26 апреля 2013 года в Конгрессе США состоялись слушания по теме: «Исламистский экстремизм в Чечне: угроза для внутренней безопасности США?»
В дискуссиях на совместном заседании Подкомитета по иностранным делам, Подкомитета по вопросам Европы и Евразии и новым угрозам и Подкомитета по борьбе с терроризмом, нераспространению ядерного оружия и развитию торговли Палаты представителей приняли участие американские законодатели, известные должностные лица, политические деятели, аналитики и эксперты. Обсуждалась ситуация с угрозами чеченского исламистского экстремизма и терроризма в свете терактов, произошедших в Бостоне 15 апреля 2013 года.
Как писал позже «Голос Америки»: «В результате обсуждения, осталось неясным, представляет ли он угрозу, но судя по немногочисленной публике в зале, Северный Кавказ по-прежнему не представляет интереса для Вашингтона…» Более полное мнение о слушаниях можно прочитать на сайтеhttp://www.golos-ameriki.ru/content/congress-hearing-on-russia-threat/1649876.html
Вашему вниманию предлагаются наиболее интересные выступления на вышеупомянутых слушаниях.
Вступительное слово Даны Рорабахера (Dana Rohrabacher):
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО: СЛУШАНИЯ ПО ЧЕЧЕНСКОМУ ВОПРОСУ
Дана Рорабахер – член Палаты представителей Конгресса США, председатель подкомитета по Европе, Евразии и новым угрозам в составе Комитета по международным делам. С 1981 по 1988 год был спичрайтером президента США Рональда Рейгана. Именно он придумал и вложил в уста Рейгана определение Советского Союза как «империи зла».
Происхождение терактов в Бостоне привлекло внимание к региону, который еще не изучен так, как он того заслуживает. Братья-террористы имели корни в Чечне, несмотря на то, что они выросли в Америке и претендовали на гражданство США. Чечня является частью Северного Кавказа, который включает также Дагестан, где живет отец этих двоих террористов.
В 1990-х годах в Чечне велись две крупные войны, поскольку этот район объявил о своей независимости от России. Многие чеченцы бежали в другие части региона и в Центральную Азию. Дагестан не был вовлечен в эти войны напрямую, но стал рассадником радикального исламизма.
Имеются сообщения о чеченцах, которые воюют в Афганистане против войск США и НАТО, и о чеченских организациях в Европе. «Аль-Каида» сделала приоритетом вербовку чеченцев, и считается, что они проходят обучение в Пакистане.
Появление чеченских боевиков за пределами Северного Кавказа является угрожающим. Первоначальное чеченское восстание против России носило светский и националистический характер. В этом контексте у чеченских изгнанников не было никакого повода, чтобы нападать на Соединенные Штаты; особенно после того, как мы предоставили им убежище.
С мировоззренческой точки зрения некоторых людей, чеченцы радикализировались в джихадистской ментальности в отношении глобальной войны против всех неверных, как это было в случае двух бостонских террористов.
Происходит ли это на религиозной основе и почему? Какие внешние силы пытаются трансформировать Северный Кавказ и Центральную Азию в регион мусульманского экстремизма, который не существовал там ранее? В частности, какую роль играет Саудовская Аравия в отправке в этот регион денег и миссионеров и в строительстве мечетей и школ для воздействия на умы молодых людей, которые составляют такую большую часть населения?
Для того чтобы правильно реагировать на эту новую угрозу, следует рассмотреть более тесное сотрудничество с Россией и правительствами Центральной Азии.
Эта часть мира имеет решающее значение для будущего человеческой расы. Если там начнет преобладать радикальная версия ислама, это изменит ход истории крайне негативным образом. Мусульмане достойны свободы и прогресса, но джихадистский тип мышления ненавидит свободу и утопит прогресс в море крови. Даже с точки зрения меньшинства, радикалы нанесли огромный ущерб всему мусульманскому сообществу, от Пакистана и Афганистана до Кавказа. И они совершают нападения, как в Соединенных Штатах, так и в Европе и России.
Мы должны найти пути для укрепления нашей долговременной дружбы с мусульманами для построения более светлого будущего; будущего мира и процветания, потому что в интересах каждого из нас жить в таком мире.
Выступление Крейга Дугласа Альберта (Craig Douglas Albert):
Представляет ли Чечня стратегическую террористическую угрозу Соединенным Штатам?
Общая оценка ситуации
Крейг Дуглас Альберт – кандидат философских наук, доцент кафедры политологии в Регентском университете штата Джорджия, США, обладатель престижных премий. Основным предметом его исследований является международная безопасность и этнические конфликты, особое внимание уделяется ситуации на Балканах и на Кавказе, особенно в Чечне и Дагестане.
