выбежали шесть-семь человек, одетые и в гражданскую и в камуфлированную форму, это были русские и один не русский, вооруженные, без масок. Нас скрутили, надели на головы наши футболки, нецензурно матерясь, посадили меня и Анвара в разные машины, забрали телефоны, до того как посадить в машину, кто-то сразу сказал: «Заберите у них телефоны и снимите сим-карты с телефонов».
Эти люди били меня кулаками по голове, везли, не давая голову поднимать. Ехали где-то 10-15 минут, привезли в РОВД, это я понял, так как у меня просвечивала футболка и я знаю дорогу приблизительно, каждый день езжу на работу, там проезжаю. Когда привезли, я понял, что открылись ворота в РОВД и они говорили: «Давай, давай заведите быстрей их внутрь, чтобы никто не видел и закройте ворота». Привели нас в помещение – спортзал, там висели спортивные груши, теннисный стол, гири, штанги были.
Один из них, по-моему главный, они обращались к нему по имени «Марат», и как в последующем в РОВД я узнал, его зовут Имавов Марат, с разбегу ногой нанес удар Гусейнову Анвару, которого держали в согнутом виде, не давая поднять голову. В это же момент и мне нанесли удар по голове, угрожая и нецензурно выражаясь. Меня бросили на бетонный пол, Анвару они говорили, показывая на какого-то парня в этом помещении: «Все они тоже признались, он все нам рассказал, я даю тебе 10 минут тоже, чтоб ты тоже все нам рассказал, если ты не признаешься, — ты слышишь звуки? — с тобой то же самое будет». При этом я слышал крики Анвара и как его избивают. Я сказал, что мне нечего рассказывать, я был в мечети, что я должен рассказать? Марата смогу опознать, он был невысокого роста, с голубыми глаза, волосы стриженные маленькие, не черные, но не светлые. Меня стали избивать лица в масках, куда подевался Марат, я не видел, так как я уже был не в состоянии что-либо видеть и соображать.
Избив нас (мы лежали на бетонном полу), эти лица сами сняли с меня штаны и трусы. Я просил сказать, за что нас забрали, говорил, что у меня ураза, просил оставить меня, один в маске сказал: «Ты для нас боевик», и стал прыгать на мою спину, обувью топтать, мою голову брали и били три-четыре раза об бетон, кулаком сверху по голове наносили удары, били по голове, чтобы следы не оставались, в один момент подняли мою голову и нанесли берцовой обувью прямо в лоб удар и кричали: «На нас не надо смотреть». Били головой об бетонный пол говорили: «Ты им оружие везешь, снабжаешь оружием Анвара, ты в этом участвуешь и будешь в этом подозреваться», — требовали признательные показания. Тот мужчина, который находился в помещении и на которого была также натянута футболка, лежал на полу, лицом в бетонный пол, под вечер в последующем на него надели наручники.
Сотрудники матерились, нецензурно ругались, говорили, что: «Если шум-гам будет, в Ханкалу могут вас забрать. Если вам повезет, вы здесь останетесь, а если нет, то в Ханкалу увезут, оттуда уже люди приехали». Меня оглушили, мне было плохо. Один из них принес мне воду, я сказал, что у меня ураза, на что тот спросил: «Если ураза, тоже били?» Я не в состоянии был что-либо говорить, они желудок повредили, не разрешали смотреть на них. Я сам поднял штаны и попытался лечь, один из этих лиц стал кричать и требовать, чтобы я снял обратно, однако другой заступился за меня, сказал: «Оставь, пусть наденет». Я чувствовал себя очень плохо, один сказал: «Я тебя накормлю», — и принес кушать суп и при этом добавил: «Никому не говори, что я тебя накормил». Я две-три ложки только смог покушать, так как меня вырвало, у меня тошнота была. Я не мог кушать, до такого состояния довели, лежать я не мог, сидел, держась за живот, лицом к стенке. Они кричали: «На нас не смотри, в стенку смотри». Два-три часа держали, пока темно не стало, в туалет я попросился, меня повели в туалет, а оттуда в каталажку. Они говорили на мой вопрос, почему меня здесь держат: «Ты под горячую руку попал».
Через час-два в каталажку привели Анвара, который был в очень плохом состоянии, лицо было опухшее, имелись ссадины, кровоподтеки, красные пятна на лице, кровь, следы от ударов. Анвар сказал, что не может дышать, что по его мнению, у него сломаны или повреждены ребра. Анвар рассказал мне, что один русский, взяв в руки две гири, ударил по голове с двух сторон одновременно. Анвар еле-еле мог видеть, так как один глаз был черный уже, красного цвета глаз, в области глаза опухоль, практически глаз закрыт был, рассказал, что с него трусы и штаны снимали, били ракеткой от тенниса. Анвар сказал мне, что здесь могут нас прослушивать, и успокаивал меня говоря: «Не огорчайся, это испытание от Аллагьа, все будет нормально».. Анвар поднял футболку и показал следы избиения. Он сказал, что его допрашивали.
