Удушение и уничтожение популярной дагестанской газеты «Черновик» выходит на новый уровень. В коридорах власти поговаривают, что газету прибирает к рукам владелец сети ювелирных магазинов, он же начальник Управления информации и пресс-службы при главе Дагестана Зубайру Зубайруев.
Зубайруев в прошлом – один из тех, кто начинал работать вместе с убитым недавно основателем газеты Хаджимурадом Камаловым. И для него это не просто бизнес. Не прошло и двух месяцев со дня убийства учредителя газеты «Черновик» Хаджимурада Камалова, как её деятельностью заинтересовалось контрольное управление главы республики.
1 февраля 2012 г. в редакции газеты «Черновик» началась проверка. Бумага с просьбой проверить, говорят наши источники, подана от имени приближенного к главе Дагестана чиновника Зубайру Зубайруева. Ему же, будто бы отведена роль держателя-покупателя актива.
Таким образом, местные тяжеловесы взяли на вооружение российскую модель контроля над СМИ: прессу покупает зависимый от них бизнес. Как показывает российская практика, бизнесмены предпочтут иметь убытки от побочного для себя медийного бизнеса, чем ссориться с властью и терпеть убытки в своём основном бизнесе.
Успех, который не прощают
До определённых пор Дагестан считался оазисом свободной прессы в России. Во многом это объясняется тем, что политические тяжеловесы в республике, увлеченные примитивным расхищением бюджета и злоупотреблением должностными полномочиями, не имели представления о прессе как о четвертой власти.
Когда-то, в 2004 году, Хаджимурад Камалов обошел всех значимых персон дагестанского политэкономбомонда, включая Сулеймана Керимова и сына главы республики Магомедали Магомедова – Магомедсалама, и не сумел убедить их в том, что газета – это выгодное бизнес- и политическое вложение.
Правда, спустя полтора года Магомедсалам Магомедов сам начал выпускать газету – «Свободная республика». По всей республике тогда были развешаны рекламные баннеры новодела с неоднозначным для самого хозяина слоганом «Хочешь купить Республику?». Но повторить прорыв «Черновика» ей так и не удалось: «Черновик» безоговорочно признавали самой влиятельной газетой республики.
Сегодня медийные ресурсы – это предмет острой борьбы двух самых влиятельных (и последних из оставшихся в Дагестане) кланов: клана Магомедовых (глава клана – бывший председатель Госсовета Дагестана Магомедали Магомедов) и клана мэра Махачкалы Саида Амирова.
Два события надо считать вехами в революционном изменении их представлений о важности СМИ: отставку главы Госсовета Дагестана в 2006 году и непопадание в список кандидатов в президенты Дагестана Саида Амирова в 2010.
За «Черновиком» закрепилась слава издания, раскачавшего своей критикой кресло под Магомедали Магомедовым. Что касается второго события, то считается, что электрический коллапс зимы 2008-го, когда махачкалинцы массово выходили на улицы с требованием тепла и света, широко освещаемый даже в федеральных СМИ, закрыл мэру Саиду Амирову дорогу в главный кабинет республики.
Прожженные лидеры двух самых влиятельных в Дагестане кланов, некогда дружественных, а сегодня остро конкурирующих, учиться на ошибках умеют. И своих, и чужих. Деньги любят тишину. Ворованые деньги любят мертвую тишину. «Черновику» в этой войне двух кланов была отведена роль жертвы, которую проще разделать по частям…
Start-up разводки
Чуть более года назад, на излете 2010 года, Хаджимурад акционировал предприятие-учредителя газеты, из ООО оно стало ОАО «Свобода слова». В учредителях стали значиться три лица: он сам, его финансовый директор, а также его заместитель по юридическим вопросам, ныне действующий главный редактор газеты.
Щепетильный в вопросах собственности, Хаджимурад оставил за собой доминирующий пакет акций – 78 %. Где-то в конце января 2011 года Хаджимурада к себе на разговор пригласил человек из президентской администрации. На встрече присутствовал вездесущий высокопоставленный сотрудник УФСБ по Дагестану. Встреча состоялась поздним вечером.
