В 1514 г., в доставленной Василию III посланниками Максимилиана I (с 1508 г. добавившего к своей германской короне титул императора Священной Римской империи) грамоте об условиях союза с Москвой, он был назван императором (Kauser): "Kauzer und Herscher alter Reussen". В полном варианте обращение звучало как "Великий государь Василий, Божиею милостию Царь и Господарь всея Руси"(1). Определение московского князя императором со стороны равного по титулу монарха, каковым в тот момент в Европе был лишь император Священной Римской империи, означало признание Василия III царем в международном формате. В свою очередь, "императорство" правителя Москвы еще более приблизило факт реализации "законных прав" Московии на Византию.
В аспекте сказанного, обратим внимание на геополитическую подоплеку столь трогательного взаимопонимания между сторонами. Тонкость тут - в надежде Максимилиана на поддержку Москвы его антипольских планов. Еще в первые годы XVI века он, конкурируя с Польшей за влияние Европе, запретил находящемуся в вассальной зависимости от поляков Тевтонскому ордену платить им дань (орден также подчинялся Священной Римской империи и Папе римскому).
В свою очередь, в 1512 г. Василий III атаковал позиции Великого Княжества Литовского, что привело к возникновению очередной московско-литовской войны. 1 августа 1514 г. московские войска взяли Смоленск, спустя 3 дня после чего Максимилиан и направил депутацию в Москву.
Согласно договору, стороны подтверждали обязательство о совместных действиях против Польши и Литвы, с параллельным признанием Максимилиана права Москвы на Киев и ряд др. регионов; а Василия III - на возвращение Тевтонским орденом территорий, оказавшихся после Торуньского договора 1466 г. у Польши. Хотя договор и был утвержден, применения он не получил, на что, наверняка, повлияло разгромное поражение московских войск в битве с литовцами под Оршей в сентябре 1514 г.
В те дни литовское войско под командованием "славного гетмана", исповедовавшего православие Константина Острожского (относился к Киевской митрополии Константинопольского патриархата), "котрый во всЂм мудре поступуючи", нанесла сокружительный удар по позициям московских сил. "Поляки и литва, загорЂвшися серцем мужества", "смЂло собЂ звитязство над оным войском" Московского княжества(2).
С поражением Москвы, Максимилиан I скептически отнесся к предварительным договоренностям с Василием III, переметнувшись в иной вектор. Он договорился о династических браках с королем Польши и Великим князем Литовским Сигизмундом I, тем самым приблизившись к реализации мечты Габсбургов о венгерском и чешском тронах. В связи с этим на Венском конгрессе 1515 г. Максимилиан, признав вассальство Тевтонского ордена от Польши, разорвал союз с Москвой.
В ответ Василий III в 1517 г. заключил в Москве договор с тевтонцами, обязавшись снабдить его материально для совместного нападения на Польшу. Орден оказался под защитой Василия. Ну а в 1522 г. Московское княжество "примире с поляками и литвою до пяти лЂт"(2), по результатам чего Москва, сохранив за собой смоленские земли, отказывалось от притязаний на входившие в ВКЛ Киев, Полоцк и Витебск (к слову, в том же году супругой Константина Острожского стала внучка Михаила Олельковича).
На этом этапе в аспекте формулирования и развития идеи "Москва - Третий Рим"(18) наступает черед старца псковского Спасо-Елеазарова Великопустынского монастыря Филофея (конец 1523 - начало 1524 гг.). Назвав предком Василия III римского императора Константина Великого: "Не преступай, царю, заповеди, еже положиша твои прадеды - великий Константинъ", он провозгласил: "Будеши сынъ света и гражанинъ вышняго Иерусалима". Вслед за чем идею "Рим - Москва" обозначил в следующем ключе: "Да веси, христолюбче и боголюбче, яко вся христианская царства приидоша в конец и снидошася во едино царство нашего государя, по пророческим книгам, то есть Ромеиское царство: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти"(3/а, б). Под первыми двумя подразумевались Рим и Константинополь, под третьим - Москва.