В это время в каталажку пришел какой-то мужчина, который чуть хромал, среднего роста, в возрасте около 30 лет, волосы черные – Анвар сказал, что это следователь следственного комитета. Этот мужчина, посмотрев на нас, спросил: «Что как, нормально?» В ответ мы сказали: «Скажи маме, что все нормально», — так как я не хотел, чтобы мать моя переживала за меня, после чего он ушел. Прокричали утренний азан, я помолился, меня забрали на третий или четвертый этаж, точно не помню, в один из кабинетов. Это было после четырех утра. Там находился один парень измученный, видно было, что его избили и желудок повредили, лежал скорчившись. В кабинете из сотрудников никого не было, нас закрыли на ключ. Я на полчаса -час задремал. Через некоторое время кто-то из сотрудников открыл дверь и сказал: «Пойдемте», — повел нас в коридор и посадил на стульчик возле кабинета майора полиции Имавова Марата и при этом сказал: «Садись и сиди вот здесь».
Этот парень, которого посадили впереди, как я узнал с его слов, был жителем селения Байрамаул Хасавюртовского района РД. Он рассказал, что он ехал вместе с Эльдаром на автомашине, сзади приехали сотрудники, окружили, постреляли сотрудники куда-то, а их забрали в отдел.
В один момент пришел сотрудник, подчиненный Марата, опознать смогу, кто он не знаю, он повел меня в свой кабинет, стал расспрашивать меня. Этот сотрудник ковырялся в компьютере. Что он является подчиненным Марата, я понял из разговора между Маратом и этим сотрудником, так как Марат ему говорил: «Ты мой подчиненный, почему на работе не сидишь, почему не работаешь?»
Я просил объяснить, за что меня привезли в отдел, в чем подозревают, и просил отпустить меня, на что тот ответил: «Я тебя не привозил, это кто тебя привозил, тот и должен тебя отпустить». Через некоторое время, он вывел меня вновь в коридор. Ко мне подошёл Имавов Марат и стал говорить: «А что они за тобой не приезжают?» Потом принес мой телефон и дал мне, чтобы я позвонил маме. Я позвонил, и она приехала. Марат спросил у меня: «Претензии есть или нет?» Я испугался, что он меня не отпустит, поэтому сказал, что нет.
Напоследок Марат угрожал мне, и это слышала моя мама: «Если ты там где-нибудь расскажешь о том, что избивали тебя, ты у меня будешь сидеть, мы тебя посадим. Если ты к кому-нибудь обратишься, мы тебя посадим. Если какой-либо разговор дойдет до меня, я тебя найду и посажу».
Я находился в коридоре с шести часов утра до двух часов дня, другой парень из с. Байрамаул Хасавюртовского района тоже находился в коридоре, сидел передо мной. Марат сказал, обращаясь к этому парню, если 50 тысяч рублей дашь, я отпущу тебя. У меня другой сотрудник расспрашивал, где мой отец, какое материальное состояние у меня, чем отец занимается, почему он не приезжает, почему только мама приезжает. Они хотели сначала деньги. Когда мама сообщила, что она обратилась в следственный комитет, Марат подошел и стал кричать в грубой форме: «Давай, домой идите, — и вслед крикнул в коридоре угрожая, что если я кому-нибудь где-нибудь расскажу, что меня били,то он меня посадит. — Когда я позвоню на твой номер с мамой приезжай ко мне».
Я и так по жизни заикался, состоял на учете у невролога, теперь, после избиения сотрудниками полиции, стал еще хуже заикаться, разговаривать не могу, сна нет, кушать не могу. Я не хочу, чтобы они пытали еще других ребят, поэтому я решил лучше умереть под пытками, но рассказать правду. Я хочу, чтобы наказали лиц, избивших меня.
На вопрос отвечаю, что я эти объяснения даю добровольно, на меня никакого давления с чей-либо стороны, в том числе и со стороны родственников Гусейнова Анвара не оказывалось и не оказывается. Наоборот, мне все мои родственники сказали, что меня, если я расскажу об избиении меня и Анвара сотрудниками полиции, могут за эту правду убить, что меня даже не посадят, а могут убить.
Видеозапись проведена с моего согласия, так как я хочу, чтобы все знали правду и приняли меры к прекращению этого беспредела и беззакония.
Я нуждаюсь в медицинском лечении после избиения, так как у меня имеются телесные повреждения, кружится и болит голова, в области грудной клетки болит, все тело болит, особенно голова, чувствую себя так, как будто я оглушен.
Я хочу указать, что я боюсь за свою безопасность, так как от сотрудников полиции можно ожидать всё, что угодно, после того как я расскажу правду. Я боюсь, что сотрудники полиции могут мне подбросить что-либо, оружие, гранаты и другое, так как они мне прямо угрожали посадить меня, если я расскажу о случившемся.
Я в жизни никому не мешал, жил и работал спокойно, никакие преступления не совершал и я доставлен был в РОВД впервые в своей жизни.
Если со мной что-либо случится, то виноваты в этом будут сотрудники полиции во главе с майором полиции Имавовым Маратом, который мне угрожал. Я заявляю об этом прямо, так как Имавов М. может претворить в жизнь свои угрозы.
