 |
|
Пытки – пожалуй, наиболее отвратительные нарушения прав человека, с этим мало кто поспорит. Чаще всего (хотя бывают и другие контексты, в которых применяются пытки) сотрудники правоохранительных органов используют насилие к беззащитным гражданским лицам, чтобы на полученном таким образом «признании» построить впоследствии уголовное дело.
Для Европейского Суда по правам человека подобные дела из России не новы. Постановления по «трёшке» (именно третья статья Европейской конвенции по правам человека безо всяких исключений запрещает пытки, а также бесчеловечное и унижающее человеческое достоинство обращение) выходят ежегодно. Одним из первых стало решённое в 2006 году дело «Михеев против России». Большие успехи в этой работе достигло межрегиональная общественная организация «Комитет против пыток» (www.pytkam.net), на счету которой не только многочисленные победы в Страсбурге, но и, что особенно важно, успехи в России, в том числе доведённые до вступивших в законную силу обвинительных приговоров уголовные дела пытателей.
Вместе с тем, феномен пыток – особенно в некоторых регионах – продолжает существовать. О его многоликости даже пишут доклады международные правозащитники:http://www.acatfrance.fr/public/acat_russie_fr.pdf.
Осенью этого года в силу вступило постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Ляпин против России» (жалоба № 46956/09) – кстати, тоже дело «Комитета против пыток», в котором страсбургские судьи затронули еще один (на первый взгляд – чисто процессуальный) аспект многообразия этой печальной российской проблемы.
Обычной практикой стало проведение по сообщениям о пытках следователями предварительной проверки, результатом которой становится вынесение постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, которое, хоть и отменяется руководителем следственного органа или надзирающим прокурором, но потом вновь материализируется почти в дословной форме.
В деле Ляпина Страсбургский суд пришёл к выводу о том, что доследственная проверка, без возбуждения уголовного дела, в принципе является нарушением статьи 3 Конвенции тогда, когда речь идёт о серьёзных предположениях, что имели место пытки. Во-первых, вовлеченные в ситуацию сотрудники полиции опрашиваются фактически как свидетели, не предупреждаясь при этом об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, так как уголовное дело не возбуждено. Во-вторых, не могут быть проведены очные ставки (например, между потерпевшим и сотрудниками полиции либо между сотрудниками полиции между собой). В-третьих, без возбуждения уголовного дела не может быть назначено и проведено такое следственное действие как предъявление для опознания. Разумеется, без возбужденного уголовного дела нельзя ставить вопрос и об отстранении от службы тех сотрудников, которые предположительно могли быть вовлечены в недозволенные методы следствия.
Внесённые не так давно в статью 144 УПК РФ изменения этих «ляпов» не исправили. Существенно обоснованные (например, подкрепленные медицинскими сведениями) сообщения о применении пыток должны автоматически влечь за собой возбуждение уголовного дела и эффективное расследование органами Следственного комитета России, соответствующее высоким требованиям статьи 3 Европейской конвенции, чтобы в Страсбурге позабыли о пыточных делах из России.