В контексте фразы Филофея "два Рима пали, третий стоит, а четвертому не быть»" нередко утверждается о несении ею "духовного" смысла, т. к. речь ведется не о Риме, как таковом, а «Ромейском царстве» - идеальном по сути. С рушением Древнего Рима и Византии образ «Ромейского царства» перешел на Москву. Которая виделась не наследником двух "первых Римов", а идеалом (образцом) истинно православного христианского государства. Не в плане империи, а как бы "Святой Русью", с главенствованием духовного поля. Фиксацией же "четвертому Риму не бывать" проводилась мысль о том, что в случае падения Московского государства другого аналогичного образования ждать не приходится. Т. е. Москва представала последним земным носителем идеала "правильного" образования. В трактовке Митрополита Ташкентского и Среднеазиатского Владимира (Иким) это означает, что "отнюдь не мирскую славу и честь, не успокоение, сытость и роскошь сулило русскому народу имя народа-богоносца", а "тяжкий груз избранничества, величайшее бремя ответственности перед Всевышним легло на Русскую державу и ее правителей"(4).
Первым же официальным носителем титула царя Руси стал сын Василия III - Иван IV (Грозный) - в 1547 г. венчанный на царство "Макарием, митропалитом всеа Русии". Причем в летописном тексте процесс описан (или списан?) в русле предшествующих идеологических выкладок. Митрополит "посреди церкви поставити налой" (церковный столик), на который опустил "животворящий крест на блюде злате и венец, и бармы царя Костянтина Манамаха, им же венчан бысть князь велики Владимер Манамах на царьство Руское". Все это, плюс "диядиму", митрополит возложил на Ивана IV, предварительно произнеся: “Яко твоя держава и твое есть царьство!”(5).
Тем самым, Божественная преемственность московского царя (претендующего на всю Русь) от римско-константинопольских "отцов", ранее фигурировавшая лишь в идеологической окантовке, приняла практические черты. А вскоре Макарий сообщил Ивану Грозному о Божественном благословлении желания правителя жениться. Здесь летопись представляет государя царем и великим князем "всеа Русии и всей Руской земле"(6).
В глобальном смысле акция "перевоплощения" князя в царя равняла московских правителей с византийскими императорами, ставя их на один "титульный" уровень. Тем самым как бы снимались все "внешние" вопросы о праве "наследования" Византии уже царской (в перспективе всей) Русью.
Однако, в международном плане царский титул правителя Москвы оказался далеко не общепризнанным, что и понятно. Правда, отдельные детали свидетельствуют о восприятии некоторыми западными кругами новой "ипостаси" Ивана IV. Так, в 1556 г. его "с грамотами" посетили посланники "от цесарева Карлосова сына Аглинского Филипа короля", царем "благочестивым нарицая". В результате переговоров Иван Грозный "велел учинити пристанище корабленное на Двине и торг по всему государству поволной дал, так же и на Москве двором устроил"(7).
Следовательно, заинтересованность в получении экономических выгод вполне спокойно приводила европейских правителей именовать московского князя царем. Геополитические же соперники Москвы подходили к вопросу в корне с противоположной стороны. Например, как фиксируют ряд экспертов, в том же году, во время переговоров с Москвой о шестилетнем мире, представители литовского посольства не употребляли этого понятия.
Данный факт, наложившись на практическое непризнание его царского титула значительным числом других правителей, актуализировали для Ивана Грозного получение официального добра на венец Константинопольского патриархата.
"Освящение" Константинопольским престолом царства московских князей
Особая активность государя в этом векторе проявилась в 1556-1559 гг. В свете чего вполне очевидно просматривается использование им в переговорах с Константинополем нестареющего пути достижения нужного результата.
Первоначально в Москву, по линии занимавшего в тот период Константинопольский патриарший престол Иоасафа II Великолепного, прибыл его тезка - митрополит Евгрипский, экзарх Кизический Иоасаф. Он "возвестиша" Ивану IV об узаконивании процесса "молити Бога во веки о многолетном здравии и спасении о христолюбивом государе и царе Иване, якоже и о прежних благочестивых царях" ("ежели кто радети о сем начнет, и тому быть в отлучении"). При этом митрополит сослался на решение по этой процедуре, предоставленное предшественником Иоасафа II - Дионисием(8).
Дионисий II Галат занимал патриаршию кафедру до 1555 гг. Вопрос тут даже не в том, наличествовал ли в его период документ на этот счет (хотя, конечно же, существуй он, Иван IV не приступил бы к поиску путей по легализации своего царствования посредством Константинополя). Но если даже какое-то решение гипотетически и имело место, до Европы оно не дошло.
Как представляется, в данной связи Иван IV решил заполучить документальное свидетельство константинопольского добра на свое царство, тем более что ситуация явно располагала к этому: Иоасаф озвучил просьбу к царю о милостыни, обосновав ее наличием нужды "от безбожных турков". Прекрасно восприняв предлагаемый ему расклад, Иван Грозный беспроблемно организовал доставку Константинопольскому престолу на "огражение монастыря" 2000 "златниц" (золотых соболей). Аналогичную "милостыню посла" и митрополит Макарий(8).
