Никакой реальной политики в отношении Ислама в России нет
|
– Сегодня самая горячая тема – Египет. Страна в центре внимания всего мирового сообщества. Как вам кажется, есть ли угроза гражданской войны. Если да, то, что ее может предотвратить?
- Гражданская война уже началась – каждый день кого-то ранят, каждый день убивают чьих-то мужей, жен, детей. И во всех этих разборках задействованы военные.
Предотвратить ее могут лишь две вещи: во-первых, договоренность между светскими националистами (т.е. армией) и организацией «Братья-мусульмане», которые пока рьяно не выступают, но их желание вернуть себе правление очевидно. Правда, добиваться этого придется довольно долго. Второе – это усталость населения, которое насчитывает порядка 85 миллионов человек. Рано или поздно им надоест враждовать бесконечно, сыграет чувство самосохранение. Вот эти две вещи могут тормознуть гражданскую войну. Но пока ситуация останется неизменной, жертвы как были, так и будут.
– Мурси был избран законно, а вот свержение его таковым не назовешь. Но говорят, что оно справедливо. Закон вступил в противоречие со справедливостью?
- Мурси не решал проблемы, с которыми изначально обещал бороться. В стране и социальные, и экономические проблемы вкупе создали мощную брешь, а у него не было нормальной программы по их преодолению кризиса. Да, Мурси что-то пытался сделать, но безуспешно, все, что он поставил перед собой и пообещал народу – фактически ничего не было сделано.
|
|
Но он и не мог этого сделать по многим причинам, в обстановке политического бардака заниматься реформой просто невозможно. К тому же Мурси обидел армию, а в ней полно бизнесменов (бизнес там самый разный: туристический, аграрный и т.д.), которые испугались потерять свои активы.
В итоге это привело к тому, что его и убрали. Хотя его поддерживает более половины населения Египта, и влияние Мурси на часть общества до сих пор остается достаточно ощутимым.
– Всего год власть находилась в руках «Братьев-мусульман» и то во многом номинально. За это время даже Путин вряд ли смог бы совершить что-то кардинальное. Как на ваш взгляд, «Братья» действительно могли за столь короткое время полностью себя дискредитировать, да так, что вся их предыдущая деятельность, вызывавшая одобрение большинства, оказалась перечеркнутой?
– «Братья-мусульмане» ничего не могли сделать. Для того чтобы на что-то влиять, нужно как минимум было добиться стабильности в стране. Но это было невозможно, поскольку нынешнее общество расколото практически напополам. Тем более Мурси недостаточно опытный человек в смысле правления, он и свой пост совершенно случайно занял (если помните, там должен был быть другой президент).
И сегодня «Братьев» можно обвинять, либо же, наоборот, жалеть, но это совершенно объективная ситуация. За год ничего не сделаешь, тем более ввести стабильность.
– Известно, что отражение событий куда важнее их самих. И тут надо сказать, что большинство аналитиков и обозревателей, мягко говоря, весьма подозрительно относятся к исламу. Какова роль мировых СМИ в нынешнем кризисе власти в Египте?
- Все СМИ пишут по-разному: сначала пугали Исламом, потом стали писать, что эта религия пришла навечно, теперь говорят, что Ислам куда-то ушел, но никто о нем толком ничего не знает.
Подробности событий зависят от конкретного издания, конкретной редакции и позиции журналиста. Кто-то пишет лучше, кто-то старается показать ситуацию хуже, чем она ест на самом деле. Сам вопрос немножко некорректен, потому что средства массовой информации должны освещать события, которые происходят, но инициируют их не журналисты.
В итоге пишут так, как начальство скажет, либо же в силу своего профессионализма. Но если и есть журналисты, пишущие грамотно, то таких не много.
- Кстати, в прессе мелькала информация, что за смещением Мурси стоят весьма влиятельные страны и организации. Насколько, на ваш взгляд, реалистична версия, что армейский переворот и столь массовые волнения были кем-то срежиссированы?