В выступлении приводится много ссылок на другие материалы, их можно посмотреть в документе HHRG-113-FA14-Wstate-AlbertC-20130426.pdf или на: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:5HoyyZ_vFs0J:docsfiles.com/pdf_chechnya.html+HHRG-113-FA14-Wstate-AlbertC-20130426.pdf&cd=12&hl=ru&ct=clnk&gl=ru
Краткое описание исламистов в Чечне
Исламистские элементы есть как внутри Чечни, так и в близлежащих регионах Кавказа, хотя их связь с какой-либо более крупной сетью глобального джихада является вопросом для дебатов. По мнению автора, несмотря на исламистское присутствие в чеченском регионе, оно не представляет большой стратегической угрозы Соединенным Штатам (США), хотя может представлять ограниченную угрозу для их вооруженных сил по всему миру. Настоящий отчет ясно продемонстрирует природу чеченских исламистов, как они развивались и какую угрозу представляют для США.
На сегодняшний день самой большой исламистской угрозой в Чечне и Дагестане является «Кавказский эмират», созданный в 2007 году. В настоящее время «Кавказским эмиратом» руководит Доку Умаров, и эта организация была официально создана вместо упраздненного сепаратистского правительства Чеченской Республики Ичкерия. В то время как Чеченская Республика Ичкерия желала видеть независимую Чечню, «Кавказский эмират» желает создать исламский халифат (государство в мировом масштабе), который будет простираться за пределы кавказского региона.
На самом деле, «Кавказский эмират» начал проводить в жизнь великое с философской точки зрения видение территориальной экспансии. «Кавказский эмират» подтвердил свою связь с «Аль-Каидой», а также финансирование со стороны третьих лиц, базирующихся в основном в Саудовской Аравии. Несмотря на существующие аргументы относительно сомнений насчет больших связей между «Кавказским эмиратом» и «Аль-Каидой», имеются свидетельства того, что эти две организации связаны между собой больше, чем просто на поверхностном уровне. Убедительно подтверждено документальными доказательствами, что в настоящее время «Аль-Каида» является, в большей степени, организацией, лишенной руководства, что привело к использованию ею для координации своей деятельности сети Интернет.Поэтому, довольно трудно установить четкую связь между этими двумя группировками, но связь существует, какой бы тонкой она ни была.
Как бы там ни было, имеются свидетельства того, что главный заместитель Усамы бен Ладена — Айман аль-Завахири ездил в Чечню с намерением сформировать там базу для проведения военных операций, но ему не повезло, и он был задержан, но позже освобожден. Хорошо известно также то, что главарь чеченских повстанцев и террорист Шамиль Басаев был также связан с «Аль-Каидой», в основном, через своего главного заместителя ибн аль-Хаттаба (урожденный Амир Самер Салех ас-Сувейлем). Убедительных доказательств того, что Доку Умаров является членом «Аль-Каиды» не имеется, но, безусловно, он выражает поддержку ее великим идеям.
Это, возможно, может быть продемонстрировано с помощью веб-сайтов «Кавказского эмирата», на котором размещаются документы «Аль-Каиды» и ее отделений, в том числе даются ссылки на журнал «Инспайэр» (Inspire), который, может быть, помог бостонским террористам изготовить и привести в действие свои бомбы. Следует отметить также, что тактика и бомбы, примененные в Бостоне, напоминают теракты, совершенные в Чечне, в том числе с использованием замедленных многократных взрывов, хотя бомбы сделаны несколько иным образом.
Кроме того, в Дагестане значительную угрозу представляет организация, известная как «Джамаат Шариат», которая связана с «Кавказским эмиратом» или является его частью. Ее цель, в союзе с «Кавказским эмиратом», заключается в создании на Кавказе великого исламского халифата, а сама группировка «Джамаат Шариат» поддерживает джихадистские / салафитские движения и устремления. В общем, огромной джихадистской угрозой в горах Кавказа является, на самом деле, не националистическое чеченское движение, а более крупная сеть джихадистских организаций, связанных с глобальным джихадом. Еще большая кавказская угроза, чем чеченская, исходит, в основном, от отдельных индивидуумов из Дагестана.
Краткий исторический отчет о кризисе в Чечне
С распадом Советского Союза современная история Чечни становится важной частью мировой истории. Поскольку советские республики провозгласили независимость, формируя свои собственные государства, свободные от контроля Москвы, Чечня тоже решила заявить о своей независимости от России. Но поскольку у нее не было такого же автономного статуса, как у других республик (например, у Украины и Латвии), то Россия не признала ее право на независимость. В итоге, Россия вторглась в автономный район Чечни с убийственными, просто поразительными результатами.
