 |
|
В Северо-Кавказском окружном военном суде Ростова-на-Дону началось слушание дела бывшего мэра Махачкалы Саида Амирова и его племянника, бывшего заместителя главы администрации Каспийска Юсупа Джапарова, обвиняемых в подготовке покушения на руководителя дагестанского отделения Пенсионного Фонда РФ Сагида Муртазалиева.
Начало слушаний для КАВПОЛИТА прокомментировал адвокат подсудимых Владимир Постанюк.
- В ходе выступления стороны защиты на сегодняшнем заседании прозвучала формулировка: «Обвинение – это легенда». Что дает основание так утверждать?
- Доказательной базы просто нет. Есть показания некоего гражданина Абдулгалимова. При этом у нас есть информация о пресс-конференции, которую проводили задолго до задержания Юсупа Джапарова, где адвокат Бейбутов и ряд других уважаемых адвокатов Дагестана заявляли, и не голословно, что Абдулгалимова бьют и пытают, требуя признаться в преступлениях. И после всего этого появляются некие признательные показания, явки с повинной. Как к этому можно относиться?
- Насколько неожиданным для вас было заявление потерпевшей стороны, Сагида Муртазалиева, о том, что он хотел бы выступать на процессе в режиме видеоконференции?
- Мы были готовы к этому. В этом нет ни плохого, ни хорошего, видеоконференция – это обычная процедура, хотя она вызывает массу вопросов. Так называемый потерпевший Муртазалиев ранее заявлял, что он просит проводить судебные заседания в Ростове, потому что этот город находится вдали от Дагестана, здесь есть опытные службы правопорядка, которые обеспечат безопасность участников процесса, родственников и прочее. На этом основании дело передали сюда, а теперь все получается наоборот: он не хочет приезжать.
Мы не против видеоконференции, закон это предусматривает. Но если человек говорит, что существует какая-то опасность, то этого слишком мало. Необходимо это обосновать: кто угрожает, чем угрожает, поступают ли угрозы в отношении его лично или кого-то из родственников? Кроме того, во время прошлого судебного заседания поступила информация, что Муртазалиев находится на лечении за границей, а сейчас выясняется, что он в Москве. И мы не видим его заявления – речь идет о телефонограмме, поступившей в суд. Возникает, мягко говоря, повод для недоверия.
- На вашей памяти были подобные прецеденты?
- Нет. Сотрудники полиции, к их чести, всегда обеспечивали безопасность участников процесса, и я не припомню, чтобы в ходе судебных разбирательств кто-то совершал какие-то поползновения. У нас есть, в конечном счете, форма государственной защиты, когда человеку дается охрана.
- Вы допускаете, что Муртазалиев может завтра не выйти на видеосвязь?
- Мы могли бы с полным основанием сегодня вечером улететь в Москву, потому что относительно завтрашнего заседания нас никто ранее не уведомлял, нам это стало только известно сейчас. Мы, конечно, останемся, но на будущее, чтобы не создавать ненужных трений, мы хотели бы наличия определенной плановости работы. И мы, защитники, как никто другой заинтересованы в том, чтобы Муртазалиев принял участие в процессе любым способом, потому что вопросов у всех к нему более чем достаточно.
- Каковы ваши вопросы к нему?
Адвокат Саида Амирова Владимир Постанюк
- Если Муртазалиев является потерпевшим, то должны быть какие-либо основания, а не просто предположения, что действительно в его отношении готовилось покушение. У нас в материалах дела есть две справки ФСБ, которые, как это ни странно, противоречат друг другу. Согласно одной из них, Муртазалиев действительно летал не из Махачкалы, а из Минеральных Вод, но в другой справке от того же ведомства утверждается, что он регулярно летал и из Минвод, и из Махачкалы, и из Ростова, то есть ни в коей мере себя не ограничивал. Справка дана за несколько лет, и из нее видно, что Муртазалиев летал постоянно, без каких-либо перерывов.
Повторяю, справка предоставлена не нами, а сотрудниками ФСБ, и создается впечатление, что в этой структуре есть разные позиции, потому что одна справка подстраивается под обвинение, а другая нет. Если человек действительно опасался за свою жизнь, то, возможно, он бы не летал так часто.
Следующий вопрос: насколько эти предположения давали серьезные основания, чтобы опасаться за свою жизнь? Все говорят о том, что в Республике Дагестан был некий Северный альянс, а оппонентами его были Амиров и его сторонники. Я не ставлю это под сомнение, но обращаю внимание, что Амиров был одним из лидеров дагестанского отделения «Единой России». Почему в таком случае не написать, что Северный альянс противостоял «Единой России»? Но никто не хочет даже вдумываться в то, кого представлял Амиров и его сторонники, и вспоминать, что Муртазалиев тоже входил в «Единую Россию».