Ночью я получила от Хаджимурада смс, по содержанию которой поняла, что он очень встревожен и что у него только что состоялся невероятно напряженный разговор. О степени напряженности можно было судить и по самому факту того, что он мне об этом писал: обычно он скрывал свои эмоции и тревоги. Речь, как я поняла, шла, в том числе, обо мне и моем муже, который сидит в тюрьме.
Не прошло, кажется, и месяца с того разговора, как в интернете посредством моего же коллеги по «Черновику» была распространена мерзостная анонимная статья со сливом «компромата» на ряд известных оппозиционных журналистов и правозащитников. Явный акцент был сделан на мне, тогда еще главном редакторе «Черновика».
Помимо влезания в мою личную жизнь, анонимный автор (или авторы) записал моего мужа в террористы: якобы он отбывает срок за так и нераскрытый до сих пор теракт 9 мая 2002 года в Каспийске. Напомню, что сфабрикованное по нему уголовное дело провалилось в суде присяжных, все трое подсудимых по нему были оправданы.
Сам теракт до сих пор не раскрыт. В «Черновике» началась кампания по моему выводу из газеты. Весьма для меня болезненная, учитывая годы плодотворной совместной работы с Хаджимурадом.
Убийственные конформисты
Весь трагизм истории «Черновика» и его основателя Хаджимурада Камалова в том, «Черновик» как институт свободной прессы в Дагестане уничтожили руками тех, кто из него вышел. Тех, для кого декларации о свободе слова и ценностях демократии конвертировались в завидную (по мне, так незавидную) карьеру на госсужбе.
Демократы в Дагестане еще со времен перестройки представляли собой жалкое собрание интеллигентов-конформистов. Наиболее яркие (если конформизм вообще может быть ярким) из них становились своего рода прокладкой. Между обществом и властью.
Властью они востребованы, почему-то, только в качестве персонала, обслуживающего связи с прессой. Сами демократы-бюрократы видели в этой своей роли исключительные плюсы: одним своим присутствием они, мол, облагораживающе действуют на толстокожих обитателей белодомовских кабинетов.
Пораженческий конформизм доморощенных демократов заключался в том, что с момента своего появления на закате 1980-х они всегда дружили с властью против кого-нибудь. В начале и середине 1990-х они дружили с властью против заразы коммунизма, потом под лозунгами «не дадим криминалу пройти во власть» они грудью стояли в защиту одного криминала во власти против другого криминала – который к власти рвался.
Вот уже года два, как конформисты-демократы Дагестана нашли себе нового врага, против которого они должны дружить с властью. Нынче они перестали делить общественное поле на демократию и все остальное.
Обнаруживая признаки дальтонизма, в их взгляде на мир демократия слилась воедино с клептократией, а мир стал двуцветным: шариат и все остальное, то есть светское. Ребрэндинг старого девиза теперь звучит так: «Лучше светский сукин сын, чем шариат».
Зачистка поля…
С середины 2010 года чиновники дагестанского правительства забили тревогу о том, что количество просмотров сайтов экстремистской направленности превышает 100 000 в день. Это означало, что в Дагестане существует параллельная реальность, параллельная и очень действенная картина бытия, в которой представители власти – это кафиры, муртады и мушрики, которых надо изгнать с территории ислама как нечисть.
Светская власть должна была что-то этому противопоставить. Пораженная идейной импотенцией, она выставила своим щитом то, что умела: шельмование, дискредитацию ислама и мусульман, информационный мусор в интернете, подкуп, шантаж и угрозы руководителям негосударственных СМИ.
В узких кругах стали поговаривать, мол, «Черновик» и «Новое дело» получают деньги от президента Дагестана. Называли даже имя посредника, через которого эти деньги идут и будто бы тот ещё и откаты забирает. На самом деле полуправда – считай что ложь.
Реалии экономики, пронизанной от и до коррупцией, таковы, что ключевой рекламодатель в СМИ – это чиновник и его окружение. Подмять же под себя денежные отношения между рекламодателями-чиновниками и газетами очень просто.
Остаётся только удивляться, как такие гениально простые, ростовщические я бы сказала, схемы не пришли в голову предшественнику действующего главы Дагестана Муху Алиеву. Тот всех собак из правоохранительных органов напустил на «Черновик» и, оконфузившись сам, подставил и силовиков.