Десятки тысяч мирных жителей были убиты; сотни тысяч были вынуждены покинуть свои места проживания и пропали; и, более того, российские военные потерпели самое унизительное поражение с момента трагической войны с Афганистаном.
Что еще более важно, Чечня получила квазинезависимость, право на самоуправление до того момента, когда в более позднюю дату могло быть подготовлено подписание всеобъемлющего договора. Однако этот отложенный на потом договор так и не был создан. Во время межвоенного периода русско-чеченских войн на территории этой республики воцарился хаос.
Правительство республики было провальным, коррупция процветала, политические убийства и внесудебные казни были очень распространены; а самым тревожным было появление ваххабизма — формы ислама, которая может быть смертельно-опасной. Ваххабитский ислам был неожиданным дополнением к чеченской культуре. Традиционно Чечня придерживается ислама в форме суфизма, который предусматривает более характерное представление исламских принципов (например, он позволяет восхваление родовых «святых») и считается одним из самых мистических представлений ислама.
Суфизм, в целом, не признается более традиционными сектами. Когда появились ваххабиты, они вступили в серьезный конфликт со многими чеченцами. Была сделана попытка установить законы шариата, но это встретило огромное сопротивление со стороны многих простых чеченцев. Обе стороны не могли урегулировать тревожную напряженность до 1999 года, когда началась вторая русско-чеченская война. Однако этот период важен, потому что он ознаменован появлением в Чечне исламского экстремизма, а некоторые из самых ужасных терактов, осуществленных в России, возникли вследствие появления ваххабитов.
Вторая русско-чеченская война произошла в результате того, что группа чеченских ваххабитских террористов вторглась в соседний с Чечней полуавтономный район — Дагестан. В то время Дагестан находился под полным контролем Москвы. На фоне происшедших в то время террористических взрывов в России, в результате которых было уничтожено несколько квартир и убиты десятки людей, в чем российское правительство обвинило чеченских террористов, Москва вторглась в Чечню во второй раз. На этот раз это привело к тысячам убитых и десяткам тысяч перемещенных и пропавших лиц.
Однако Россия сделала некоторые ошибки с военной точки зрения и, прежде чем дать возможность своим сухопутным войскам углубиться на территорию республики, подвергла Чечню бомбардировкам с воздуха, что разрушило и уничтожило ее инфраструктуру (ошибка, которую Россия сделала в первую войну, что внесло свой вклад в ее поражение).
Эта война продлилась еще несколько лет, с проведением террористических операций и «зачисток», которые официально не заканчивались до 15 апреля 2009 года; интересная дата, если учесть дату взрыва бомб в Бостоне. Тогда Россия была осуждена во всем мире правительствами, НПО, МПО и Соединенными Штатами за ее чудовищные преступления в отношении прав человека. Следует заметить также, что чеченские боевики были тоже виновны в совершении жестокого насилия.
Чеченская угроза Соединенным Штатам?
Важно подчеркнуть, что нападение на Соединенные Штаты со стороны «Кавказского эмирата» или других чеченских/кавказских группировок является маловероятным. В целом, чеченцы не озабочены нашим отечеством. Однако следует учитывать, что если они станут более активно участвовать в большой глобальной сети джихада, то могут рассматривать возможность атаки на США. Учитывая это, можно все же прийти к заключению, что нападение на территории США маловероятно и, наверно, будет очень непопулярным внутри Чечни.
На самом деле, командующий «Кавказского эмирата» заявил недавно, что их более широкая объединенная сеть не имела ничего общего с планированием, координированием или финансированием атак в Бостоне. Также недавно Доку Умаров приказал своим отрядам и всем джихадистским элементам на Кавказе не нападать на гражданских лиц, и подчеркнул, что у его организации нет конфликтов с Соединенными Штатами.
Кроме того, поддерживаемый Москвой чеченский президент Рамзан Кадыров прокомментировал теракты в Бостоне, заявив, что между подозреваемыми и Чечней нет никаких связей, и что в этих действиях нужно обвинять американское влияние. Однако на своем веб-сайте «Кавказский эмират» имеет заявления о том, что в этих терактах виновата Россия, и что сам Рамзан Кадыров мог заказать этот террористический удар.
