Не выходит из головы снесенная мечеть в Новом Уренгое, ее варварски сровняли с землей при молчаливом согласии безмолствующего большинства. Кроме колонок Шевченко и Мусаева, некоторых известных журналистов и постов в социальных сетях – мертвящая тишина. Никаких заявлений о публичных слушаниях, никаких заявлений от высоких чиновников из муфтиатов…
Мы уже не удивляемся ни внесудебным преследованиям мусульман, ни задержаниям и обыскам людей только на основании того, что они носят бороду, ни запретам священных для мусульман книг, лингвистическую экспертизу по которым делают люди, едва знающие о предмете своих экспертных изысканий….Но чтобы в XXI веке в нашей стране по мечетям, храмам Всевышнего, проходились экскаватором ..
Разрушения мечетей встречались и раньше, задолго до советского атеизма, и всегда это заканчивалось плохо, приводило к протестам верующих и нарушению хрупкого баланса между уммой и властью.
Один из громких эпизодов, связанных с массовым разрушением мечетей, относится к 1742 году. И было это в Среднем Поволжье. Напомню, что с завоеванием Казанского ханства закрепление новой территории в составе империи осуществлялось разными способами. Не последнюю роль в этом играла миссионерская и просветительская деятельность православной церкви. Появилась такая новая социальная категория, как «новокрещенные инородцы» (татары, чуваши, мордва и т.д). Сначала это были представители бывшей феодальной элиты и служивые татары, для которых перемена веры открывала социальные лифты. Власть создавала им особые условия, блокировавшие возможности возвращения к своей вере. В Поволжье их переселяли в русские селения или образовывали для них отдельные слободы.
Татар-мусульман же из Казани выселяли, так была основана Старотатарская слобода. С течением времени слобода застраивалась, росла, а к концу XVI в. стала мусульманским пригородом Казани. В ней были построены мечети, куда ходили люди, обращаясь к Всевышнему с просьбами и благодарностями, здесь заключали никях, судили, общались, делились новостями, помогали друг другу.
Мусульманские храмы, возникшие почти рядом с Казанским Кремлем, вызывали тревогу. В 1591 г. митрополит Гермоген в своей челобитной царю Федору Иоанновичу писал: «Да прежде сего, от казанского взятия в сорок лет, не бывали в Татарской слободе мечети, а ныне- де учали мечети ставить близко посаду, всего как из лука стрелить». Через два года в 1593 г. увидела свет «Царская грамота в Казань, о построении слободы с церковью и переводе туда из уезда новокрещенов, поколебавшихся от соседства с иноверцами в православной вере, о разрушении татарских мечетей, с запрещением впредь строить оные…».
Миссионерская деятельность среди мусульман продолжалась и далее - в 1731 г. была создана «Особая комиссия для крещения мусульман и других инородцев», которая в 1740 г. была преобразована в «Контору новокрещенных дел». Среди чиновников выделялся казанский архиерей Лука Канашевич, о грубых методах, близких к насилию, пишут исторические источники тех лет. За короткий срок в Казанской губернии было насильно крещено более 100 тысяч «иноверцев», причем татар-мусульман сгоняли с родных мест, оставляя лишь татар, принявших православную веру.
19 ноября 1742 г. появился сенатский указ, по которому предписывалось «новопостроенные за запретительными указами мечети» в местах, где проживают «новокрещенные» (т.е. там, где проживают мусульмане вместе с русскими и «новокрещенными инородцами») в Казанской, Астраханской, Сибирской и Воронежской губерниях сломать, а в татарских селениях подсчитать численность действующих храмов, установить время их постройки, определить расстояние между ними и дворность селений, провести ревизию и решить, какие мечети сломать, а какие оставить.
По этому указу в 1742-1743 гг. произошло массовое уничтожение мусульманских мечетей и молелен в Казанской, Нижегородской, Астраханской и Сибирской губерниях. В Казанском уезде Казанской губернии из 536 храмов были ликвидированы 418, причем среди них были и древние мечети, построенные до завоевания Казани. В Сибирской губернии, в Тобольске, Таре – 98 из 133, в Астраханской губернии – 29 из 40.
Массовое уничтожение исламских храмов вызвало массу петиций, люди жаловались на бесчинства властей и просили об открытии или восстановлении мечетей.
К июню 1744 г. власти одумались, Правительствующий Сенат на общем заседании со Святейшим Синодом вынужден был признать, что «ежели у них, татар, все мечети их сломать, то из того не иное что последовать может, токмо одно им, татарам в их законе оскорбление, и от того б не могло до разглашения дойти в такия места, где между магометанами, в других государствах живут люди веры греческого исповедания, и построены Божия церкви, и не произошло бы какого тем церквам утеснения; к тому же живущие в России татары магометанского закона, приводятся к присяге по их законам в их мечетях».
Вскоре последовал Указ 22 июня 1744 г., по которому, по мнению историка И. Загидуллина, впервые было объявлено об установлении правительственного контроля над исламским храмовым строительством, что означало признание мечети как самого массового исламского института. Однако порядок устройства мечетей был регламентирован, была определена норма «прихожан» 200-300 человек, при которой возможно строительство мечети и чтение молитв, хутб, выполнение других обрядов. Были и ограничения – легитимными признавались только общественные богослужебные заведения, что означало невозможность строить домовые храмы при учебных заведениях и частные мечети при усадьбах, а в селениях разрешалось возводить не более одной мечети.
В предлагаемых обстоятельствах XVIII в. этот указ можно считать прорывом. Во всяком случае, он cнял политическое напряжение между мусульманами и региональной властью. Возможно, тем, кто не препятствовал сносу Новоуренгойской мечети, не реагировал на настойчивые просьбы и письма мусульман сохранить эту мечеть, нагнетание напряжения сегодня выгодно?
Использованы материалы книги: И.Загидуллин. Исламские институты в Российской империи. Мечети в европейской части России и Сибири. Казань: Татар.кн. изд-во, 2007. 416 С.
