С началом пандемии коронавируса в России многие алармисты предупреждали, что карантинные меры неизбежно вызовут волну преступности среди иностранных (читай: центральноазиатских) мигрантов. Различные националисты рисовали картины, на которых толпы озверевших от голода и безработицы таджиков и узбеков нападают на беззащитных мирных русских граждан. Впрочем, надо сказать, что роста преступности в тяжелой ситуации опасались и лидеры диаспор.
Тем не менее, этого не случилось. Более того, официальная статистика МВД за апрель-май 2020 года показывает, что количество преступлений, совершенных мигрантами, наоборот уменьшилось. В основной период жёсткого карантина было зарегистрировано 322 тыс. преступлений, что на 6,6% меньше, чем за апрель-май 2019 года. Число раскрытых преступлений было 167 тыс., на 5,4% меньше, чем за тот же период 2019 года. Число преступлений, совершённых гражданами СНГ, в апреле-мае 2020 года было 4,8 тыс., что на 9,9% меньше, чем в апреле-мае 2019 года. Доля иностранных преступлений в общей массе раскрытых преступлений даже чуть упала, с 3 до 2,9%.
Историк и антрополог, доктор исторических наук, профессор факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге, Сергей Абашин, на своей странице в Facebook отвечает на этот важный вопрос - почему не было никакого взрыва "мигрантской преступности", несмотря на то, что именно иностранные мигранты оказались в наиболее уязвимом положении в результате карантинных мер?
«Во-первых, далеко не все мигранты потеряли работу, большинство не потеряли - хотя и понесли потери в зарплате, многие предприятия и службы продолжали работу, более того - некоторые сферы услуг расширились, например доставка, и привлекли большую долю иностранцев, которые гораздо более мобильны на российском рынке труда, чем сами россияне.
Во-вторых, мигранты умеют ужиматься и сокращать до минимума свои потребности и расходы, которые и без того минималистские. Сыграл, конечно, свою роль и президентский указ, который освободил иностранцев от выплат за патент и частично от поборов со стороны полиции.
В-третьих, иностранные мигранты, особенно из Средней Азии, имеют плотную социальную сеть в России, в отличие от "атомизированных" россиян, в этой сети осуществлялась активная взаимная поддержка наиболее пострадавших соверующих, сородичей и земляков, заработали свои разнообразные механизмы благотворительности. Всё это в совокупности и предотвращало какие-то уголовные эксцессы.
Более того, иностранцы оказались даже более законопослушными, чем россияне, и старались больше соблюдать режимы изоляции, понимая, что российская медицина неохотно придёт к ним на помощь».