Несмотря на заявления «Кавказского эмирата» о том, что у них нет конфликтов с США, и что они не причинят вреда гражданским лицам, включая русских, ситуация не всегда была таковой. Так что, не следует полностью доверять этим заявлениям, хотя их последствия могут продлиться, по крайней мере, временно. Вскоре после учреждения «Кавказского эмирата» Доку Умаров заявил:
«Сегодня в Афганистане, Ираке, Сомали и Палестине сражаются наши братья. Те, кто нападают на мусульман, кем бы они ни были или где бы они ни находились, являются нашими врагами. Наш враг – это не только Россия, но и Америка, Англия и Израиль, потому что все они являются врагами ислама и мусульман».
США постоянно осуждает Россию за нарушения ею прав человека в Чечне. К тому же, чеченцам надо решать более близкие им и намного более неприятные проблемы, чем Соединенные Штаты. «Кавказский эмират» и националистические группировки в Чечне направляют большую часть своей озабоченности на борьбу с Российской Федерацией. В частности, с приближением зимних Олимпийских Игр 2014 года можно предположить, что их усилия направлены исключительно против этих спортивных мероприятий, или они планируют другие теракты внутри и вокруг России.
Однако, вполне вероятно, что военные и службы безопасности США, а, возможно и правительственные силы, которые ведут борьбу с джихадистскими элементами во всем мире, столкнутся с продолжающейся угрозой со стороны отдельных лиц из чеченского региона; куда бы ни направлялись США, некоторые элементы из регионов мира с джихадистскими связями тоже последуют за ними. США уже столкнулись с такими противниками с Кавказа в Ираке и в Афганистане, и, возможно, будут сталкивать с ними и впредь.
Мы также можем с уверенностью предсказать, что там, где имеется плацдарм для джихада, или, где есть шанс заполучить площадку для исламистских сил, можно обнаружить некоторых чеченцев, как это недавно сообщалось в отношении гражданской войны в Сирии.
Более серьезная угроза, исходящая из Чечни, направлена не против США, а против самой России. В настоящее время Чечня находится под контролем Москвы, которая предоставила авторитарные полномочия и тотальный контроль президенту Рамзану Кадырову, чтобы он мог править Чечней, как беспощадный военачальник. Он является брутальным лидером, а в Чечне безудержно распространяются взяточничество, массовые убийства, исчезновения людей, похищения, нарко- и секс-торговля и ваххабитский ислам. Москва держит Кадырова у власти, потому что он устраняет, почти без необходимых для этого провокаций, любые угрозы России, которые, конечно, были бы угрозами и его власти.
Понятно, что любые угрозы, направленные на Москву, будут являться зеркальным отражением угроз Москвы, направленных на отстранение Кадырова от власти. Чтобы сохранить личную власть, президент Кадыров держит Чечню в авторитарной узде для предотвращения любых атак, и, за редкими исключениями, он в значительной степени преуспел в этом. Однако у Кадырова есть свои проблемы, главным образом, из-за чеченцев, которые все еще рисуют в своем воображении независимую страну, и из-за более радикальных джихадистов, которые считают, что Кадыров является пешкой в руках русских неверных.
Существует очень большая вероятность угрозы возникновения в Чечне гражданской войны на этнической основе, где режим Кадырова встретится лицом к лицу с джихадистами. Нельзя рассчитывать на то, что его продолжающееся лидерство продлится сколь угодно долго. Он может развернуться также больше в сторону исламистского мировоззрения, если посчитает, что теряет свою власть; если это произойдет, он может направить свои силы против России и других государств. Однако это является всего лишь предположением.
Чтобы поддержать этот авторитарный контроль, Москва ежегодно закачивает в Чечню миллиарды долларов в надежде обеспечить ее развитие с материалистической и потребительской точки зрения, что создаст ситуацию бессмысленности нападения на руку, которая кормит тебя. Россия, кажется, надеется, что подкупая Чечню и делая ее экономику процветающей, она уменьшит привлекательность ваххабитского влияния. Короче говоря, Россия пытается сделать из Чечни кавказский Абу-Даби.
Однако она ошибается: нельзя купить тех отдельных личностей, которые хотят быть частью чеченской джихадистской организации. Их конечной целью является создание всемирного исламского халифата с доминированием ислама под руководством теократическо-авторитарного правительства, где законом земли является закон шариата.
Это – чеченцы, которые должны служить предметом озабоченности США, и они являются чеченцами, которых нельзя купить ни за какие деньги. Если бостонские террористы связаны с какой-либо крупной группировкой, имеющей отношение к Чечне, то это как раз тот случай; и если они устремили свой взор на Америку, то мы должны обратить на это внимание. Однако такая связь является маловероятной.
Если для США и имеется какая-либо потенциальная угроза со стороны Кавказа, то ее процент, возможно, составляет менее 1% от общей численности населения. То, что касается безопасности США с точки зрения этого 1%, то в его состав входят не просто чрезвычайно радикализированные мужчины, но и женщины (и, возможно, дети). Мы не должны забывать и о печально известных «черных вдовах» (женщинах, которые являются родственницами убитых чеченских боевиков, которые ударили по России терроризмом с участием террористок-смертниц.)
