Как и почему перестала существовать Османская империя

Репутацию «больного человека Европы» Османская империя заработала еще в XIX веке, и принято считать, что ее развал по итогам Великой войны стал результатом уже полного паралича государства. Между тем, как ни парадоксально, в военном смысле Турция продемонстрировала тогда, наоборот, удивительную эффективность — войну ей пришлось вести сразу на 9 фронтов, на многих из которых удалось достичь впечатляющих успехов.

Османская «весна» младотурок

Перед Первой мировой войной Османская империя все еще оставалась одной из крупнейших держав эпохи, с территорией примерно 1,7 млн кв. километров, включая такие современные государства как, собственно, Турция, Палестина, Израиль, Сирия, Ирак, Иордания, Ливан и часть территории Аравийского полуострова.

Долгое время страной единолично правил султан Абдульхамид II, при котором было приостановлено действие конституции, принятой в 1876 году, запрещены политические партии, введена цензура. Действия султана при этом были направлены прежде всего на оживление экономической жизни империи, реформу госаппарата и системы образования, но при сохранении всей полноты власти в руках султана. Своей абсолютистской политикой султан нажил себе множество врагов — от армянских сепаратистов, совершивший на него несколько покушений, до oсманских национал-либералов (младотурок). Последние в 1908 году совершили военный переворот и отстранили Абдульхамида II от власти. Османская империя стала конституционной монархией с послушным Мехмедом V в качестве нового султана.

Сулан Османской империи Абдульхамид II. Фото: 
Gallica.bnf.fr / Bibliotheque nationale de France

Придя к власти с прогрессивными лозунгами о возвращении Конституции, проведении гражданских реформ, равноправии всех подданных перед законом, младотурки уже к 1913 году установили диктаторский и коррупционный режим, который позднее назовут «диктатурой трех пашей», по имени трех влиятельных министров — военного министра Энвер-паши, министра внутренних дел Талат-паши и морского министра Джемаль-паши.

Тем не менее, на первые 5 лет они разморозили политическую и общественную жизнь — возобновил работу парламент, перед которым стало отчитывается правительство, появилось множество партий и движений с весьма радикальными для консервативного и преимущественно мусульманского населения страны взглядами — как либерального, так и консервативного толка, а также партии, представляющие интересы национальных меньшинств, прежде всего армян. На деле выборы проводились с огромным количеством нарушений, не отражая реальных запросов подданных империи, а настоящая власть находилась в партийных клубах младотурок, где и принимались реальные политические решения. Тем не менее, на первом этапе даже при этом смена власти дала огромный толчок развитию общества и страны.

Второе рождение переживал исламский модернизм, долгое время находившийся в подполье. Султан Абдульхамид II не признавал ограничение своей персональной власти конституцией и парламентом и не был сторонником концепции разделения властей. Но в среде исламских модернистов такого рода идеи были очень популярны, в частности у последователей верховного муфтия Египта Мухаммеда Абдо. Модернисты не просто хотели примирить современность и ислам, но и готовы были реформировать религию, отбрасывая все то, что не вписывалось в их представления о современном (например, полигамия, запрет на процентные ставки по кредитам и т.п.).

Энвер Паша. Фото: Библиотека Кнгресса США

Между тем наиболее влиятельные исламские ученые (улемы) оставались традиционалистами, считая, что превращение султана в марионетку нанесло удар по государству и авторитету власти. В связи с этим младотурки всегда испытывали дефицит легитимности, что бросало их на поиск компромисса с наиболее либеральной частью улемов. В результате они законодательно закрепили исламское право в качестве основного источника законодательства Османской империи.

Переживал расцвет и пантюркизм, чему способствовали те же младотурки, легализуя пантюркистские организации по всей империи. Пантюркисты принесли радикально новый взгляд на реформу ислама, стоявшую на повестке дня в Османской империи. Это отношение лучше всего выражено в словах турецкого писателя и социолога, одного из крупнейших идеологов пантюркизма Зии Гекальпа: «Тюркизироваться, модернизироваться и исламизироваться».

