Христиане разделили религию и политику через известный принцип: «Богу — богово, кесарю — кесарево». Выходит так, что религия не имеет никакого отношения к политике, а политика — никакого отношения к религии.
Эта концепция постепенно развилась в ее самую мерзкую форму — в последнее время во имя секуляризма (аль-альманийя) или секуляризации, которая изгоняла религию изо всех сфер жизни до тех пор, пока окончательно от нее не избавилась.
Эта концепция в реальности есть не что иное, как вид язычества, где авторитет религии в материальном мире не признается и ограничен лишь ритуалами и поклонением, которое люди совершают лично и в местах поклонения, будто бы Бог — Бог лишь в аспектах поклонения и ритуалов, а когда дело касается мирского, у людей — другой бог. Аузубилля — да упасет Всевышний нас от этого.
Поэтому мусульмане, крепко держащиеся (своей религии), будут продолжать отвергать это заблуждение, независимо от века и места. Ему ни в какой форме нет места в Исламе, который тщательным образом охраняет тавхид (единобожие) в его совершенной форме и который утверждает божественные законы для всех сфер жизни, включая политику и экономику.
Таким образом, ученые обязаны отвергать эту концепцию и исчерпывающе опровергать ее с помощью своих знаний. И, поистине, они делают это, вся хвала Аллаху. Однако в наши дни некоторые мусульмане, взявшиеся за дело опровержения секуляризма, зашли слишком далеко, незаметно дойдя до ошибки, которая сместила акценты и вызвала много заблуждений в этом вопросе.
Они сделали политику и установление исламского правительства первостепенной задачей и наивысшей целью всех правил религии, будто бы правила поклонения и т. д. не нацелены ни на что, помимо одной лишь цели — установление исламского правительства. Словно поклонение и религиозность (дияна) — это средство для достижения этой первостепенной задачи, так что они уменьшили важность ибадата и сделали его упражнением для тренировки на пути к фундаментальной цели установления исламского теократического правительства (аль-хукумат аль-иляхия).
Из-за подобного мышления возникло два опасных греховных момента (фиска):
Первый. Поскольку поклонение стало средством установления теократического правительства, оно перестало быть целью само по себе, с помощью него (его совершения) поставлена задача постепенного продвижения к фундаментальной цели.
Таким образом, если бы обстоятельства потребовали, чтобы эти средства были отданы в жертву для выбора других средств (для достижения) этой важной цели, то, поистине, в результате подобного мышления не было бы ничего, что останавливало от принесения их в жертву, поскольку они сами по себе не являются целью.
Второй. Человек относится к средствам для достижения цели как к необходимости — это обыденное отношение, и, как следствие, он не будет считать поклонение целью своей жизни и предметом своих усилий, не будет продвигаться в этом и стремиться к большему, ценить духовный опыт, восторг (при поклонении) и внутреннее спокойствие.
Говоря словами уважаемого и великого проповедника, мавляны шейха Абуль-Хасана ан-Надви, которые мы встречаем в его опровержении некоторых трудов его покинувшего мир учителя саййида Абуль-А’ля Мавдуди: «Поистине, у тех, кто берет религиозные знания из этого источника (с этой интерпретацией Ислама) и ограничивает изучение Ислама этими книгами, отношения с Аллахом будут ограниченными и превратятся в сухой, суровый формализм (джамидатун расмиййя), лишенный внутренних состояний, которые необходимо достигать верующим.
В частности, так происходит, когда акцент ставится на том, что основная цель в ниспослании пророков, конечная задача их учений и плод их усилий — это добиться изменения в этой ограниченной мирской жизни: изменить ее к лучшему, установить человеческую цивилизацию на нужных основаниях. Этим изобилуют такие книги.
И когда акцент на этом ставится со свирепством и раздражительностью, энтузиазмом и страстью, и в ключе, обедняющем концепцию божественной любви, довольства Господа и успеха в иной жизни — это противоречит разумному подходу.
