Коротким ответом будет – «нет». Участники недавних бурных демонстраций против исламофобского видео составляли крохотное меньшинство. Их насилие неприемлемо. Они не представляют собой миллионы мусульман, выходивших на улицы с 2010 года дисциплинированным, ненасильственным образом, чтобы свергнуть диктатуры.
Тем не менее, многие американцы были шокированы этим хаосом и кровопролитием во всех мусульманских странах, уверенные, что благородно оказывали помощь арабским народам в ходе восстания. Но у арабов, и мусульман в целом, память длиннее и взгляд шире. Их недоверие подпитывается той многолетней поддержкой, которую оказывала Америка диктаторам, защищавшим ее экономические интересы и безопасность; вторжением в Ирак и Афганистан, унизительным обращением с заключенными в Абу-Грейб и Гуантанамо, и очевидно неизменной и безусловной поддержкой Соединенными Штатами Израиля.
Соединенным Штатам и их европейским союзникам было бы целесообразно задуматься, почему мусульмане так негодуют. Для начала неплохо бы выйти из Афганистана, соблюдать резолюции ООН и договорные обязательства по отношению к Палестине, отозвать убийцы-беспилотники и закончить «войну с терроризмом».
В то же время, пора уже перестать попрекать Запад прошлым колониализмом и империализмом. Мусульманские страны должны отказаться от своей исторической позы жертв, и признать, что они являются полноценными действующими силами, что продемонстрировали в прошлом году миллионы арабов, выйдя на улицы и изменив ход истории.
Затасканная дихотомия «ислам против Запада» уступает дорогу эпохе многополярных отношений. Экономический центр тяжести мира смещается на восток. Но растущее влияние Китая, Индии и России, а также таких восходящих держав как Бразилия, Южная Африка и Турция, вовсе не гарантирует автоматически большую справедливость и демократию. Некоторые мусульмане слишком спешат возрадоваться упадку американской власти. Они, похоже, не осознают, что то, что придет ей на смену, вполне может привести к регрессу в социальных правах и правах человека, и к новым формам международной зависимости.
Арабские народы, как и народы по всей Латинской Америке, Африке и Азии, не могут и не хотят пренебрегать культурными и религиозными традициями, на которых уже давно растут и воспитываются. В стремлении к таким ценностям, как свобода, справедливость, равенство, независимость и плюрализм, и новые модели демократии и международных отношений, они должны опираться на исламские традиции. Ислам может стать благодатной почвой для политического творчества – и не является препятствием к прогрессу, как часто утверждали востоковеды на Западе.
Арабскому миру и мусульманским странам нужны не только политические восстания, но и радикальная интеллектуальная революция изнутри, которая откроет дверь для экономических перемен, для духовного, религиозного, культурного и художественного освобождения, и для расширения прав и возможностей женщин. Задача не из легких.
В этих странах происходит борьба за политическую и религиозную власть. Глубокие разногласия существуют среди суннитов – традиционалистов, секуляристов, реформаторов, суфийских мистиков – а также между суннитами и шиитами.
На данный момент арабские мысль тормозится бесплодной идеологической концепцией, стравливающей секуляристов с исламистами, не позволяя им углубиться в размышления о тех интеллектуальных ограничениях, от которых страдают и те, и другие.
Проникнувшиеся западными идеями светские элиты, при всех их разговорах о демократии и правах человека, часто проводят все ту же старую колониальную политику, и страшно далеки от народа, представителями которого они себя объявляют. А если это не так, то их влияние – как у некоторых массовых движений левого толка – в лучшем случае весьма незначительное. Некоторые из них сотрудничали с диктаторами, приняли систему кумовства, пользовались коррумпированностью чиновников. Другие сохранили тесные связи с высшим эшелоном военных (как в Египте, Тунисе, Сирии и Ираке). Выступая против любого смешения религии и политики, они выдвигают непоследовательную и оторванную от исламских традиций и воспоминаний модель демократизации.
Исламисты, заплатившие высокую цену в продолжавшейся десятилетиями борьбе с диктатурами, имеют определенную легитимность. Они достигли успехов в Марокко, Египте и Тунисе, адаптируясь к изменениям во власти, вызванным демонстрантами и интернет-активистами. Тем не менее, они сталкиваются с крайне противоречивыми ожиданиями: они должны оставаться верными заявленным исламским принципам, и в то же время противостоять внешнему давлению в отношении демократических процессов, экономической политики и отношений с Израилем.
Самым наглядным воплощением этих противоречий является новый президент Египта Мухаммад Мурси, пытавшийся на прошлой неделе в ООН дать решительный отпор безоговорочному оправданию президентом Обамойсвободы слова. Но требование запретить оскорбительные высказывания – это не выход. Нам не нужно больше законов. Нам нужны мужественные ученые и мыслители, готовые обсуждать темы, о которых не хотят слышать их собратья-мусульмане: их недостатки, их склонность играть роль жертвы, необходимость взять на себя ответственность за свои действия. Только такого рода руководство остановит волну религиозного популизма и вызванную эмоциями слепоту масс.
Хотя пример правящей в Турции Партии справедливости и развития, известной как ПСР, и представляет интерес, он не может быть ориентиром для всего Ближнего Востока. Турция имеет свою уникальную историю; ее проблемы не такие же, как у арабского мира. Вполне может оказаться, что арабские исламисты, празднующие свои успехи на выборах, вступают в гораздо более щекотливый период своей истории. Они могут потерять ту исламскую репутацию, которую имели как оппозиционные силы, или окажутся вынужденными настолько измениться и адаптироваться, что отойдут от своей политической программы. Победа может стать началом поражения.
Между тем, салафитские и ваххабитские группы, с их буквальным толкованием ислама, стали за последние пять лет более заметными и политизированными. Десятилетиями отказывавшиеся от участия в политической жизни – приравнивая демократию к куфру (отказу от ислама) – они теперь медленно втягиваются в политику.
Некоторые из этих групп (известные как салафитские джихадисты) обратились к насильственному радикализму. Другие, финансируемые исламскими организациями в Саудовской Аравии и нефтяных монархиях Персидского залива, таких как Катар и Бахрейн – предполагаемые союзники США – вступили в большую политику, где они продвигают религиозный, антидемократический популизм, который играет на эмоциях, огульно очерняет Запад (особенно Америку) и активно подрывает борьбу за демократические реформы. Существует опасность повторения модели Афганистана – где в 1980-х годах «Талибан», поддерживаемый Саудовской Аравии и американскими правительствами, стал главной силой сопротивления российскому влиянию.
Не может быть подлинной демократии на Ближнем Востоке без глубокой реорганизации экономических приоритетов, которая, в свою очередь, может произойти только посредством борьбы с коррупцией, ограничения привилегий военных, и, прежде всего, пересмотра экономических отношений с другими странами и вопиющего неравенства в распределении богатств и доходов в самих мусульманских странах. Появление динамичного гражданского общества является необходимым условием успеха. Забота о свободной и критической мысли должна принять форму образовательной политики, направленной на строительство школ и университетов, пересмотр устаревших учебных программ и предоставление женщинам возможности учиться, работать и становиться финансово независимыми.
Арабский мир после десятилетий покорности и молчания пробудился, наконец, от летаргии. Но восстания – это еще не революция. Арабский мир должен восстать против своих исторических демонов, одолеть свои немощи и противоречия: и только когда он возьмется за эту задачу, можно будет сказать, что пробуждение действительно началось.