Особый турецкий путь

Пантюркизм попытался примирить ислам с секуляризмом и с османизмом, настаивавшим на формировании особой османской идентичности и лояльности Османскому государству. Политика османизации зашла в тупик еще в середине XIX века, когда христианские подданные империи, не желая становится османами, брали курс на формирование независимых национальных государств. Султан Абдульхамид II отказался от этой политики, акцентируя больше внимания на своем статусе халифа — повелителя правоверных, пытаясь способствовать укреплению межмусульманского единства в империи.

После же прихода к власти млатурок, согласно новой интерпретации османизма, турки должны были занять роль старшего брата, и здесь вполне уместна аналогия с ролью русских в формировании советской нации. Кроме того, турки — это не только часть Османской империи, но и Великого Турана — единой родины всех тюрок. Некоторые авторы, например Юсуф Акчура, даже сравнивали тюркский мир с германским миром, а Османскую империю — с Пруссией, историческая роль которой — объединение тюрков если не в единое государство, то в сообщество государств. Впрочем, и Акчура, и Гекальп отмечали, что турки все еще пребывали в спячке и не в полной мере осознают своей великой миссии.

Юсуф Акчурин (Юсуф Акчура). 
Фото: turhalturkocaklari.org.tr

Следует отметить, что не последнюю роль в османском пантюркизме сыграли выходцы из России. Среди них особенно выделялся уже упоминаемый Юсуф Акчура (Юсуф Хасанович Акчурин), земляк В.И. Ленина, с которым он был знаком. Юсуф Акчура получил разностороннее образование в России, Османской империи и Франции. Он одним из первых выступил с критикой политики османизации с позиций турецкого национализма, публиковался во множестве журналов и стал, возможно, самым влиятельным идеологом турецкого национального государства. В военные годы Акчура по поручению Общества Красного Полумесяца посещал Россию и Западную Европу по делам османских военнопленных. После распада Османской империи он примкнул к Мустафе Кемалю Ататюрку, ставшему впоследствии первым президентом Турции, занимая должность его советника по вопросам культуры и политики.

Среди других политических течений, пытавшихся оформится в эти годы, можно выделить социализм, который, впрочем, не пользовался особенной популярностью у мусульманского населения империи. В основном, левых взглядов придерживались евреи и христиане. Оказывало свое влияние аграрное направление османской экономики и фактически отсутствие промышленности, а, следовательно, и рабочего класса — основного электората социалистических партий в развитых странах. Тем не менее, все же была создана Османская Социалистическая Партия (ОСП), ориентировавшаяся на мусульманского избирателя и пытавшаяся примирить ислам и социализм, став, возможно, первой партией такого рода.

Оттоманская империя. Улица города. Фото: Imperial War Museums

Открыто заявили о себе в начале XX века и материалистические организации, занимавшиеся переводом и публикацией произведений Чарльза Дарвина и других ученых эволюционистов, убеждавшие читателей в глубокой взаимосвязи между материализмом и доминированием Запада. Материалистический журнал «Иджтихад» даже выступил с нападками на ислам и мусульман, требуя закрыть обители мусульманских религиозных братств, как препятствующих пути прогресса и процветания. Шериф Мекки Хусейн, в числе причин, побудивших его поднять восстание против османов, потом среди прочего назвал именно исламофобские материалы этого журнала, несмотря на то, что издание ко времени восстания уже было закрыто.

Также появились и феминистские организации. Так, например, Общество по защите прав женщин возглавила Белкис Шевкет — первая в истории мусульманка, совершившая 30 ноября 1913 года перелет на самолете из Константинополя в Александрию. Другая османская феминистка, пантюркистка и писательница Халиде Эдип, за перевод романа «Мать» Джейкоба Эббота на османский язык получившая орден из рук самого султана Абдульхамида II, учредила Общество Возвышения Женщин, а после вступления империи в войну выступила горячей сторонницей союза с Германией.

Если во времена Абдульхамида II обсуждение таких тем как ислам и современность, роль женщины в обществе, и т.п. было жестко табуировано, то после революции говорить стало можно всем и обо всем. Открывались сотни газет и журналов. Для сравнения, во времена Абдульхамида II в империи выходило примерно 120 периодических изданий, а после прихода к власти младотурок их число увеличилось до 730, из которых 377 издавалось в одном Константинополе.