Во-вторых, и это очень важно, в Чечне существует многовековая культура личной мести. В культурном отношении общепринято и, на самом деле, даже поощряется в некоторых регионах, что если кто-то причинил вред твоей семье, ты должен ответить им тем же.
Нельзя исключать возможность убийств на основе кровной мести американских должностных и гражданских лиц в качестве возмездия за смерть Тамерлана Царнаева и поимку Джохара. Даже если эти одиночки, которые совершили теракты в Бостоне, не были связаны с крупной джихадистской организацией в Чечне, люди, которые знали этих двух человек в Бостоне, могут захотеть отмщения. Это то, чем могли бы воспользоваться ваххабитские элементы в Чечне.
Следующее, сейчас в Чечне имеются две потенциальные группировки воинствующих игроков: чеченское националистическое движение и чеченское джихадистское движение. Чеченское националистическое движение, в сущности, сошло на нет. Даже большинство чеченского населения, которое когда-то поддерживало его, устало от двадцати лет насилия и сейчас хочет только появления мира и какой-то стабильности и процветания. Религиозные ваххабитские элементы не хотят мира и безопасности или стабильности и процветания.
Они хотят независимости Чечни, чтобы создать исламский халифат, который простирался бы во все области, в которых когда-либо имел интерес Пророк. Эти люди представляют собой реальную угрозу, и именно они являются теми, кто, как правило, находится на иностранных полях сражений.
Чего действительно следует бояться Соединенным Штатам, так это «идеального шторма»: какого-то события, которое приведет к тому, что обе стороны объединят свои силы. В настоящее время они воюют друг с другом, и Чечня всегда была на грани «этнической гражданской войны». Россия знает об этом, и именно поэтому она дает так много власти Кадырову и толерантно относится к форме его правления. Это не будет длиться вечно; в конце концов, он будет свергнут, а насилие вернется, как это обычно бывает, когда этническая напряженность сдерживается тоталитарным управлением.
Существует очень небольшой процент чеченцев, которые должны беспокоить США; кто они такие можно предсказать на основе определенных показателей. Они являются бесчеловечно жестокими бойцами, которые, обычно, не отступают от борьбы. По традиции, они не любят использовать террористов-смертников (хотя в последнее десятилетие ситуация меняется), потому что считают, что это трусость и не делает столько чести их нации, сколько делает отстаивание своей земли до самого последнего момента жизни. Чечня – это культура, где честь и имя семьи являются чрезвычайно важными.
Это также культура, где высоко ценятся, признаются и вознаграждаются военные и боевые искусства. Это – культура, где мальчиков учат помнить, как и чьими руками были убиты их предки мужского пола. И если необходимо и выпадет такая возможность, они могут вспомнить эти факты для осуществления зловещих целей.
США не должны бояться и пугаться Чечни и обычных чеченцев. Однако не следует упускать из виду того, что чеченцы являются одними из лучших бойцов, и если они наметят Соединенные Штаты в качестве своих целей, то им стоит обеспокоиться. Эти люди не являются типичными террористами, и, как уже отмечалось ранее, они не отступают. Однако вероятность того, что этот регион представляет стратегическую террористическую угрозу Соединенным Штатам, является минимальной, если вообще существует.
Выступление доктора Сабины Фрейзер (Sabine Freizer)
Сабина Фрейзер – директор европейских программ Международной кризисной группы (InternationalCrisis Group). Она работает в Стамбуле, курирует проекты на Кавказе, в Боснии, Косово, Сербии, Турции и на Кипре. В ОБСЕ числилась как эксперт по правовым вопросам в центрально-азиатском регионе (Ташкент).
Как написано на официальном сайте, Международная кризисная группа – это некоммерческая международная организация, занимающаяся укреплением способности международного сообщества прогнозировать, понимать и действовать в целях предотвращения и сдерживания конфликтов.
