Странный вопрос, скажете вы и не ошибетесь. Но давайте посмотрим на религиозную ситуацию в республике с другой стороны. Речь, прежде всего, идет о нарастающем шиитском присутствии в Дагестане в условиях непризнания официального муфтията республики. Известно, что у шиитов свой духовный лидер – имам (ахунд).
Шииты (с арабского «приверженцы, партия») – второе направление по числу верующих в исламе. Как и все мусульмане, они верят в миссию пророка Мухаммада (мир Ему). Шииты убеждены, что руководство мусульманской общиной принадлежит имамам, назначенным Богом, из числа потомков пророка, к которым они относят Али ибн Абу Талиба и его потомков от дочери Мухаммада Фатимы, а не – халифам. По их мнению, избрание руководителя – имама мусульманской общины, подобно избранию пророков является прерогативой Аллаха.
Возьмем в качестве примера Грузию, где два муфтия – суннит и шиит, которые работают уже многие годы. Сам муфтият в Грузии был основан в 1990-х годах. Сейчас там функционируют более 135 мечетей, школы-пансионаты, медресе, обучающие детей богословию и основам Корана. Грузинский мусульманский муфтият в этом смысле уникален и является единственным в своем роде на всем пространстве СНГ. Во времена Союза в Грузии было всего две мечети (в Батуми и Тбилиси), и в них совершали молитвы в основном сунниты. В джума-мечети Тбилиси до сих пор существует уникальная ситуация: вместе молятся сунниты и шииты, хотя имам всегда суннит.
Такое внутриконфессиональное содружество деятельности в рамках одного муфтията представителей различных течений ислама заставляет выстраивать отношения и находить общие точки соприкосновения с их представителями.
Подобная ситуация сложилась и у нас в Дагестане в исторической мечети Дербента. Но в отличие от Грузии здесь нет единства и взаимопонимания между конфессиями внутри ислама: каждый считает себя правым и единственным хозяином джума-мечети, а следовательно, и города, с точки зрения религиозного превосходства. Во всех крупных городах и в некоторых районах республики сегодня представлены шиитские общины, которые показывают определенную динамику роста, особенно в Махачкале и в Южном Дагестане. И если шиизм – отдельная ветка в исламе, то, может, целесообразнее было бы отдельно ввести кандидатуру главного муфтия и для них из числа их религиозных деятелей, чтобы наладить взаимодействие с госорганами, общественными и религиозными организациями, институтами гражданского общества должным образом и на должном уровне.
В реальности получается, что существующая система управления по взаимодействию с общинами не отвечает интересам и республики, и самих общин прежде всего. Из-за чего шиитские религиозные организации вообще оказались за бортом дагестанской религиозной жизни. А ведь это огромный потенциал. Кроме того, это огромное количество людей. Да и сама ситуация диктует, что стране нужно повернуться в сторону этих реалий. Кроме того, шиитизация южных территорий сам по себе процесс не изученный, требующий от исследователя адекватного отношения и профессионального навыка. С позиции некоторых экспертов развитие шиизма здесь имеет проиранские предпосылки и тенденции. Иран сегодня – единственная альтернативная сила в регионе, на почве влияния шиизма. Есть Азербайджанское лобби, но, если смотреть с точки зрения мощи, Иран сильнее. Помимо этого, конечно же играет важную роль статус прикаспийского государства. Растет также влияние Турции, которое распространяется через Азербайджан и Аджарскую автономию в Грузии, которая, как известно, непосредственно граничит с Турцией.
Россия как черт ладана боится суннизма и его быстро набирающей силы ветки – салафизма. Исторически туркизация имела здесь свои предпосылки, и Россия во взаимоотношениях всегда отторгала османизацию. Отчасти из-за территориальных претензий и войн. А что касается Ирана, то всегда шла на определенные уступки. Так и в этот раз. Во-первых, это многомиллиардные контракты по ядерной энергетике. Во-вторых, шанс показать миру, что наши технологии еще востребованы. И в-третьих, контроль именно над ядерным Ираном. Разумеется, взамен приходится умалчивать на претензии соседа по шиитизации региона. Это даже выгодно, поскольку хоть как-то появится противовес нарастающей силе салафизма. И наконец, самое необходимое: шииты, укрепляясь в регионе, будут вынуждены конфликтовать с суннитами, и здесь опять у государства в лице спецслужб появится реальная и долгожданная возможность контроля и управления этими общинами.
И здесь вопрос в том, что и какие требования предъявят сами шииты. Как бы то ни было, исследование проблем шиитского ислама станет ближайшей перспективой федеральных и региональных Центров по изучению ислама. К большому сожалению, все представленные сегодня в регионе силы не берут в учет проблему исмаилизации самого шиизма. Хотя живущие здесь шииты – имамиты, этот вопрос очень актуален. Исмаилиты поэтапно набирают свою силу, ориентируясь на молодежь.
Очевидно одно: и Азербайджан, и Иран, и Турция имеют свои стратегические цели в Южном Дагестане и считают эту территорию зоной своего особого влияния и жизненных интересов. А это значит – основные конфликты еще впереди.