Правда, уже к 1913 году установление «диктатуры трех пашей» вернуло цензуру и поубавило количество изданий, и к 1918 году в стране выходило всего 14 газет и журналов. Однако диалог, начавшийся в 1908 году между сторонниками разных идеологий, оказал колоссальное влияние на будущее страны. Запрос на демократизацию и национальное турецкое государство останется крайне высок. ежим младотурок, пытавшийся усидеть даже не на двух, а на трех стульях (османизма, исламизма, пантюркизма), похоронит государство с более чем 600 летней историей, но откроет дорогу республике.

Аграрная империя

До начала Великой войны примерный годовой прирост османской экономики на протяжении нескольких десятилетий составлял чуть более 2%. Такой темп был вполне удовлетворителен для развитых экономик, но очень мал для развивающихся. Османская экономика была сугубо периферийной, примерно 80% населения было задействовано в сельском хозяйстве.

В течение всего процесса модернизации Османской империи — и при Абдульхамиде II, и при младотурках — в стране постоянно росло число государственных служащих. В результате богатейший класс империи состоял не из крупнейших предпринимателей и промышленников, как это было в индустриальных странах, а из высокопоставленных чиновников. По этой причине в страну импортировалось огромное количество товаров класса люкс. Основные потребительские товары, такие как рис, сахар, кофе, чай, также завозились в основном из-за границы, так как неразвитость транспортной инфраструктуры делала местную продукцию неконкурентоспособной. Основными строками экспорта были сухофрукты, табак, шерсть, финики, шелк. Цены в Османской империи при этом были в среднем ниже, чем в соседних странах, однако, сильно варьировались от региона к региону, поскольку большая часть территории империи не была связана в общий рынок.

Верблюды в военном лагере. Османская империя. Фото: Imperial War Museums

Так что после начала войны представители турецкой элиты, привыкшие к импортным товарам и высокому уровню потребления, вдруг обнаружили отсутствие привычных товаров и огромную инфляцию. К 1918 году цены на основные товары народного потребления увеличились примерно в 15 раз, в то время как зарплаты госслужащих — лишь на 50%.

В связи с отсутствием кредитов особенно пострадал и без того неразвитый промышленный сектор, в котором в 1913 году было задействовано, согласно официальной статистике властей, всего 16 975 человек, — уже в 1915 году эта цифра сократилась до 14 060. Единственное исключение составляла оборонная промышленность, в которой число работников увеличилось с 3000 до 10000 к концу войны. 

Но наиболее болезненной проблемой была крайне примитивная транспортная инфраструктура. Из-за этого османская экономика была очень статичной, а коммерческая активность ограничена портовыми городами, такими как Константинополь, Смирна, Бейрут. Подданные империи почти не покидали место своего рождения, исключение составляла только военная служба.

Одним из главных показателей индустриального развития стран в начале XX считались железные дороги. Например, в Германии их протяженность составляла 64 000 км при территории в 540 000 кв. км. В Османской империи с территорией около 2 млн. кв. км железнодорожное покрытие составляло примерно 5759 км. Собственниками османских железных дорог были в основном иностранцы. Основная масса служащих также набиралась из числа иностранцев, либо представителей религиозных меньшинств империи (евреев, христиан) в целом более образованных. Железные дороги империи строились исключительно для коммерческого обогащения и в принципе не учитывали запросов военного командования. В результате, в начале войны считалось само собой разумеющимся, что армейское подразделение, вышедшее из Константинополя, могло достигнуть восточных областей империи лишь через 2 месяца. Основным средством передвижения, как и прежде, была животная сила, но и ее было недостаточно.

Еще более тяжелое положение складывалось с развитием связи — телефона в Османской империи, вообще, почти никто не видел, и пользовались ими в основном чиновники. В 1911 году на средства англо-американского капитала была создана Константинопольская телефонная компания, которая в 1914 году имела менее 5000 абонентов. В итоге сложилась почти анекдотическая ситуация, когда дозвониться из Константинополя в Берлин или Вену было намного проще чем, например, до прифронтового города где-нибудь в восточной Анатолии (азиатская часть современной Турции).