В начале своего выступления Сабина Фрейзер рассказывает об этой организации, ее целях и задачах, о проделываемой работе и некоторых ее членах. Эту информацию можно прочитать в полной версии выступления на: http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:Xlc1z1WOf3MJ:docs.house.gov/meetings/FA/FA14/20130426/100777/HHRG-113-FA14-Wstate-FreizerS-20130426.pdf+HHRG-113-FA14-Wstate-FreizerS-20130426&cd=1&hl=ru&ct=clnk&gl=ru
или здесь: http://docs.house.gov/meetings/FA/FA14/20130426/100777/HHRG-113-FA14-Wstate-FreizerS-20130426.pdf
Для мира и безопасности на Северном Кавказе существуют две основные угрозы: этнический конфликт и действия исламистских повстанческих сил. Первая затрагивает проблему этнического национализма, особенно очевидного в Чечне, где две кровавые войны в 1990-х – начале 2000-х годов привели к десяткам тысяч погибших. Вторая – это повстанчество, связанное с фундаменталистским исламом, в частности с салафизмом, распространяющимся в регионе со времен распада Советского Союза и являющимся основной причиной насилия, которое мы наблюдаем сегодня в Дагестане.
Вместе взятые, эти две угрозы являются источником смертоносного насилия и сделали Северный Кавказ самым опасным регионом в Европе, где в 2012 году было убито около 700 человек. Во многих отношениях, оба конфликта подпитывают друг друга с тем, что затрудняют усилия Москвы по обеспечению полного прекращения яростных атак и терроризма.
Позвольте мне начать с обсуждения угрозы этнического конфликта: В начале 1990-х годов сепаратисты стремились к полной независимости Чечни, но провал их проекта по строительству государства и широкое использование ими вооруженных сил привели к массивной и порой неизбирательной ответной реакции России во время первой чеченской войны в 1994-1996 гг.
Во время проведения боевых операций и после них чеченский национализм преобразовался, в значительной степени, в исламистский с компонентом джихада. Перестрелки между федеральными силами и чеченскими боевиками продолжались после 1996 года до тех пор, пока несколько крупных терактов не заставили российских военных снова вторгнуться в Чечню и начать новую войну, которая длилась с 1999 по 2000 гг. После 2003 года Москва приняла политику чеченизации, передав важные политические и административные функции, а также обязанности по обеспечению безопасности, этническим чеченцам. Сегодня республика переживает масштабную реконструкцию, а число человеческих жертв значительно сократилось.
Несколько межэтнических конфликтов, которые развились в конце существования Советского Союза, остаются неразрешенными, продолжая подпитывать напряженность. Осетино-ингушский конфликт привел к полномасштабной войне в 1992 году, так как обе группы заявляли свои претензии на Пригородный район. Несмотря на то, что Россия инвестировала крупные суммы денег, чтобы вернуть перемещенных лиц и восстановить их общины, многие ингуши в Пригородном остаются неинтегрированными в остальную часть Северной Осетии и хотят быть частью Ингушетии.
Исключительно национальные идеи и соперничество за землю и в принятии решений подогрели конфликт в других мультиэтнических республиках, особенно в Дагестане, Кабардино-Балкарии и Ставропольском крае. Некоторые из групп поддерживают максималистские устремления, желания изменить внутренние границы России и создать новые общности, определенные по этническому признаку.
Сегодня межэтническая напряженность не угрожает крупным насилием, но она может возрастать вместе с недавно возрожденными национальными движениями, которые были особенно сильны в конце 1980-х и в начале 1990-х годов. Хотя политические партии на основе национальной или религиозной принадлежности запрещены, новый закон, упрощающий регистрацию, вероятно, облегчит проникновение политиков с националистическими программами в мелкие партии. Такие группы, как ногайцы, кумыки и лезгины в Дагестане, а также черкесы и казаки уже оттачивают свой организационный потенциал.
Их политические требования сосредоточены, в значительной степени, на реабилитации, справедливости, государственной поддержке родного языка и культуры, большей поддержке экономического развития, большей автономии и доступе к земле. Напряженность начинает появляться там, где правовая база является недостаточной для рассмотрения жалоб, существующие законы не выполняются, а полиция и местные административные ресурсы воспринимаются как этнически предвзятые и коррумпированные.
Многие из этих спорных вопросов и напряженность подпитывают исламистское повстанчество. Некоторые представители более молодого поколения, из тех, кто двадцать лет назад присоединился к националистическим движениям для удовлетворения своего недовольства, разочаровались в этих движениях и вместо этого присоединяются к исламистской повстанческой деятельности.
Вторая угроза – действия исламистских повстанческих сил: «Кавказский эмират» (или «Имарат Кавказ») был провозглашен в 2007 году, как заключительный этап преобразования чеченского сепаратистского движения в общерегиональный радикальный исламистский проект. Он признан Россией и другими странами, включая США, террористической организацией.
Она ведет деятельность по всему Северному Кавказу, привлекая молодежь всех национальностей и совершая нападения не только на федеральные силы и местную полицию, но и на государственных служащих и элиты, которые не согласны с фундаменталистской интерпретацией ислама. Эта объединенная сила со своими мотивами, способами ведения операций, средствами коммуникации, источниками финансирования, руководством и кадровым составом стоит за большинством из вооруженных столкновений и террористических актов, которые не дают покоя местным общинам.
