Сегодня наша исламо-российская умма переживает противоречивые для неё моменты. Она вроде едина и скреплена одной государственностью, государственным русским языком межнационального общения, подавляющим суннитским толком в среде мусульман, общностью исторических судеб, идущих ещё со времён Российской Империи. Но с другой стороны она (умма) и не едина, как в стереотипном разделении по территориально-культурному признаку, мол татаро-башкиры и кавказцы, а ещё и русские мусульмане становятся не редкостью в стране, распространяясь; так и по мазхабному типу – на ханафитов и шафиитов. Ещё добавились, увы и к превеликому огорчению, разделения на саляфитов и суфиев. Но какое бы многообразие отрицательное, либо положительное не было, но «территориальный дом» у нас ещё один – общий и большой. И проблемы глобализирующегося мира по методу “моя хата с краю” не решатся для нас сами по себе.
Современные реалии
На дворе XXI век. Век информации, нано-технологий и всепоглощающей глобализации. Та эпоха, когда острую актуальность на повестке дня приобретают вопросы за право обладания над теми или иными ресурсами, в частности энергетическими. Одни земли ограничены ими, другие, как говорится, «не испытывают дефицита» в них. Из-за чего разгораются новые военные конфликты вопреки т.н. «международному праву» и прочим «цивилизованным стандартам и подходам». Ежели не горячая война, то экономическое и прочее «холодное» противостояние. Мир продолжает делиться на противоборствующие блоки, в которых каждый царёк стремится занять своё место под солнцем.
В этой борьбе не угасает пропаганда «противостояния культур», «просвещённого запада и дикого востока», «борьбы святого иудохристианства с различными инакомыслящими ересями (по их мнению)».
Оная агрессия направлена и против нас – мусульман, нашего ислама. Или как писали другие аналитики «борьба с Кораническим Исламом». На фоне всего этого земли дислокации агрессоров переживают не лучшие времена. Они явно загнивают тлетворным развратом и ложными народными установками, саморазрушаются синдромом «потреблятства», в частности, их молодые и последующие поколения. Как следствие, вырождается их генофонд, сокращается популяция их наций. На сих территориях решающая роль этногенеза переходит к совсем другим народам, менее коренным, но более пассионарным, активно заселяющимся и распространяющимся. Которые слабо подвержены порокам «старых народов» из числа их соседей. Подобная ситуация с угасанием генофонда и процессами депопуляции доминирующей этнической системы прослеживаются не только в странах «Запада», но как по цепочке, тянет за собой и другие государства старушки-Европы, в т.ч. и Россию с её русским народом. И православное христианство и великоросская этническая система переживают нелёгкие времена в связи со всем этим, как спад рождаемости, алкоголизация населения, повальное курение и наркомания, «потреблятство» и прелюбодеяние, братоубийство и страсть к хищению и воровству, увеличение поколения пепси.
Исламороссы
Русская нация в её старой этно-системе с присущими ей стереотипами поведения, императивами поведения и культурогенеза угасает и распадается. Налицо дивергенция этническая. Сия нация оставляет за собой пустующие обширные земли в пределах Евразийского пространства, которое занимает Россия.
Исторически так происходит, что всегда империя на своём закате оставляет немалое наследство другим соседним народам. В нашем случае Россия богата лесными, водными, углеводородными, др. энергоресурсами, интеллектуальным ресурсом и т.п. Вопрос лишь в том, кому отойдут сии богатства.
Если в Европе подобными «перспективными народами» являются турки и арабы (марроканцы и алжирцы), то у нас в России есть своё, причём, коренное мусульманское население, которое сохранило свойственные ему религиозные и народно-нравственные ценности, целомудрие, черты зухда, веру, которая не приемлет разврат, ведущий к разложению человеческой души и впоследствии к вырождению нации. Конечно не все этнические мусульмане придерживаются своих корней и религии, но всё же процессы развития и духовного возрождения ещё не сменились окончательно на деградацию и регресс. И именно правоверные мусульмане российского пространства имеют больше прав на обладание этими землями с их ресурсами, чем соседний Китай, далёкий ЕС и заокеанские США с Японией.
Несмотря на такие факторы, что мусульмане нашей страны представлены различными этносами и принадлежат разным мазхабам, оформившимся в пределах Идель-Урала с Сибирью и Кавказа, а также есть угроза ассимиляции немалой части татар и башкир, которые оторвались от своих корней в обрусевшей секуляристской среде. Стремительно распространяются на «российской и постсоветской аренах» и русские мусульмане (из числа великорусов, белорусов и малорусов), которые также ищут истину в Исламе, выбирая для себя тот или иной идеологический путь, начиная от акыды и мазхаба (ханафитский, шафиитский или маликитский) и заканчивая политическими воззрениями в вопросах об устройстве халифата-имамата.