Одной из наиболее сложных задач для правительства в годы войны оказалось снабжение населения крупных городов продовольствием, которое почти сразу перекочевывало к дельцам хорошо организованного черного рынка. Особенно удручающая ситуация складывалась со снабжением населения Константинополя хлебом.

Британские офицеры у Суэцкого канала. Фото: Imperial War Museums

В самый ранний период войны правительство младотурок закупало необходимые ресурсы напрямую у сельхозпроизводителей и по рыночным ценам и затем распределяло их среди населения. Разумеется, осваивались бюджетные деньги не в ущерб партийным интересам и продовольствие закупалось у предпринимателей, близких к младотуркам. Но по мере ухудшения финансовой ситуации власти скоро стали переходить к реквизициям — производителей обязали продавать государству всю имеющуюся продукцию по жестким тарифам, за исключением того, что необходимо оставить на семена и для личного потребления. Закупочные цены были, естественно, намного ниже рыночных, и крестьяне стали утаивать продукцию, что обернулось жестоким дефицитом продовольствия. Начались стихийные бунты, которые, впрочем, не переросли в революцию как в России.

Тогда правительство перешло на смешанную политику, согласно которой часть продукции производитель сдавал правительственным агентам по фиксированной цене, а оставшееся мог продать уже по рыночным ценам. Такая политика просуществовала до конца войны и предотвратила разорение фермеров и хлебные бунты в столице и других городах. Но и при этом беднейшая часть населения все годы войны жестоко голодала.

Стоит отметить, что за годы войны резко выросла роль Анатолии не только как поставщика продуктов на рынки османских городов, но и как экспортера сельскохозпродукции в союзные страны — Австро-Венгрию и Германию. Благодаря этому в стране начал формироваться класс капиталистов, ориентированный на внешние рынки, и имеющий связи с правительством, который позже станет экономической основой режима Мустафы Кемаля Ататюрка.

Аппетит приходит во время войны

Первоначально даже Германия не настаивала на вступлении своего восточного союзника в войну. Однако после того, как германский план Шлиффена-Мольтке — по последовательному и быстрому разгрому сначала Франции, а потом и России — провалился, и стало ясно, что война затягивается, мнение Берлина изменилось.

Для Германии участие Османской империи в войне приобрело особенную важность. Во-первых, это означало закрытие для России турецких проливов и, фактически, ее морскую торговую блокаду. На черноморские порты к 1914 году приходилось больше половины всего русского экспорта, и полноценной замены им у России не было. Балтика с самого начала войны была заблокирована германским флотом, на севере незамерзающий порт Романов-на-Мурмане (будущий Мурманск) только строился и туда не была проложена железная дорога, завозить и вывозить товары через Дальний Восток — долго и дорого, учитывая масштабы страны. Впоследствии именно экономический кризис и поражения на фронтах, вызванные в первую очередь дефицитом оружия и боеприпасов, повлияют на возникновение революционных настроений и последующий выход России из войны.

Во-вторых, границы Османской империи тогда пролегали совсем рядом с Суэцким каналом, контроль над которым позволил бы перерезать самый удобный и короткий торговый путь в Европу для стран Антанты. В-третьих, вступление Турции войну оттягивало значительные силы и ресурсы противников Германии в Африку, на Кавказ и Ближний Восток. Ну, и в довершение немцы очень рассчитывали, используя связи и авторитет турок, на восстание мусульманских подданных стран Антанты.

Примечательно, что в 1914 году османские элиты также рассчитывали получить выгоду от вхождения империи в войну. Ожидалось, что Германия обеспечит своему союзнику защиту от угроз со стороны Европы, осуществит модернизацию армии и флота, а германские инвестиции оживят экономику. Никто особо не полагал, что война продлится так долго, впрочем, как и во всех других воюющих странах.