- Не была она никем срежиссирована. Просто военные и все остальные, которые этим занимались, действительно, прежде чем что-то начинать, стали задавать вопросы внешним странам. Так происходит всегда, поскольку Египту оказывают помощь и американцы, и саудовцы, и катары и т.д. Поэтому просто так что-то делать, не руководствуясь мнением внешних сил, невозможно.
Существует мнение, будто это американцы оказывали поддержку военным – не совсем так. Американцы, скорее, просто не могли выработать свое отношение к ним. Благодаря СМИ, получается, что американцы поддерживают военный переворот. Но, обратите внимание, что на днях они заявили, что считают Мурси президентом. Это, наверняка, было просчитано, хотя аналитики и всякие там разведчики тоже ошибаются довольно-таки часто.
Так что, отвечая на вопрос: все было изнутри, а внешний фактор – это фактор влияния извне. Саудовцам Мурси надоел, у Катара к нему более было позитивное, но не располагающее, отношение. Но, так или иначе, он растерял доверие тех, кто давал ему деньги и на кого мог положиться. Это очевидно.
- Ваш прогноз на развитие ситуации в этом регионе. Кому, в конце концов, достанется власть? Генералам, сидящим на дотациях США, либералам или «Братьям-мусульманам» все же удастся вернуться на прежние позиции?
- А никто этого не знает. Что касается Египта, мне кажется, у руля власти в итоге встанет какой-нибудь диктатор. Всем в итоге надоест этот сумасшедший дом и потребуется человек, который наведет порядок в стране. А все эти сегодняшние разговоры, что в Египте провозгласят демократию, если даже так и случиться, все равно получится полу-демократия.
Люди есть люди, им хочется порядка, а кто может этот порядок навести? Лишь человек, который ударит «кулаком по столу». Я думаю, что кандидат этот уже гуляет где-то среди военных кабинетов, или по площади Тахрир. Это более вероятно, поскольку выборы (президентские, парламентские) вряд ли создадут определенную стабильность в стране, а вот железная рука – да. Кстати говоря, ранее Египет постоянно жил при такой вот железной руке, народ к этому привык, то есть выработалась своя определенная политическая культура.
- Позиция России по Сирии поставила ее в весьма неловкое положение в мировом сообществе, особенно наш имидж пострадал в арабских странах. А какой должна быть политика Кремля по отношению к Египту, учитывая вероятность гражданской войны? НАТО и Россия могут тут выступить единым фронтом, чтобы остановить кровопролитие?
- В Египте влияние России нулевое. Наши власти могут делать и предпринимать все, что угодно, и всем на это будет абсолютно наплевать – там нет ни рычагов воздействия, ни сил, которые бы Россия поддержала, нет сил, которые заинтересованы в нашей серьезной помощи.
Теперь о Сирии. Конечно, если можно было бы воспитать правильно Башара Асада, то гражданской войны не было бы. Американцы еще до начала сирийского конфликта заявляли, что Асад – это реформатор, с которым необходимо договариваться. Но момент был упущен, глава Сирии совершил огромное количество ошибок. Тем не менее, он – президент.
Россия поддерживает его по целому ряду причин. Самое главное в том, что сирийский режим – последнее, что осталось у России на Ближнем Востоке, это наш последний серьезный союзник.
Но Москва совершенно не думает о будущем, потому что рано или поздно Башара свергнут. Кто бы там ни пришел к власти, какие-либо «Братья-мусульмане» или светские демократы – они уже не будут с таким пиететом смотреть на Россию, как это было при режиме Асада. Это лишь вопрос времени – режим так или иначе рухнет, а Россия останется ни с чем.
– Вот скажите, насколько, на ваш взгляд, адекватна политика российского руководства по отношению к исламу вообще? Тут ведь как не пиши, что государство наше светское, но это, скорее, де-юре, что, увы, не принципиально. А де-факто, страна все же православная.