Но, тем не менее, есть шанс для возникновения единой мусульманской национальной системы, включающую в себя разные этносы с доминантой «ислам», но объединённых в одну суперэтническую систему одним общим языком, религией и базирующихся на ней культур этих народов, общими целями и государственностью, исторической судьбою единства. Всё это вполне может стать основополагающимися элементами мусульманской российской (политической) нации, где общиям языком, воплощающимся в национальной государственности, будет русский язык ( арабский язык, как литературный язык Корана и выражения религиозной составляющей, для синхронного объединения в общем процессе также не отменяется с повестки дня). Подавляющее русскоязычие российских мусульман позволяет предположить гипотетически этот вариант. Вспоминается одна исламская история, согласно которой, однажды асхабы сидели кругом и вели задушевную беседу. Среди них были представители разных рас, народностей и этносов, как Салман Фарси, Сухайб Руми, Биляль Хабаши. В этот момент появившийся откуда-то лицемер Кайс ибн Мататийа, указывая на асхабов неарабского происхождения, пренебрежительно сказал: « Ауситы и хазраджиты, как я понимаю, действительно помогли этому человеку (Пророку Мухаммаду (с.а.с.)). А эти что тут делают?» Асхаб Му’аз ибн Джабал, вскочив с места, схватил его за шиворот, повел к Посланнику Аллаха (с.а.с.) и передал сказанное. Сильно расстроенный Пророк (с.а.с.) спешно направился в мечеть и, придя туда, приказал собрать людей. Глашатай объявил сбор на намаз. Так поступали только в чрезвычайных ситуациях. Перед собравшимися Пророк (с.а.с.) произнёс хутбу (проповедь), в которой сказал: «О люди! Поистине, Господь наш един. Отец наш один. Религия наша одна. Если кто-то из вас является арабом, то это не от родителей, а по языку. Следовательно, кто разговаривает на арабском языке, тот является арабом». Так стоит ли при подобном сравнении отметать русскоязычие российских мусульман как фактор сплочения и единения. И данная нация (имеющая свою государственность, единую религию и общий язык, институты проявления и выражения национальной системы, национальную идею, императив поведения этноса) вполне сможет наследовать евразийское пространство России, которое некоторые умы геополитики объективно считали (и продолжают это делать) «центром мира».
Кому-то возникновение этакой нации муслимороссов покажется фантастическим, но в истории было немало подобных примеров этногенеза, когда возникали целые нации и «сверхнации». Например, империи Византийская, Испанская, Германская; Арабский Халифат.
Византийский пример
Предлагаю рассмотреть пример некогда существовавшей византийской нации, или вернее сказать, супернации, в которой когда-то были сплетены судьбы самодостаточных этносов, таких как армяне, греки, сирийцы, семитские народы, египтяне да племена Северной Африки, выходцы из родственных современным грузинам народностей, балканские этносы. Но все они были объединены общим греческим языком, единой религией (в то время пассионарным христианством), называли себя в общегосударственном смысле ромеями и имели институты нации и конкретные национальные идеи. Да, со временем эта национальная система распалась, но всему всегда приходит конец. Где есть начало и пик расцвета, всегда будет и завершающий конец. Это предопределённый процесс. Так стоит ли печалиться? Другой вопрос, с каким достоинством народы его пройдут, как проведут свой исток и как встретят устье.
А ведь и византийский суперэтнос возник из обломков загнившего древнеримского этноса. Древнеримская поздняя этническая целостность тоже представляла собой могучее единое пространство, хотя эта целостность и была далека от более современных понятий о нации и национальностях. Но мы прекрасно представляем, что означало принадлежать к Римскому миру, Pax Romana. Быть, к примеру, римлянином, но в то же время галлом или греком по происхождению. И вот, на смену Античному Риму и Эллинам постепенно пришел более пассионарный византийский этнос.