Также младотурки надеялись, что немцы помогут вернуть контроль империи над провинциями, которые перешли в предыдущее столетие под власть Великобритании и Франции — Египтом, Суданом, Алжиром, Тунисом, а также Ливией, отвоеванной 1911-1912 годам Италией. Кроме того, в Стамбуле полагали, что вероятное вступление в войну Греции на стороне Антанты обеспечит возвращение некоторых балканских провинций, северных островов в Эгейском море, и возможно даже британского Кипра. А на восточном фронте после предполагаемого поражения России империи вернулись бы ее анатолийские провинции — Батуми, Карс, Ардаган, а также гарантировалась экспансия на Кавказе. Мало кто осознавал, что даже в случае победы Германии истощенная и нищая Османская империя, и до войны считавшаяся мировым аутсайдером или даже «больным человеком Европы», рискует превратиться в германскую колонию.

После поражения в Балканских войнах 1912-1913 годов империя потеряла почти все свои европейские провинции, а с ними и значительное христианское население. Толпы мусульманских беженцев в надежде на спасение от этнических чисток покидали Балканы, заселяя Константинополь и Анатолию. Тем не менее, Османская империя все еще оставалась многонациональным и многоконфессиональным государством, в котором наряду с турками, проживали арабы, курды, армяне, греки, евреи.

Борьба на девять фронтов

Генералитет османской армии состоял в основном из турок и арабов, а также прикомандированных военных специалистов из Германии, но, в целом, офицерский корпус был демократичен. Среди офицеров встречались даже не мусульмане. Например, уроженец Херсона репатриант Моше Шарет — будущий первый министр иностранных дел Израиля, служил офицером-переводчиком на Палестинском направлении. Причем, на войну Моше пошел добровольцем, что в те годы вовсе не было в диковинку. В Турции тогда даже существовали целые подразделения из евреев.

Моше Шарет (третий справа). Фото: pikiwiki.org.il / מיכאל מרצ'ל אלמגור

Необходимо отметить, что после прихода к власти младотурок в Константинополе было открыто отделение Всемирной сионистской организации. Сионисты всячески поддерживали военную экономику империи, а также предлагали финансирование стратегически важной железной дороги в Хиджазе (западная часть Аравийского полуострова — РП).

По настоящему неожиданным стала эффективность османской армии, которая действовала примерно на девяти фронтах разбросанных друг от друга на тысячи километров — в Восточной Анатолии и Кавказе, Иране, в Палестине, Аравии, Ираке, Галлиполи (Дарданеллы), в Западной Украине, Румынии, а после вступления Италии в войну на стороне стран Антанты, откроется и ливийский фронт. Союзники по Антанте так и не смогут взломать разветвленную османскую оборону в районе Галлиполи, но война на Ближнем Востоке после первых побед над британцами закончится разгромом Османской армии, испытывающей нехватку людей и вооружения.

За все время войны империя поставила под ружье 2 608 000 человек — приблизительно 15% всего населения государства. Из них к 1918 году 325 000 тысяч погибло, 400 000 ранено и 202 000 попало в плен, в основном на британском и русском фронтах. Более миллиона человек просто дезертировали, и на момент окончания войны в строю оставалось примерно 323 000 солдат и офицеров. Противники Османской империи могли рассчитывать на гораздо более серьезный мобилизационный потенциал. Великобритания сумела только против османов мобилизовать 2 550 000 тыс. человек, из которых около 900 000 непосредственно участвовали в боевых действиях. Османская армия к концу войны была вытеснена из Палестины и Ирака, и фактически перестает существовать.

Джихад, объявление которого Шейх уль Ислам зачитал 11 ноября 1914 года, не дал тех результатов, на которые рассчитывали турки и их союзники — мусульманские подданные стран Антанты остались лояльны своим правительствам и отказались повиноваться призыву халифа. Более того, восстал и сражался на стороне британцев некогда лояльный эмир Хиджаза, региона в котором находятся священные для мусульман города Мекка и Медина.

К сентябрю 1916 года Россия могла задействовать только на Кавказском фронте примерно 700 000 солдат, а к 1917 году русские войска значительно продвинулись вглубь Турции, и от полного разгрома ее спасла лишь начавшаяся в России революция. Выяснилось, что «больной человек Европы» еще не так сильно болен, как его северный сосед, и очень скоро уже османские войска прошли на Кавказ. Правда, осенью 1918 года разгром германских войск и выход из войны союзной Болгарии вынудили Османскую армию также капитулировать.