"Дарами почтя" митрополита Иоасафа перед возвращением в обратный путь, Иван IV отправил с ним к Константинопольскому патриарху "с грамотою Ивашка Волкова, а во Святую гору бывшего архимандрита Евфимиева монастыря Федорита"(9/а). На находившегося при царском дворе Феодорита (бывший глава Спасо-Евфимиевского монастыря в Суздале) возлагалось получение благословения патриарха на преемство наследного царского достоинства "по чину Римских кесарей"; купец же из Вязьмы Матфей (Матюшка) Волков отвечал за доставку до места назначения рухляди (меха)(10).
Следом Москву посетил Александрийский патриарх Иоаким I, сообщивший, что "на священных и совершенных литоргиях" поминаются не только "имена родителей твоих почивших", но также предшествующих им правителей Москвы - Ивана III и Софии Палеолог. Именуя в грамоте Ивана IV "сущий святый" царь, он зафискировал, что на службах "о твоем имени царьском, помолимся Господу Богу благочинне вечер, и заутра, и в полудин", т. к. "ныне же убо всю надежу по Бозе на тебя единого царя возложихом"(9/б).
Конечно же, проделав столь утомительный путь до Москвы, Иоаким не мог не озвучить просьбы. Таковая касалась милостыни в пользу обветшавших стен Синайской обители(8). Не вопрос. Иван IV, пробивавший нужное ему решение, направил посольство "в Царьград, Иерусалим, Египет и в Синайскую гору", доставившее Иоакиму "Пречестной образ и шубу"(11).
"На строение монастырьское" он также "послал есми рухледи на тысячю золотых Угорских"(9/б).
Под «угорскими золотыми» подразумеваются золотые монеты, весом 3,5 г каждая и чеканившиеся почти из чистого золота. Рухлядь же в контексте произнесенного, скорее всего, включала в себя меха. Однако, одаривание Иваном Грозным православных иерархов не ограничилось перечисленным. Российский специалист по истории русского средневековья, источниковедению, археографии Любовь Столярова, со ссылкой на хранящуюся в Российском государственном архиве древних актов «греческую» посольскую книгу № 1, приводит следующие данные о пожалованиях Ивана IV в связи с вопросом о признании его царского титула.
Согласно документам книги № 1, фиксирует исследователь, Иоасафу II было отправлено не менее 1070 руб. , а также 1200 руб. мягкой рухлядью (мехом соболя, белки и куницы) и рыбьим зубом. В Иерусалим патриарху и на разные церковные нужды были пожалованы 1322 руб., 400 золотых угорских, бархатная шуба на собольем меху и «рухлядь» на 600 золотых угорских. Александрийскому патриарху было послано «рухляди» на 1000 золотых, бархатная шуба на соболях и 150 руб. денег. На Синайскую гору и синайскому архиепископу было отправлено не менее 1600 золотых, 650 руб., «рухляди» на 800 золотых угорских, соболья шуба под бархатом и «вещи» – рыбий зуб, соболий и беличий мех (без указания их количества и стоимости)(12).
Могли ли такие вложения Москвы не привести к искомому для Ивана Грозного знаменателю? Вопрос риторический. Как следствие, в 1561 г. все тот же "митрополит Егрипской Иоасаф" доставил Ивану IV от "патриарха Цареградского" грамоты "благословленые на царство с патриаршескою подписью и печатью". Также "всех митрополитов и архиепископов в той грамоте руки приложены благословинии на царство да и древних царей поставление". Среди участников Собора, подписавших документ, кроме Патриарха, митрополиты Эфесский, Никейский и др. (всего 32), плюс епископы Кипрский и др. (всего 4). Грамота "благословиша боговенчанного" Ивана Грозного, "еже быти и звати ему Царем, законно и благочестно венчанному; вкупе и от них и от их святые церкви просщение и благословение, понеже рода есть и крове царские, яко же они рекли на ползу всем благочестивым и христоименитым людем"(9/в).