Так, например, историк-этнолог Л. Н. Гумилёв пишет в своём трактате «Этногенез и биосфера Земли», что «в I в. н. э. в Римской империи появились новые, не похожие ни на кого из соседей люди, образовавшие в последующие два века новую целостность. Уже в начале своего появления они противопоставили себя «языцам», т. е. всем остальным, и действительно выделились из их числа, конечно, не по анатомическим или физиологическим признакам, но по характеру поведения. Они иначе относились друг к другу, иначе мыслили и ставили себе в жизни цели, казавшиеся их современникам бессмысленными: они стремились к загробному блаженству. Эллинистическому миру был чужд аскетизм, новые люди создали Фиваиду; греки и сирийцы проводили вечера в театрах и любовались «пляской осы» (древний стриптиз), а эти собирались для бесед и тихо расходились по домам; своих богов эллины и римляне уже несколько веков считали литературными образами, сохранив их культ как государственную традицию, а в быту руководствовались многочисленными приметами; новые проповедники и неофиты с полной уверенностью считали реальностью инобытие и готовились к потусторонней жизни. Относясь лояльно к римскому правительству, они отказывались признавать его божественную природу и не поклонялись статуям императоров, хотя это часто стоило им жизни. Нюансы их поведения не ломали структуру общества, но из этнической целостности новые люди вызывали жгучую ненависть городских низов, требовавших их уничтожения, исходя из принципа отрицания права на несходство. Считать, что причиной возникшей неприязни была разница в убеждениях — неправильно, ибо у необразованных язычников в это время никаких стойких и четких убеждений не было, а у людей нового склада они были многообразны. Но почему-то с Митрой, Исидой, Кибелой, Гелиосом эллины и римляне не ссорились, делая исключение только для Христа. Очевидно, вынести за скобки следует не идеологический или политический признак, а этнологический, т. е. поведенческий, который для эллинистической культуры был действительно новым и непривычным».
И ведь новая целостность не только победила, но и разрослась на базе раннехристианской общины до многих пределов Римской Империи, которую (целостность) именуют византийской, а сами её носители называли себя «ромеи». Думается, из приведённого выше описанного примера, многие наши мусульмане, прочтя это, проведут для себя вполне ясные сравнительные аналогии, отнесённые к тематике этнологического-поведенческого признака.
Испанский пример
Византийцы-ромеи не дожили до наших дней, но дожили потомственные носители другой национальной системы (но уже по инерции и в фазе этнической смерти) – испанцы.
Рассмотрим, что описывается об испанской нации во всё том же труде об этногенезе: «так, современные испанцы сложились в этнос, носящий это название, относительно поздно — в Средние века, из сочетания древних иберов, кельтов, римских колонистов, германских племен: свевов и вестготов, к которым примешались баски — прямые потомки иберов, аланы — потомки сарматов и ближайшие родственники осетин, арабы-семиты, мавры и туареги-хамиты, норманны и каталонцы, частично сохранившие свое этническое своеобразие».
У них также, к слову сказать, в своё время от Кастилии и пика колониальной Испанской Империи, сложились общие национальные интересы и институты поддержания нации на базисе единой государственности, одного языка и католичества с общей культурой. И пассионарности испанцев (да и португальцев) надо отдать должное – ведь в дальнейшем они положили начало этногенезу латинских наций в Новом Свете.
Но и несмотря на сегодняшнюю европейскую испанскую нацию, существуют всё также баски и каталонцы со своими субнациональными нюансами; конечно и не без тернистых политических взаимоотношений в своём современном общем государстве. Причём, несмотря, на общенациональный язык и общегосударственную культуру, баски и каталонцы продолжают сохранять свой язык и культуру.
В Германии баварцы аналогично остаются вполне достаточным этносом, в то же время имея принадлежность к германской нации.
Не каждый этнос (и национальность) может являться нацией в полном смысле, но принадлежать к какой-либо нации ( либо политической нации) он будет. Итак, смешанность этнического происхождения не помеха для создания монолитных системных наций. Где-то объединяет общий язык и культура, где-то экономические преимущества от создания внутреннего рынка, на котором всем надо общаться на неком общенациональном языке, где – то освободительный эффект революций, связанных с созданием политических наций, вроде французской в 1848 и венгерской в 1849 году. Российских же мусульман уже объединяет общность исторических судеб в рамках единого евразийского пространства.
Выводы
После распада СССР (и «советского полиэтноса», который оказался мало жизнеспособен ввиду исторических и культурно-религиозных различий его этносов, а сам базировался на его научной атеистичности) мусульмане России получили новый импульс к развитию и возрождению своей уммы. Повзрослели и выросли новые поколения за эти 20 лет, в т.ч. и сугубо российские, не ощутившие жизни при Советах. Постепенно, но уверенно, становится на ноги новая российско-мусульманская интеллигенция. Появилось больше возможностей к исламскому призыву. Но при всём этом находятся некоторые силы, стремящиеся помешать возрождению мусульман России. Не перестают они вставлять умме «палки в колёса», тщатся задержать рассвет исламского пространства в нашей стране. Но одно определенно – этот неоднозначный процесс расцветания мусульманской российской общины уже не остановить.