Можно сравнить это с тем, что человек на машине старания и труда сворачивает с пути веры в невидимое, с пути томления по следующей жизни, стремления к довольству Аллаха и преданности Его любви, которую учредили пророки, к тропе поиска и достижения власти, славы, управления, господства — к материалистической галактике».
Подытожив, скажем, что эти авторы, в их стремлении опровергнуть секуляризм и в их сосредоточенности на политическом аспекте Шариата, сделали из Ислама политическую идеологию, вместо того чтобы сделать религиозной политику.
Истина состоит в том, что политика — это ветвь из ветвей религии, так же, как бизнес и экономика, и, поистине, правила религии распространяются и на политику, так же, как и на бизнес.
Однако ни политика, ни бизнес не являются ключевой целью послания Ислама, ни фундаментальной задачей его повелений и предписаний. И как связь установленный Шариата с бизнесом не делает бизнес целью религии, так и правила Шариата, связанные с политикой, не делают политику фундаментальной целью Ислама.
Хаким аль-умма, шейх Ашраф Али ас-Санави, да смилуется над ним Аллах, обратил наше внимание на этот вопрос в кратком, но ясном и проницательномт утверждении, мы процитируем эти слова, переведя их с урду на арабский (затем на английский и на русский — прим. пер.). Он говорит, рахимахуллах: «Всевышний Аллах сказал: «Те, кто, если мы укрепим их на землях, обеспечит совершение регулярной молитвы, дает регулярный закят, будет приказывать совершать благое и запрещать дурное: Аллаху Единому принадлежит завершение всех дел». (Коран, 22:41).
Очевидно из этого аята, что основная задача — это религиозность (дияна), а не что-либо, связанное с политикой или джихадом, — они всего лишь средство для установления религиозности.
И по этой причине, духовность и правила, регулирующие религиозность, были даны каждому пророку, мир им всем, без исключения, а политика и джихад не были даны каждому из них. Джихад и политика были даны некоторым из них тогда, когда была нужда и выгода (для их общин), и, поистине, это средства, поскольку они не нужны, если нет необходимости.
«Возможно, что сейчас в умах некоторых возникнут сомнения в том, что другой аят Священного Корана не указывает на то, что религиозность — средство, а установление (тамкин) на земле и политика — цели. Вот этот аят: «Аллах дал тем из вас, которые уверовали, повиновались Аллаху и вершили добрые деяния, твёрдое обещание — сделать их наследниками на земле тех, кто был до них, и утвердить Ислам, который Он избрал для них религией, и они тогда будут обладать величием и властью». (Коран, 24:55).
Можно подумать, что, поскольку этот аят делает веру и благие деяния условиями для установления (Ислама) на земле, из него очевидно, что установление и политика являются целью.
«Ответ такой: Всевышний Аллах обещал в этом аяте установление и власть и сделал их зависящими от веры и благих деяний, в то время как установление обусловлено ими, то есть власть обещана (верующим при условии) веры и хороших деяний.
Однако из этого не вытекает, что то, что было обещано, является целью, поскольку Аллах говорит в другом месте: «Если бы они берегли Тору и Евангелие и следовали бы их учению в том виде, в каком они были им ниспосланы, и верили бы в то, что им было низведено Господом, — в Коран, Аллах расширил бы и увеличил их удел со всех сторон». (Коран, 5:66).
Итак, Аллах обусловил расширение удела соблюдением Таурата, Инджиля и Корана. Как может кто-то говорить, что расширение удела является целью религии? Нет, оно просто обещано. Таким образом, установлено, что обещанное не обязательно само становится целью. И в аяте установления власти (24:55) установление обусловлено верой и благими деяниями, и оно является их следствием, это — не цель религии и не её задача.
Таким образом, становится очевидным, что политика — это одно средство из многих средств, а цель — это духовность. И цель этого утверждения не в том, что надо вовсе забыть о политике. Мы лишь намеревались уточнить место политики в религии: что это не цель в противовес духовности, поскольку именно духовность и является самой важной целью».
Такмиля Фатхуль-Мульхим, т. 3, с. 224-227.