Текст грамоты издан в 1850 г. управляющим Московским Главным Архивом МИД и Коммиссіею печатанія Государственныхъ грамотъ и договоровъ, членомъ Археографической коммиссіи князем Михаилом Оболенским. Согласно документу, "смиреніе" иерархов "узнало и вполне уверилось не только изъ преданій многихъ, заслуживающихъ доверіе", но "даже и изъ письменныхъ свидетельствъ летописцевъ", что Иван IV "ведетъ свое происхожденіе отъ рода и крови истинно Царской", царевны, государыни Анны, сестры самодержца Василія Багрянороднаго (византийский император Василий II), ставшей супругой великого князя Владимира - крестителя Руси; затем императора Константина IX Мономаха, направившего митрополитов на венчание "во Царя благочестивейшаго Великаго Князя Володимера",
которому "дали тогда ему на главу Царскій внецъ", "діадиму" и "иные знаки и одежды Царскаго сана"(13).
Весьма симптоматично, что изложенное в грамоте один к одному звучит в соответствии с идеологическими выкладками, ранее увидевшими свет в Великом Новгороде и Москве. Не будем говорить о "списывании", но канва документа полностью соответствует разработанной московско-новгородскими повествователями схеме
Важнейший нюанс во всем этом, однако, в том, что согласно летописцу, "подписана же грамота лета 7062"(9/в), т. е. в 1554 г. А это фактически означает легализацию состоявшимся при патриархе Иоасафе Вселенским собором "законности" появления в Москве царского титула путем как бы подтверждения решения, принятого в период патриаршества Дионисия II. Что свидетельствует о нежелании Иоасафа II взять на себя историческое лидерство в проведении собора, "освятившего" царствование московских князей "по чину Римских кесарей".
Как бы то ни было, обладателем 270 рублей из полученных от Ивана IV финансовых вливаний Иоасаф II стал по факту утверждения царского титула московского правителя. Участникам же Собора перепало 1530 рублей(12).
На этом этапе царская государственная печать уже "вмещала" в центре византийского двуглавого орла (щит на его груди) образ всадника-ездца, известного как один из главных символов власти. Отмечается, что по сути здесь изображается Георгий Победоносец, христианский святой. Орел был коронован одной или двумя коронами, увенчанными крестом. Тем самым, московский ("русский") двуглавый Орел окончательно высветился приемником Византийского, при параллельном становлении самодержавия олицетворением православия.
Так что далеко не спонтанно в 1564 г. Иван Грозный подготовил для потомства, говоря сегодняшним языком, программное видение правления "русских" царей. Как бы подытоживая все происшедшее в период его правления (да и предшествующий период), он, подчеркнув, что "Бог наш Троице", именем которого "цари прославляются", отметил предоставление Всевышним "вовеки" непобедимой хоругви ("крест честной") "первому из благочестивых царю Константину и всем православным царям и хранителям православия". С реализацией же "повсюду" воли "Провидения", искра благочестия достигла "Российского царства". Так что "самодержавство" государства, "исполненное этого истинного православия", началось "по божьему изволению от великого князя Владимира, просветившего Русскую землю святым крещением, и великого князя Владимира Мономаха", пролдолжившись вплоть "до нас", смиренных "скипетродержателей Российского царства".
"Мы" по "божию изволению" воцарились, взяв "принадлежащее по благословению прародителей своих и родителей, а чужого не возжелали". Все это есть повеление "истинно православного христианского самодержавия, многою властию обладающего". В свете чего Иван Грозный придал русскому самодержавию формат, в котором самодержцы "изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи!", и даже "власть священника и управителя" с царской властью "не совместима". Ведь "помимо Божьей милости", цари не нуждаются "ни в каких наставлениях от людей, ибо невозможно, властвуя над множеством народа, добиваться наставлений от других". Вслед за чем правитель провел нить от Всевышнего к царю: "Я же стараюсь обратить людей к истине и свету, чтобы они познали единого истинного Бога, в Троице славимого, и данного им Богом государя", требующего "повиновения только от рабов, данных мне от Бога"(14).
Таким образом, каких-либо парламентских тенденций или проявлений демократии в Русском государстве с началом царской власти не предусматривалось ни на йоту. Царь - всему голова.
Развитие событий в вышеизложенном ключе, позволяло московским правителям, по словам австрийского дипломата XVI в, писателя и историка Сигизмунда Герберштейна, применять "свою власть" к "духовным так же, как и к мирянам, распоряжаясь беспрепятственно по своей воле жизнью и имуществом каждого из советников". А они, по его наблюдению, заявляя о воле и деяниях государя как "воле божьей", веруют, что "он - свершитель божественной воли". Посему и сам государь, когда к нему обращаются по "важному делу", обычно отвечает: "Бог даст", и что-то свершится. Аналогично, на вопрос о каком-либо "сомнительном деле", следует ответ: "Про то ведает бог да великий государь"(15).