Ещё 130 лет назад выдающийся мусульманский деятель-джадидист Исмаил Гаспринский писал о т.н. «русских мусульманах», подразумевая тюрко-татар Российской Империи, что вполне возможно они станут тем костяком (воспитанные научной и цивилизационной мыслью «старой России») мусульманской России, которая возглавит другие мусульманские народы мира.
И от того, как мы себя поведём, что предпримем и как включимся в этот процесс, и зависит наше будущее на этом евразийском пространстве. Останемся ли и дальше сугубо удельными этносами, исповедующими ислам, не сумевшим воспользоваться моментом и не проявившим инициативу? В таком случае итогом может стать то, что «закатывающееся московское влияние» сменится на влияние (и даже гегемонию) и зависимость от других более агрессивных и активных хищных соседей, которые придут делить построссийское наследие.
Либо наши народы смогут составить жизнеспособный исламский этнический монолит и оплот, ту национальную систему, которая заявит свои права на обладание евразийским пространством, в котором наши предки принимали участие, но мы и наши потомки получим ключевую и решающую роль.
Всевышний Аллах в Коране говорит: «Крепко держитесь за вервь Аллаха все вместе и не распадайтесь» (3:103).
Эпилог
«Хочешь изменить мир – начни с себя».
Мир меняется. Старые его формации и реалии замещаются новыми, более отвечающими современности на очередной «данный момент». Различные общества и цивилизации пытаются приспособиться к непрекращающемуся сему действу, зная, что если им не удастся воспринять новые веяния и подмять их под себя, то они будут выброшены на обочину нового мироустройства. Если займут позиции традиционалистской старины, то окажутся втянутыми в регресс. Что само собой, разумеется, повлечёт потерю первейших либо выгодных позиций на мировой арене. Политика глобализации диктует всем без исключения свои требования и условия их выполнения. И тут уж как «хочешь жить – умей вертеться». Только способы как выжить, каждая из сторон выбирает разные. Одна закулиса делает упор в пользу безбожных и безнравственных стандартов, высасывающих все соки из «всего доброго и совестного сердцу». Порождает мировые общественные и финансовые кризисы, нестабильность по миру. Другая сторона – другое; третья – третье, и т.д.
Стоит также отметить и Российский мир, выделить из его неоднородного пространства российских (русскоязычных) мусульман, которые составляют пока ещё не раскрытую во всей её полноте потенциала, но уже не малозначительную группу в стране, с которой необходимо считаться.
Мусульмане России ведь представляют собой поистине интересную макрообщину, пусть и состоящую из различных субструктур. С одной стороны – мы часть Евразийского пространства, волей-неволей включённой в нынешнюю Россию, но воспринимающей дальнейшую интеграцию своеобразно. Российская ментальность, образы мышления, императивы вплотную соприкасаются с Российской умой. Но в то же время – мы одно из ответвлений единой и великой исламской цивилизации.
Когда пробуждается вся мировая умма, должна подняться и её часть – наша община. А наше нежелание иль медлительность к пробуждению будет сказываться на всей умме в целом и тормозить её развитие. Ведь Посланник Аллаха (САС) сказал: «Умма подобна единому организму, и если один орган болен, страдает всё тело». Подобное относится и к микро-уровню, где уже российская умма страдает ввиду каких-либо своих суб-органов.
Но под лежачий камень вода не течёт, как и пора прекратить двигаться по инерции. Это понимает немало народу. И процесс-то пошёл! Да не один: разные, но взаимосвязанные процессы. Только не всё так гладко, как хотелось бы. Но это естественно.
«Воистину, Аллах не меняет положения людей, пока они не изменят самих себя» (13:11).
Побуждения к действию у нас уже давно есть, нам лишь остаётся делать выводы и руководствоваться Кораном и Сунной. Как говорится, «Хочешь изменить мир – начни с себя». Изменив себя, мы окажем совместными усилиями одновременно и существенное влияние и на более глобальное. Ведь у каждого из нас есть свой «маленький мир»: свой круг общения, круг родных и близких. С себя и с этого и надо начинать. Призывать и побуждать к одобряемому Аллахом, порицать и запрещать осуждаемое. Самосовершенствоваться и саморазвиваться духовно, физически и интеллектуально, всё таки знание – это фард. Прилагать усилия для развития местных джамаатов и др. общин. Проявлять информационную, социальную и общественную активность. И многое другое. Инша Аллах, совместными усилиями мы изменим и положение окружающих нас вещей.
Мир меняется. И это призыв к размышлению.
«Хочешь изменить мир – начни с себя». Золотые слова.