 |
|
В апреле 2011 года марокканские власти предприняли шаг, направленный на ослабление социальной базы протестного движения. В Рабате было объявлено об увеличении с мая зарплат чиновников, прежде всего, мелких. Таким образом, правительство Марокко стало активно расходовать бюджетные средства, добившись сохранения относительно низких цен на продукты первой необходимости – хлеб, молоко, сахар и масло, а также на природный газ. Иными словами, протест начали «заливать деньгами».
Новая конституция
Июль 2011 года ознаменовался для марокканцев референдумом, на котором был вынесен проект новой конституции. В референдуме приняло участие более 70% избирателей, и почти 99% из них проголосовали «за». Основные изменения нового закона коснулись второго эшелона власти – отныне премьер-министр назначается из числа кандидатов, выдвигаемых победившей на парламентских выборах партии. Также было зафиксировано расширение полномочий правительства и парламента, прав регионов, независимость судов. Кроме того, право роспуска парламента и назначения министров перешло от короля к премьер-министру. Но при этом король остался главнокомандующим вооруженными силами, а также официально провозглашен «высшим религиозным авторитетом» страны. За королем осталось и назначение губернаторов, послов, руководителей армии и служб безопасности.
Простое перечисление основных прерогатив короля, которыми он продолжил обладать уже в рамках новой конституции, показывает, что так называемая конституционная реформа абсолютного характера монархии практически не изменила. Таким образом, не оправдались ожидания тех, кто полагал, что в ответ на массовое протестное движение, возникшее в Марокко на фоне «арабской весны», король сделает шаг в сторону реальной конституционной монархии.
Что стало действительно новым в конституции, так это изменение статуса второго по распространенности языка страны – берберский язык «амазиг» стал официальным языком Марокко наравне с арабским. Это был по-настоящему мудрый и тонкий ход, который снизил накал значительной части протестующих из числа сторонников берберской идентичности марокканцев и равноправия языков.
В принципе, у властей с самого начала был выбор – либо расколоть протестное движение либо подавить его силой. Первый путь по понятным причинам выглядел для них предпочтительнее, тем более, что рыхлый и неоднородный состав протестного движения предоставлял для этого все шансы.
«Пиррова» победа марокканских «ихванов»
Приблизительно с мая 2011 года движение стало стремительно терять поддержку населения. В числе прочего это происходило из-за различия целей, которые преследовали силы так называемого политического ислама, левацкие, а также откровенно прозападные движения.
Однако в ноябре 2011 года прошли досрочные выборы в парламент, где убедительную победу одержала марокканская «Партия справедливости и развития» (ПСР). (Уже по названию становится ясно, что в идеологическом плане данное движение является близким к турецкой ПСР, в частности, и к движению «братьев-мусульман», в целом). В соответствии с новой конституцией король назначил премьер-министром лидера ПСР Абдаллаха Бенкирана. Казалось, что «ихваны» одержали еще одну новую победу. Но, как выясняется, этот успех все больше напоминает «пиррову» победу. Во-первых, говорить о том, что новое правительство полностью контролирует власть, не приходится – большая ее часть по-прежнему принадлежит королю. Но еще более важным является то, что, оказавшиеся во главе парламента «братья», попали в такую же ловушку, как и их египетские единомышленники. Дело в том, что Марокко, как и Египет, не обладает большими запасами природных ресурсов, и в этих странах существуют большие экономические проблемы. При прежних правителях часть этих проблем либо просто не решалась, либо решалась абы как, с грехом пополам. С каждым годом ситуация, конечно, лишь ухудшалась, однако это позволяло властным структурам держаться у власти. А если возникали проблемы, вызванные протестами, то они решались военно-полицейскими мерами.
И вот когда у власти оказались оппозиционные силы, перед ними как снежный ком стали нарастать самые различные проблемы, прежде всего, связанные с экономикой. Новые власти, может, и хотели бы их решить, но либо не смогли, либо просто не сумели. В итоге, в Египте это окончилось военным переворотом со всеми вытекающими последствиями. В Марокко же местные «братья-мусульмане» оказались в похожей ситуации, только здесь все пока обходится без участия силовых структур. Ведь и сами оппозиционеры пришли к власти политическим путем. Но, как и в Египте, пришли они совсем не подготовленными, не имея реального опыта управления государством. Похоже, что и сами «ихваны» уже поняли, в какую ловушку они попали. Как считает марокканский еженедельник «Тель Кель», «обнаружив, что он взвалил на себя очень тяжелую ношу, глава правительства осознал сложность ситуации». И вот уже правительство фактически забыло свои предвыборные обещания быстрого экономического роста. Теперь ему приходится противостоять городским беспорядкам, засухе и бесконечным забастовкам.