В том же 1564 г. Московский поместный Собор принял уложение о праве московского митрополита носить белый клобук. В унисон чему, в
1564-1565 гг. уже на "законном" основании была произведена роспись Архангельского собора, где покоился прах нескольких поколений московских правителей. Акция была направлена не просто на возвеличивание царской династии, а самой системы власти. При этом исследователями отмечается "продвижение" московской линии, т.к. "столичные" великие князья и принадлежащие к их роду князья удельные стали главными персонажами цикла надгробных портретов"(16).
Тем самым, царствование московских князей превратилось в реальность и, по словам русского историка XIX-XX вв. Владимира Иконникова, в "Московском государстве" фактически утвердилась "теория светской власти" на "византийских преданиях, духовном авторитете и источниках византийской письменности. Полным же представителем этой системы был Иоанн IV"(17).
1.Грамота Максимилиана I Василию III об условиях союза между государствами http://rusarchives.ru/statehood/04-09-gramota-maksimiliana-1.shtml
2.Хроника Литовская и Жмойтская
http://litopys.org.ua/psrl3235/lytov06.htm
3.Послания Филофея:
а/к Великому князю Василию, в немъже о исправлении крестнаго знамения и о содомском блуде
б/о злыхъ днехъ и часехъ. Послание Филофея дьяку Михаилу Григорьевичу Мисюрю-Мунехину
www.krotov.info/acts/16/1/filofey.htm
4.Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким).
Слово на праздник изнесения честных древ Животворящего Креста Господня
http://pravoslavie.uz/Vladika/Books/Slovo2/22Krest.htm
5.Пискаревский летописец
http://krotov.info/acts/17/azaryin/b61c.htm
6.Постниковский летописец
http://www.russiancity.ru/books/b59.htm
7.Летописный сборник, именуемый патриаршею или Никоновскою летописью
http://dlib.rsl.ru/viewer/01004161978#?page=268
8.Степенная книга. Часть II
http://imwerden.de/pdf/kiprian_makary_kniga_stepennaya_chast2_1775.pdf
9.Летописец русский. Московская летопись
а/http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Letop_russkij/text2.htm
б/http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Letop_russkij/text3.htm
в/http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1540-1560/Letop_russkij/text4.htm
10.Житие преподобного Феодорита, просветителя Кольского
http://www.sedmitza.ru/lib/text/438741/
11.Хождение на Восток гостя Василия Познякова с товарищи
http://pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=5142
12.Л.В. Столярова. Дары русского правительства иерархам и монастырям христианского Востока в XVI веке
http://www.kreml.ru/ru/science/conferences/2009/power/thesis/Stolyarova/
13.Соборная грамота духовенства православной восточной церкви, утверждающая сан царя за великим князем Иоанном IV Васильевичем 1561 года
http://starieknigi.info/Knigi/O/Obolenskij_M_A_Sobornaya_gramota_utverzhdayushchaya_san_carya_za_Ioannom_IV_1561_g_1850_RSL.pdf
14.Благочестиваго Великого Государя Царя и Великого князя Иоанна Васильевича всея Русии послание во все его Великие Росии государство на крестопреступников, князя Андрея Михаиловича Курбского с товарищи о их измене
http://www.riuo.kiev.ua/bibl/Ioann_IV_1.html
15.Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии
http://www.vostlit.info/Texts/rus8/Gerberstein/frametext1.htm
16.Т.Е.Самойлова. Митрополит Афанасий как один из авторов программы росписи Архангельского собора Московского Кремля
http://www.rostmuseum.ru/publication/historyCulture/1996/samoilova01.html
17.В. Иконников. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории
http://www.archive.perm.ru/PDF/lichn/subbotin/%D0%B4%D0%BB%D1%8F%20%D0%A1%D0%90%D0%99%D0%A2%D0%90/01655_%D0%98%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%20%D0%92.%20%D0%9E%D0%BF%D1%8B%D1%82%20%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%BE%20%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D1%82%D1%83%D1%80%D0%BD%D0%BE%D0%BC%20%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B8%20%D0%92%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%B8%20%D0%B2%20%D1%80%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9%20%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8_0.pdf
18.Об этой идеологии см. подр.: Теймур Атаев. На пути к утверждению концепции «Москва - Третий Рим»
http://www.islamnews.ru/news-141062.html