… или на блоггеров равняйсь!
С некоторых пор блогосфера вдруг стала занятием престижным, а блоггеров, невесть откуда взявшихся в Дагестане, стал привечать сам Магомедсалам Магомедалиевич (!). Блоггеры платили за оказанную им честь сполна.
Дагестанский сегмент блогосферы и Фейсбука стал стремительно набирать очки в борьбе за звание самого грязного, самого спорящего и мусорного в России. Шельмование, сплетни, разговоры из пустого в порожнее, разведение дискуссий ради провокации, навешивание ярлыков – вот портрет продажного дагестанского сегмента соцсетей.
Откровением список продажных кавказских блоггеров, вскрывшийся недавно из переписки главы Росмолодежи Якименко, в Дагестане не стал. Но список явно половинчатый. Даже поверхностное наблюдение за форумами и сетями показывает, что у силовых служб, МВД и ФСБ, есть своя – параллельная администрации главы Дагестана – зондер-команда. Она работает в сетях под анонимными никами, часто меняя их.
У республиканской власти и у силовиков в лице подконтрольных им кавказских блоггеров и анонимных участников форумов есть объединяющая их цель: это убить всякую концептуальную дискуссию в СМИ и интернете и внести хаос в общество.
Ведь кто такие кавказские блоггеры и анонимные форумчане? Какую функцию они в себе несут? Информируют, новости сообщают? Нет. Коррупцию раскрывают, как Навальный? Нет. Становятся лидерами оппозиции и возглавляют протесты? Опять нет.
Развлекают, развлекаются и с президентом встречаются? Да. Формируют общественное мнение? Тоже ведь нет. У них нет собственного мировоззрения, чтобы формировать чью-то позицию. Отведенная для них их спонсорами роль – это пресечь консолидацию потенциальной оппозиции.
Три медиамагната
Во время одного из последних наших с ним разговоров, в мае 2011 года, Хаджимурад сказал, что заложил акции ОАО «Свобода слова», что друзья ссудили ему денег под их залог и что он купил (или покупает) шинный завод. Он говорил, что хочет иметь бизнес для себя, для семьи. Газета ведь никогда не приносила ему прибыли.
Сейчас я верю, что предельно щепетильный и проницательный Хаджимурад не мог не предвидеть, что газете угрожает рейдерский захват и через залог акций он, возможно, надеялся застраховать и себя, и газету от этого. Или Хаджимурад желал выйти из газетного дела в виду его бесперспективности.
Методы, опробованные на «Черновике» и «Новом деле» администрация президента пытается распространить и на независимую от неё газету «Настоящее время». По моим данным, время от времени люди из администрации президента делали попытки подкупить менеджеров издания, обещая им платить ежемесячно по 100 – 200 тысяч рублей «в конвертах».
Неоднократно им предлагались и различные руководящие должности в госаппарате. Так как тактика подкупа действия не возымела, в ход пошёл административный ресурс: Управление ФАС России по Дагестану выявило у газеты превышение публикуемого ею тиража над реальным – на 840 экземпляров. При этом УФАС «не замечает» превышения в несколько тысяч экземпляров, имеющиеся у остальных, в том числе и государственных газет.
По моему убеждению, хозяин газеты «Настоящее время» – мэр Дербента Имам Яралиев – при сохранении давления республиканских властей, предпочтет не нести риски политические и финансовые и закроет газету. Но даже если он продолжит ее финансирование, существенного влияния на медийное поле Дагестана оказывать она одна уже не сможет.
«Черновик» был площадкой для дискуссий, флагманом разношерстной дагестанской оппозиции. Если у оппозиции в России пока ещё есть два мощных медийных ресурса – «Эхо Москвы» и «Новая газета», то в Дагестане после убийства Хаджимурада Камалова у легальной оппозиции такого флагмана не осталось.
Отныне информационное поле Дагестана разбивается на три параллельных медийных пространства: Дагестан глазами проправительственных СМИ, живописующих государево радение об инвестициях в стабильный край; Дагестан с позиций силовиков, отдающих свои жизни в кровавой борьбе с бандподпольем, и Дагестан глазами моджахедов, воюющих за установление здесь шариата.