В первую очередь новое правительство столкнулось с неисполнимостью бюджета. И 2012 год завершился значительным ростом бюджетного дефицита. В следствие этого правительство ПСР не справляется с многочисленными социально-экономическими проблемами. И особенно сильно это раздражает население в тех населенных пунктах, где уже вспыхивали массовые бунты. При этом, как констатируют правозащитные организации, практически везде единственным способом урегулирования ситуации становится «чрезмерное применение силы». Большим минусом стало и то, что почти никто из новых министров не сдвинулся со своих мест, чтобы побывать в местах массовых выступлений и разобраться в их причинах.
Все это еще раз подтверждает необходимость обладания как реальным опытом управления, так и самым широким и высоким уровнем знаний в самых различных отраслях жизнедеятельности. И, прежде всего, это относится к области экономики и социальной политики.
На кого работает время?
Ну а что же король и его окружение? В сложившихся условиях у королевской элиты появилась большая свобода для маневра. Теперь в случае обострения каких-либо проблем можно легко отправить правительство в отставку (право сделать это сохранилось за королем), обвинив правящую партию в неспособности находить правильные решения. А поводов для такого шага уже немало и, без сомнения, их можно найти предостаточно. Ведь за короткий срок невозможно снизить, скажем, безработицу или число неграмотных, составляющих почти 40% населения Марокко. Да и народное недовольство теперь будет направлено не в адрес короля, а в адрес правительства Бенкирана. Так, в апреле 2013 года на улицы экономической столицы страны – г. Касабланка по призыву трех крупнейших профсоюзов вышли тысячи людей. И перед началом демонстрации выступающие критиковали не кого-нибудь, а именно нового премьер-министра, прозвав его «проводящим мнимые реформы». Митингующие требовали создать новые рабочие места, повысить зарплату и возвратить субсидии на энергоносители, от которых правительство отказалось, чтобы снизить дефицит бюджета.
По всей видимости, король теперь намерен выжать из кабинета Бенкирана все, что только возможно, и отправить его в отставку тогда, когда станет уж совсем невмоготу, выиграв, тем самым, драгоценное для себя время. Как бы не относиться к марокканскому правителю и его окружению, но следует признать, что, по большому счету, они обыгрывают своих политических конкурентов из числа оппозиции. Расколов протестное движение и сдав часть позиций, марокканские власти сумели избежать самого важного для своего политического будущего – недопущения эскалации конфликта именно в тот момент, когда на глазах у марокканцев были свергнуты режимы в Египте и Тунисе.
Но на самом ли деле время работает на монарха? Очевидно, что нерешенность важнейших социально-экономических и политических проблем рано или поздно может привести к весьма плачевным для королевской власти результатам. Не случится ли так, что нынешняя форма марокканской «стабильности» доведет отчаявшихся граждан к более ожесточенному противостоянию с властью? Будет ли Марокко в таких новых условиях являть собой «модель реформ и демократизации», как заявляла об этом бывший американский госсекретарь?
Краткое резюме
Конечно, свержение королевской власти в Марокко стало бы плохим подарком для Европы, учитывая значение «марокканского моста» между Африкой и странами Евросоюза. Поэтому пока Запад в целом заинтересован в стабильном Марокко.
Но, как известно, от любви до ненависти – один шаг. И если в силу каких-либо геополитических расчетов ситуация потребует от западных политиков изменения вектора в отношении северо-африканского региона, то они, конечно же, сменят его, не колеблясь при этом ни минуты. Смогут ли тогда удержаться у власти нынешние марокканские власти, включая и правящую партию «ихванов»? Или все они окажутся сметены какими-нибудь новыми силами, например, радикалами, если вдруг на них падет выбор «сильных мира сего»?
Чтобы не оказаться в такой ситуации марокканцам следовало бы задуматься об этом уже сейчас. Кто знает, ведь потом на это может просто не хватить времени…