Жизнь после смерти

Поражение в войне повлекло за собой окончательный распад империи. Причем, процесс этот начался еще за несколько лет раньше. 3 ноября 1914 года Великобритания признала Кувейт в качестве независимого государства под британским протекторатом, а 2 дня спустя был аннексирован Кипр. В декабре 1914 года британским протекторатом стал Египет.

Во время войны союзники по Антанте согласовали несколько планов по разделу Османской империи. По Константинопольскому соглашению 1915 года между Великобританией, Францией и Россией проливы должны были перейти под контроль России, а Константинополь стать свободным портом. Подробности послевоенного наследия Османской империи также оговаривались Лондонским договором 1915 года, соглашением Сайкса-Пико 1916-го и договором Сен-Жан-де-Морьен 1917 года. Американский президент Вудро Вильсон в 1918 году предложил три принципа раздела Османской империи: суверенитет для турецкой части империи; безопасность жизни и автономное развитие для всех нетурецких народностей; открытие проливов в соответствии с международными гарантиями свободного прохода для всех судов. Но эти принципы проще было провозгласить, чем реализовать на практике.

Существовали серьезные англо-французские противоречия в части передела Ближнего Востока, а британцы имели обязательства перед арабскими лидерами, которые их поддержали в войне против Османов. Шерифу Мекки Хусейну было обещано признание его в качестве халифа. Кроме того, свои особые требования имели греки, армяне и курды, не говоря уже о турецком сопротивлении планам великих держав.

Лидер турецкой армии в войне за независимость, бывший османский генерал Мустафа Кемаль-паша Ататюрк, осознав окончательную гибель османского государства, отказался от притязаний на арабские земли бывшей Османской империи. Очагом турецкой государственности была провозглашена Анатолия. Населенные преимущественно арабами земли были распределены между Великобританией и Францией на мандатной основе, появились контролируемые французами Ливан и Сирия, и подконтрольные британцами Ирак, Трансиордания, Палестина и Хиджаз. Последний уже позже будет завоеван эмиром Неджда Ибн Саудом и войдет в состав государства Саудов.

В 1920 году был заключен крайне жесткий для побежденной Османской империи Севрский договор. Согласно ему, Анатолия также подлежала разделу, предусматривалось создание французской и итальянской зон оккупации на юге Анатолии, уступка большой части Западной Анатолии Греции, а также создание двух независимых государств — Армении и Курдистана на востоке и юго-востоке, соответственно. Оставшиеся территории сохранялись за марионеточной Османской империей. Константинополь, будучи одновременно резиденцией халифа и султана, должен был стать международным городом, а проливы, через которые планировалось введение свободного судоходства, передавались под контроль специальной международной комиссии.

Османскому государство позволялось иметь символическую армию и флот без танков, тяжелой артиллерии и самолетов — наподобие армии Германии после Версальских соглашений. При этом контроль союзников распространялся не только на армию — бюджет государства также должен был находится под особым наблюдением финансовой комиссии союзников по Антанте.

Мустафа Кемаль Ататюрк. Фото: tccb.gov.tr

Не удивительно, что турецкие националисты и созданное ими правительство в Анкаре отвергли эти унизительные условия и провозгласили борьбу за свой национальный очаг до победного конца. В ходе последовавшей турецкой войны за независимость армия националистов разбила вторгшихся в страну греков, распространив контроль правительства в Анкаре на значительную часть территории Анатолии. Националисты заключили соглашение с англичанами, французами и итальянцами и союзные войска покинули Анатолию и Константинополь. Немаловажным было и достижение соглашения с Советской Россией, поддержавшей националистическое правительство Мустафы Ататюрка деньгами и оружием.

Больше всего были разочарованы армяне и курды — первые получили небольшую территорию между Азербайджаном и Грузией, а курдов вообще лишили права на самоопределение.

1 ноября 1922 года парламент Турции упразднил султанат и отделил его от халифата, спустя год была провозглашена республика, а 3 марта 1924 года был упразднен и халифат. Всем членам османской фамилии предписывалось незамедлительно покинуть территорию Турции. Последний халиф Абдульмеджид Эфенди будет выдворен из Константинополя и умрет в изгнании во Франции в один из дней освобождения Парижа от немецкой оккупации.