Редкий день проходит без нападения на российских должностных лиц, отвечающих за безопасность, или убийства предположительных повстанцев в ходе контртеррористических операций. В 2011 году было убито около 750 человек, и почти такое же количество в 2012 году. Большинство из первоначального руководства исламистским повстанчеством было убито силами безопасности, и им на смену пришли более молодые и менее опытные и объединенные кадры.
Это повстанчество в меньшей степени способно осуществлять большие, производящие впечатление акты террора или участвовать в затяжных баталиях с российскими вооруженными силами. Но с 1996 года в Москве было совершено, по меньшей мере, 26 крупных терактов, в результате которых было убито минимум 627 и ранено 934 человека. Совсем недавно, в январе 2011 года, террорист-смертник убил 37 человек в московском аэропорту «Домодедово». В мае 2012 года двойной теракт в столице Дагестана Махачкале унес жизни тринадцати мирных граждан и ранил свыше 100 человек.
В настоящее время на Северном Кавказе происходит огромное количество терактов, направленных против служб безопасности, местных должностных лиц и традиционного духовенства. Как правило, они используют самодельные взрывные устройства (СВУ), стрельбу и, временами, террористов-смертников. В феврале 2012 года глава «Кавказского эмирата» Доку Умаров сказал, что его движение больше не будет нацеливаться на гражданское население. Тем не менее, многие нападения на должностных лиц и службы безопасности также приводят к потерям среди гражданских лиц.
Ответная реакция правительства: До недавнего времени основной ответной реакцией правительства был жесткий акцент на искоренение повстанческого движения с массивным присутствием сил безопасности, но недавно появилось некоторое пространство для ведения диалога. Хотя такая политика имела успех, продолжающиеся теракты и гибель людей ясно показывают, что требуется еще нечто большее.
Чтобы достичь цели в разрешении конфликта, России требуется создать и реализовать долгосрочный комплексный подход, объединяющий национальную политику, внутриконфессиональный диалог между традиционными мусульманами и ненасильственными салафитами, усилия для привлечения и обеспечения возможностей для молодежи и недискриминационный доступ к услугам, а также оказывать поддержку комитетам по реинтеграции бывших боевиков. Для борьбы с теми, кто нарушает закон, прибегая к насилию, запугиванию и терроризму, жизненно важным остается укрепление потенциала полиции, прокуратуры и судебных органов.
Некоторые члены российского правительства пришли к пониманию ограниченности политики по борьбе с повстанчеством на основе исключительно жестких мер безопасности. Местные власти в Дагестане проверяют новый подход, который включает в себя диалог и более толерантное отношение к более умеренным салафитам и ведение переговоров с тем, чтобы поощрять повстанцев сложить оружие и реинтегрироваться в мирную жизнь. Аналогичный подход в Ингушетии значительно улучшил ситуацию с 2009 года.
Подлинная интеграция Северного Кавказа в остальную часть России имеет важное значение для безопасности и здоровых межэтнических отношений в стране. Распространение насилия из Чечни в соседние республики, высокий уровень потерь среди мирных жителей, военных и повстанцев и ухудшение этнических взаимоотношений по всей стране показывают, что для устранения коренных причин смертельных конфликтов необходимы более эффективные и всеобъемлющие подходы.
Выступление Андраника Миграняна (Andranik Migranyan)
Андраник Мигранян – политолог, директор нью-йоркского отделения Института демократии и сотрудничества, вице-президент международного фонда экономических и социальных реформ.
Институт демократии и сотрудничества — российская некоммерческая организация, созданная 15 общественными организациями в 2007 году для мониторинга нарушений прав человека в США и Европе. Институт имеет представительства в Париже и Нью-Йорке. Его цель – служить «мостом» между Россией и иностранными государствами, быть местом для диалога общественных организаций с той и другой стороны, местом пересечения информационных потоков и налаживания связей.
Российско-американские отношения в вопросе о Чечне имеют сложную историю. И, к сожалению, в течение длительного времени между ними было отсутствие общего понимания событий в Чечне. В противоположность этому, сразу после 11 сентября 2009 года российская сторона выразила готовность к активному сотрудничеству с администрацией Буша против «Аль-Каиды», «Талибана» и других исламистских террористических группировок.