- То есть вы ставите под сомнение политическую подоплеку процесса?
- Я не являюсь жителем Республики Дагестан, но даже поверхностное изучение политической прессы, рейтингов свидетельствует, что Муртазалиева нет среди тех политиков этого региона, чьи имена звучат на федеральном уровне с учетом их опыта и возраста. Может быть, через несколько лет он раскроется как выдающийся политический деятель, но на тот момент, о котором мы говорим, 2012-2013 годы, это выдающийся спортсмен, у которого есть задатки политического деятеля, но явно не оппозиционер Амирову, это точно. Однако из версии обвинения следует, что в Республике Дагестан было только два политических лидера: Амиров, негативный, и Муртазалиев, позитивный, и ни каких других политиков просто не было. А также не было никаких политических партий – только Северный альянс. Это вызывает серьезные сомнения.
- Вы могли бы прокомментировать появление на процессе адвокатов, привлеченных судом? Как вы будет взаимодействовать с ним? В чем может заключаться их функция в процессе?
- Это местные дежурные адвокаты, их пригласил суд. Бывает так, что у человека нет возможности привлечь адвоката ввиду материальных затруднений или еще каких-либо обстоятельств – тогда суд обязан привлечь адвокатов за счет государства. Но в данном случае я не знаю, из чего исходил суд, назначив еще четверых адвокатов. Мотивировка была сформулирована в виде общей фразы: в целях недопущения срыва судебных заседаний, волокиты. И в первом заседании, и в сегодняшнем мы обратили внимание суда на то, что оба подсудимых обеспечены защитой, и необходимости отвлекать профессиональных адвокатов за государственный счет просто нет.
Но есть еще один важный момент, важный для нас. Речь идет об элементах процесса, которые требуют соблюдения определенной тактики: в какой последовательности и что именно заявлять, какой вопрос ставить. Это всегда обсуждается между адвокатами и доверителями. Соответственно, если привлекается третье, неизвестное нам лицо, то возникает вопрос, насколько мы можем гарантировать нашему клиенту сохранение адвокатской тайны, которая является, по нашему мнению, священной. Может быть, суд навязывает нам этих людей без какой-то задней мысли, но это неправильно.
- Как подсудимые отнеслись к их появлению?
- С удивлением. Они говорят, что не знают этих людей, необходимости в них нет. У нас восемь профессиональных адвокатов. Правда, не все сегодня приехали, потому что мы понимаем, что процесс будет долгий. Но у нас есть полная взаимозаменяемость, мы постоянно находимся на связи в онлайн-режиме, и все, что сегодня говорилось в зале суда, другие адвокаты слышали, находясь в офисе, высказывали свое мнение и давали рекомендации. Делиться этой информацией с другими людьми, в отношении которых мне не дано разрешение, я не могу. У любого адвоката, который участвует в процессе, есть право заявлять ходатайства, озвучивать свою позицию, и здесь возникает редко встречающееся, по моему мнению, нарушение права на защиту.
- Могут ли эти адвокаты затянуть процесс?
- Вполне возможно. Вопрос заключается в том, с какой целью это делается. Мы ответа не находим, хотя мы всегда готовы к помощи любого человека. Может быть, мы, как говорится, дуем на холодное, но мы стараемся обеспечить права наших подзащитных, чтобы ничто ни в коем случае не поставило их под сомнение. Этим и было продиктовано заявление об отводе. Хотя в приватной беседе наши коллеги говорят, что статус этих адвокатов в данном процессе у них самих вызывает массу вопросов.
- Эти люди вам известны?
- Нет, мы их увидели впервые.
- Вы могли бы оценить условия содержания подсудимых в следственном изоляторе ФСБ? Насколько они комфортны для Саида Амирова?
- Достаточно тяжело говорить о комфорте, но действительно, там стараются сделать более благоприятные условия. В «Лефортово» также уделялось много внимания тому, чтобы были пандусы внутри помещения. Здесь в следственном изоляторе тоже были поставлены пандусы. Саид Джапарович говорит, что люди стараются помочь из чисто человеческих соображений. Напомню, что ему ежедневно нужно проводить порядка 18 обязательных медицинских процедур, это стараются делать. Без слез эти диагнозы читать невозможно, но человек живет с ними уже много лет, хотя один из врачей сказал, что он должен был умереть уже давно. Но этот человек не просто жив, он готов бороться, его никто не сломал. Он всегда говорит: Саид жив.
