Пандемии, такие как вспышка коронавируса, приводят к исключительным временам, поражая как обычных людей, которые боятся заражения, так и тех, кто находится у власти, включая правительство и государственные учреждения.
«Черная смерть» XIV столетия сформировала европейскую — а на самом деле и поистине глобальную - политическую и культурную жизнь таким эпохальным образом, что это привело к появлению новых религиозных, артистических, экономических и социальных движений в последующие века. Итальянский Ренессанс процветал после опустошения, пережитого итальянскими городами, в частности Флоренцией, из-за бубонной чумы.
Кризисы, которые причиняют смерть и боль большинству людей, либо непосредственно либо через их близких, имеют тенденцию оставлять постоянный след в том, как люди понимают политику, и как общественные институты и государства управляют ими во времена кризиса.
Сегодня Covid-19 испытывает глобальную политику. То, как страны справятся с этим кризисом, повлияет на будущие модели управления и отношения между государством и обществом. О том, какую модель судя по всему на себя испытывает сейчас Иран, пишет известный исследователь, занимающийся политикой безопасности и здоровья человека с использованием этнографического и исторического подходов, доктор Мазияр Гиаби. Его статью мы пересказываем здесь.
Во всем мире реакция на вспышку коронавируса была разной: Китай потерпел неудачу на самых ранних стадиях вспышки, но с тех пор использовал свой мощный государственный механизм и массивные материально-технические средства, чтобы сдержать распространение - или, по крайней мере, сделать вид, что ему получает сдерживать распространение вируса.
Италия, несмотря на наличие одной из самых передовых систем общественного здравоохранения в мире, борется с распространением вируса в северных регионах, причем тяжелые человеческие жертвы усугубляются стареющим населением (около четверти населения страны старше 65 лет). Италия по-прежнему находится в закрытом положении строжайшего карантина, без видимого конца.
Иран также сталкивается с тем, что было названо «матерью всех испытаний». Согласно одному из недавних исследований, в условиях самого жесткого режима санкций в истории Иран борется со вспышкой Covid-19, которая может привести к гибели до 3,5 миллионов человек.
В то время как санкции США являются отягчающим фактором в этом критическом сценарии, внутренние факторы также формируют политику по отношению к Covid-19.
В своей книге «Политика в отношении наркотиков: борьба с беспорядками в Исламской Республике Иран» Мазияр Гиаби рассматривает, как иранское государство вмешалось в еще одну современную эпидемию - эпидемию наркотиков и ВИЧ / СПИДа - за последние четыре десятилетия. Хотя связанные с наркотиками эпидемии отличаются от вирусных эпидемий, политика управления кризисами может иметь весьма сходные стратегии.
Первоначально иранское правительство отрицало масштабы угрозы Covid-19, даже несмотря на распространение новостей о смертях и эскалации заражения. Этот период отрицания подготовил почву для идеального шторма, который последовал очень скоро. Эпицентром вспышки в Иране стал религиозный город Кум, откуда вирус быстро распространился по всей стране и в соседние государства. Парламентские выборы также ускорили распространение, поскольку избирательные участки оставались открытыми на фоне опасений правительства о низкой явке избирателей.
Между тем, наступление праздничного сезона Новруза - иранского нового года, когда миллионы иранцев посещают своих близких и путешествуют по всей стране - вызвало рискованную мобилизацию среди населения.
На фоне откровенной антииранской пропаганды в Интернете, распространение новостей о коронавирусе было воспринято как очередная попытка дестабилизировать национальную экономику, вызвав опасения вирусной инфекции.
В какой-то момент президент Хасан Рухани назвал новости о вирусе «заговором иностранных врагов», так же как в 1980-х годах наркотическую эпидемию называли «заговором империалистов». Это лишь усугубило отсутствие общественного доверия к официальным голосам, которое и так уже резко упало после вранья о сбитом украинском самолете.
Совпадение этих факторов и принятие иранским правительством политики, основанной на... отсутствии политики, означали, что оно больше не могло остановить распространение вируса. Альтернативой стало поддержание кризиса, вместо возвращения докризисного состояния. Осторожное признание предшествовало тотальной кризисной ситуации, в которой различные политические институты конкурировали друг с другом за то, какие стратегии должны быть реализованы для смягчения кризиса.
На практике это привело к применению подхода, который Гияби называет «историческим подходом Ирана» к кризисам. Правительство не захотело принимать централизованные, нисходящие сверху меры, такие как карантин, локдаун и физическое дистанцирование, как того требуют вооруженные силы и КСИР (Корпус стражей исламской революции).
Политика отсутствия политики
В отличие от централизованных автократий, таких как Китай, иранские политические кадры систематически предпочитают нецентрализованные средства вмешательства, опираясь на социальную мобилизацию добровольцев, НПО и профессиональных групп. Таким образом, общественный кризис превращается из правительственной проблемы в национальный вопрос, когда граждане должны сами сыграть свою роль в борьбе с угрозой заражения.
Это также имело место в начале 2000-х годов, когда вспышка ВИЧ / СПИДа угрожала распространиться среди населения в целом. Вместо того, чтобы действовать быстро посредством законодательных мер, правительство изначально полагалось на работу групп гражданского общества, и только позже предприняло шаги по обновлению законодательной базы и стратегии социального обеспечения для вмешательства по всей стране.
В условиях пандемии коронавируса иранская политика отсутствия политики привела к тому, что общественные агенты - включая местных добровольцев, медицинских работников, активистов и ополченцев - возглавили национальную кампанию по смягчению кризиса.
Это не означает, что правительство не предприняло никаких действий; напротив, кабинет министров громко призывал население оставаться дома, сводить к минимуму физическое взаимодействие и проявлять терпение.
Тем не менее, он не принял какого-либо сильного, обязательного законодательства для обеспечения соблюдения этого совета. Почему?
Иран не в состоянии поставить страну в полный экономический локдаун, как это происходит в Италии и в других местах. Учитывая значительную потерю доходов, вызванную санкциями США, правительство не располагает финансовыми средствами для экономической поддержки населения во время массового карантина в таких городах, как Тегеран и Кум.
Или, даже если у него могут найтись средства для этого, цена такой стратегии будет заключаться в перестройке всего существующего политико-экономического порядка; иными словами, национализация и конфискация крупного частного капитала, который представляет собой основную линию поддержки правительства. Это ставит страну лицом к лицу перед острым вопросом: применять принудительный карантин и страдать от нехватки доходов или рисковать заражением, но избегать голода?
Массовые человеческие жертвы
Разные социальные классы сталкиваются с разными рисками и требуют разных заверений. Нередко можно услышать, что угроза вируса меньше угрозы экономической депривации.
Вирусы «демократичны» только в определенной степени. Различные социальные классы сталкиваются с серьезными решениями по поводу рисков и дивидендов, а более бедные сообщества не имеют возможности выбора. Беглое наблюдение за пространственным присутствием людей по всему Тегерану говорит само за себя: северные, более богатые районы выглядят как «город-призрак», поскольку люди остаются в домах, в то время как южные районы все еще кишат уличными торговцами и регулярными работниками, стремящимися зарабатывать на жизнь.
На этой стадии пандемии, когда миру нет дела до экономического положения иранцев, живущих под санкциями, Иран может стать невольным полигоном для той стратегии, которая была первоначально принята на вооружение правительством Великобритании в отношении Covid-19: поиск коллективного иммунитета среди населения в целом, с неизбежными массовыми человеческими жертвами.