Америка не смогла понять чеченский терроризм до тех пор, пока не столкнулась лицом к лицу с доморощенным терроризмом на своей собственной земле: на протяжении многих лет средства массовой информации и политические круги осуждали деятельность российских и советских властей прошлых десятилетий, объясняя теракты со стороны чеченцев против России, как возмездие за несправедливость. Доморощенные американские террористы также заявляют, что они мстят за войны в Ираке и Афганистане или, как утверждается, за войну США против ислама, но ни один американец не примет этот объяснение, чтобы оправдать убийство мирных граждан. Отправной точкой нашего сотрудничества должно быть утверждение, что терроризм против невинных граждан не может быть оправдан, несмотря ни на что.
Российская сторона никогда не встречала полного понимания со стороны американских партнеров в отношении ее борьбы с чеченским терроризмом. Действия России в Чечне подвергались критике, в первую очередь, в западных СМИ и в западных политических кругах, поскольку они рассматривались через призму нарушений прав человека и чрезмерное применение силы. Тогда была предпринята мощная попытка отделить борьбу американцев с исламистским терроризмом от борьбы России с чеченским терроризмом, которая происходила на российской территории.
Кроме того, попытки России добиться распоряжения об экстрадиции некоторых лидеров чеченских террористов, которые переместились в Великобританию, как, например, Ахмед Закаев, премьер-министр самопровозглашенной Чеченской Республики Ичкерия (чеченские сепаратисты называют Чечню «Ичкерией»), или в США, как Ильяс Ахмадов, министр иностранных дел Чеченской Республики Ичкерия, которому, между прочим, было предоставлено убежище в Бостоне, не получили ни понимания, ни поддержки от американской и британской стороны. Мало того, к сожалению, многие западные страны предпочитают называть этих террористов и головорезов «борцами за свободу», угнетаемыми российскими властями.
Этот последний пункт был четко сформулирован президентом Путиным в ходе его ежегодной «Прямой линии» с общественностью 25 апреля. Российские СМИ перевели его высказывание: «Меня всегда возмущало, когда наши западные партнеры и представители СМИ Запада, наших террористов, которые совершали зверские, кровавые, омерзительные преступления на территории нашей страны, называли их не иначе, как «повстанцы», и никогда не называли «террористами».
Им [террористам] оказывали помощь, информационную, финансовую, политическую поддержку — когда-то впрямую, когда-то косвенно. А мы всегда говорили, что нужно не декларациями заниматься по поводу того, что это общая угроза терроризма, а делом нужно заниматься, сотрудничать более тесно друг с другом. Эти двое лучше всего подтвердили правильность этого тезиса».
Теракты братьев Царнаевых в Бостоне, так же, как теракты 11 сентября 2009 года, вызвали у россиян и у кремлевского руководства чувство солидарности с американским народом и, особенно, с гражданами Бостона. Так же, как он сделал это в 2001 году, президент Путин выразил готовность к сотрудничеству с правительством США, чтобы раскрыть все детали, которые привели к трагедии в Бостоне и, насколько мне известно, спецслужбы обеих стран сейчас вместе активно работают над этим.
Чрезвычайно важным является, чтобы российская сторона и российские спецслужбы отследили контакты Царнаевых и передали информацию американским властям, чтобы они могли исследовать ее. К сожалению, очевидно сохраняющееся недоверие между двумя странами и сомнения американской стороны в том, что Россия на самом деле борется с чеченским терроризмом на Кавказе, стали, должно быть, причиной того, что власти принимают предупреждения недостаточно серьезно.
Сегодня нам больше не надо стремиться к тому, чтобы убеждать кого-нибудь в том, что чеченский терроризм пересек границы России. Люди в Бостоне сами почувствовали это. У российских СМИ и спецслужб имеется информация о том, что чеченские исламисты и исламисты из других регионов Северного Кавказа вступили в ряды джихадистов в различных частях мира. Имеется даже информация о том, что они воюют в Сирии на стороне оппозиции и против законного правительства.
Я хотел бы верить, что после трагедии в Бостоне две страны и их спецслужбы смогут преодолеть, даже если только в небольшой степени, недоверие между ними, когда дело касается оценивания террористических угроз, и что больше не будет разделения террористов на «хороших» и «плохих», на «наших» и «их». Я также хотел бы верить, что наши спецслужбы еще более тесно будут работать вместе в борьбе против террористических угроз, которые, как раковая опухоль, дают метастазы в большую часть всего мира.
Мы понимаем, что у России и США есть как совпадающие интересы, так и разногласия. После инцидентов в Гуантанамо и Абу-Грейбе не все в России считают, что американские спецслужбы состоят из рыцарей на белом коне. Но наше несовершенство не должно препятствовать нам в понимании того, что мы стоим перед лицом общего врага, и совместные усилия в борьбе с ним являются выражением здравого смысла и моральными по своему существу.
