Последний теракт поселил какую-то тревогу в Махачкале. Видимо взрывная волна, все-таки, подорвала веру в безопасность, и необъяснимый страх заполонил все пространство. Его подогревают слухи. Говорят, о третьей смертнице, которую ищут правоохранители: все боятся повторения каспийского 9 мая. По городу снуют полицейские с собаками. От этого еще тревожнее. Мысли о том, чтобы уехать из Дагестана становятся все настойчивее.
На экзамене преподавательница ставит всем студентам положительные оценки. В ночь теракта ее родственник оказался на месте происшествия. «Не пострадал», - сообщает она, подписывая зачетку.
Пожилой таксист, подвозивший меня из больницы, где лежат пострадавшие, денег не берет: «Береги себя, сынок!».
В редакции только и разговоры – о теракте. Опять догадки, предположения, версии, упования на Всевышнего.
Никто не говорит, что все будет хорошо.
Каждый задается вопросом – «Когда же все это кончится?!»
Через день после теракта в одном из районов Махачкалы, а также в граничащем с ним Кумторкалинском районе ввели режим контртеррористической операции. Чуть позже было совершено покушение на спортсмена.
Кажется, это не кончится никогда.
Другие взрывы – не теракты?
Семьям погибших в теракте выделяют по миллиону рублей, пострадавшим разные суммы. Но что такое компенсации, по сравнению потерей родных, с болью и страхом? Да и выделили их, потому что теракт был крупнейшим за последние годы. А сколько тех, кого взорвали и убили за последнее время, сколько пострадавших – их жизни не оценили пускай хоть и в мизерном денежном эквиваленте. Только в тротиловом?
А вот, например, в Великобритании пострадавшим в теракте оказывается всесторонняя поддержка – и материальная, и психологическая. В Дагестане подобное – редкий случай. Потому что компенсация ущерба после теракта, согласно российским законам, лежит полностью на организовавших взрывы. Организаторов, как правило, живыми ловят редко – силовики их убивают в боестолкновениях.
Вряд ли перед судом предстанут и те, кто совершил теракт 3 мая. Да и то, что их имена назвали – это исключение из правил. Боевиков сначала убивают, а потом признают виновными в тех или иных преступлениях.
Признают, правда, силовики и власть, а простым людям остается выбор – верить или не верить.
Да и не каждый взрыв считают в Дагестане террористическим актом. Потому что тут надо найти обвиняемых и стребовать с них те же компенсации.
Даже подрывы своих коллег полицейские чаще всего квалифицируют, как «покушение». По этой статье, видите ли, спрос небольшой с них, да работы поменьше.
Наверняка, и Рашида Нургалиева (за несколько часов до теракта в Махачкале, кстати) наградили орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени, потому, что его подчиненные хорошо работают.
Как все несправедливо. Террористы получают деньги ( с Запада, Востока, местных чиновников и бизнесменов – неважно).
Антитеррористы получают ордена.
А мы – тротиловый эквивалент.
