Когда-то в незапамятные дореволюционные времена, египтяне уважительно сранивали своего президента Хосни Мубарака с великими правителями Древнего Египта. Многие называли его "последним фараоном", поскольку он правил почти также долго, как легендарный Рамсес II и казался таким же незыблемым, как вечный Сфинкс, который созерцает свою страну свысока, возлегая на плато Гиза.
Другие (в особенности выпускники бывших советских ВУЗов) сравнивали его с Леонидом Ильичем Брежневым, символом застоя. Кому что нравится, как говорят. Мубараку, судя по всему, такие сравнения нравились, и, судя по своему последнему заявлению, сделанному незадолго до того, как "последний фараон" подал в отставку, он действительно считал себя патриархом, отцом большой семьи под названием Египет, а граждан своей страны – детьми, нуждающимися в опеке и надзоре. "Вы без меня не справитесь", - обьяснял резко постаревший фараон миллионам египтян, которые скандировали "Долой Мубарака, долой режим!"
К великому сожалению и огорчению народных масс, которые добились своего 11 февраля 2011 года, фараон оказался прав. Он и его предшественники – Нагиб, Насер и Садат - весьма преуспели в превращении этой страны в свой собственный семейный бизнес. Не очень успешный, прямо сказать, зато свой. Свои правила, свои законы, своя казна. Все свое. Хочу – иду на Израиль войной, несмотря на громадный риск и перспективу полного поражения. Хочу – подписываю с этим же Израилем мирные соглашения, несмотря на то, что 99% граждан выступают против. Или начинаю застраивать плато Гиза престижными гостиницами, несмотря на возражения археологов, или назначаю любимого сына будущим президентом. Что хочу, то и делаю, короче говоря.
Но что, как правило, происходит с семейным бизнесом в тот момент, когда патриарх удаляется со сцены, унося с собой все секреты и договоренности, так и не посвятив в них никого из расширенной семьи? Наследники мечутся по углам и ищут кубышку с деньгами, поставщики отказываются работать по старым, неформальным договоренностям, клиенты спешно покидают тонущий корабль. Это как раз то, что произошло в Египте после начала революции 25-го января (и одному Аллаху известно, когда она закончится). Оставшись без босса, полиция отказалась выполнять свою работу и бесславно покинула улицы египетских городов, рабочие, которых скорее можно назвать современными рабами, открыли бессрочную забастовку, субординация в обществе, воспитанном на страхе, а не на уважении к законам, была нарушена.
Молодые демонстранты, которые скандировали "Долой Мубарака", также уверовали в миф о всемогущем фараоне, и в то, что если от него избавиться, то жизнь немедленно станет прекрасной и удивительной, лишь сегодня начинают понимать, что проблема заключается не в фигуре самого Мубарака или его сыновей, а в том, как устроено современное египетское общество. В древние времена фараон Снофру, который заранее позаботился о своей усыпальнице, обнаружил, что архитектор совершил ошибку и грани пирамиды не будут идеально ровными. Строительство прекратилось, и Снофру пришлось довольствоваться другой, маленькой, но настолько идеальной, что она получила название "Снофру сияет".
Пирамида, которую строили "свободные офицеры" в течение 59 лет (если вести отчет с июльской революции 1952 года) также оказалась огромной, но непригодной для нормального существования. Египет под руководством Насера, Садата и Мубарака считался лидером арабского мира, однако страна жила в нищете, будучи не в состоянии обеспечить себя даже хлебом, университеты пачками выпускали безработных, а формула IBM - Иншалла, Букра, Маалеш ("С помощью Аллаха, Завтра, Ну и что") - стала национальным лозунгом. За прошедший год многие египтяне, участники тахрирских событий и те, кто наблюдали за революцией по телевизору, начали осознавать, как глубоки проблемы их страны, и как непросто будет найти адекватные решения в этой тяжелой ситуации, когда институты власти в стране практически не функционируют, исламисты являются единственной хорошо организованной силой, а армия готова сделать все, что возможно, для того, чтобы остаться на верхушке пирамиды.
Возможно, именно поэтому сегодня решение генпрокуратуры Египта потребовать высшую меру наказания для бывшего президента уже не вызывает такого ликования толпы, как в прошлом январе, или даже в августе, когда открылся суд. Безусловно, если будет доказано, что Мубарак отдал приказ стрелять в демонстрантов, логично, чтобы его за это судили. Но лишь немногие понимают, что казнь Мубарака ничем не поможет гиду, оставшемуся без хлеба, блоггеру, которого новое "демократическое" военное руководство послало "отдыхать" в тюрьму, безграмотному учителю и безработному инженеру. Сегодня в Египте суд над Мубараком вызывает почти такой же интерес, как суд над Саддамом Хуссейном в Ираке в 2005 году, когда в стране бушевал террор.
Правда, отсутствие общественного интереса к суду над Мубараком не означает, что его не могут казнить. Чем хуже будут в Египте обстоять дела, тем больше шансов, что новое руководство построит большую виселицу в центре Тахрира или где-нибудь еще. Оно все еще надеется, что сумеет воспользоваться тем, что осталось от семейного бизнеса под названием Египет.
Здесь я изменил всё, как в первоисточнике.