- Они пытаются что-то говорить, но никакой реальной политики в помине нет. В принципе нужно разделять понятия: политика к Исламу как к религии, или как к мусульманскому миру. Мусульманский мир – это совокупность каких-то государств, объединенных какой-то одной религией, в каждом из которых преобладают национальные государственные интересы. С другой стороны, есть мусульманский мир, который единым фронтом пытается наступать в ближневосточном конфликте. И как относиться к тому, что мы называем «мусульманским миром» никто не знает, все только учатся.
А политике властей по отношению к Исламу, как к религии, не хватает последовательности. В стране категорично не признается исламская оппозиция – это большая ошибка.
Россия временами понимает, что процессы, которые протекают в мусульманском мире, в какой-то форме имеются и у нас на Северном Кавказе: там есть салафиты и у нас они тоже есть, там встречаются люди, выступающие за создание халифата, и у нас такие присутствуют. Другое дело, что у нас под видом исламской оппозиции часто мы имеем сгусток фанатизма и криминалитета.
Для Кремля важно, чтобы мусульмане были лояльны. Если ты лоялен – ты хороший, если ты не лоялен – то плохой. Это достаточно примитивный односторонний подход.
- На заре своего президентства Владимир Путин легко путал суннитов с шиитами, ныне не отличает паранджу от хиджаба. Скажите, а вот когда ислам в России обретет электоральную силу, положение мусульман изменится? Или умме, кроме численности, надо прибавлять еще и интеллектуально?
- Путин и вся его компания делят мир на черное и белое. Он решил, что не обязан вникать в эти вещи, – это вообще присущая ему манера. На самом же деле, если ты лидер государства, где одних мусульман проживает порядка 17 миллионов, ты обязан знать суть вопросов.
У нас уже был один охламон, который приехал в Ереван и там брякнул: ну что вы деретесь с азербайджанцами – вы мусульмане, они мусульмане.
Это такая советская традиция полного невежества. А знать надо, но Путин не слушает советов. И собственно говоря, своим невежественностью и примитивным отношением к Исламу Кремль провоцирует людей.
– Сергей Собянин, баллотирующийся на должность мэра, известен своим жестким отношением к строительству мечетей в Москве. Он утверждает, что их вполне (мечетей, кстати, всего 4) хватает москвичам. А приезжие пусть молятся дома. Это популистское решение, игра на эмоциональном состоянии своего электората или его истинное убеждение? Но, вы же прекрасно знаете, что итогом запрета станет появление подпольных молелен. Нельзя не учитывать и рост недовольства среди мусульман.
- Собянин не хочет искать на свою голову приключений, поскольку подавляющее большинство нашего населения – не мусульмане, они выступают против Ислама. Но нужно думать и о будущем, ведь в Москве (с учетом миграции) уже минимум полтора миллиона мусульман, и на них построено всего несколько мечетей.
Это безобразие, поэтому, конечно, надо строить, но об этом нужно было думать раньше, еще при Лужкове, сейчас уже процесс запущен. Какие мечети сейчас можно в Москве построить, когда параллельно творятся такие события, как в Пугачеве?
Но люди-то должны где-то молиться, и более того, эти скопления мусульман должны находиться под контролем. У них сейчас есть молельные дома, но, что в них происходит, никому не известно. Это ошибка.
Я, честно говоря, понимаю нынешнее состояние Собянина. Сейчас не самый лучший момент для строительства мечетей, но нужно возводить красивые большие мечети с нашей традиционной национальной архитектурой (например, татарской), но только не турецкой или эмиратской.
– Верховный суд отклонил апелляцию мусульман, пытающихся оспорить запрет на ношение хиджабов в школе. Вы что думаете об этом?
- Это такое тонкое дело, с одной стороны, что плохого в том, что мусульмане носят хиджабы. С другой – если они постоянно вызывают раздражение и непроизвольное деление «ты в хиджабе, значит ты чужая», нужно не сдаваться и находить общий язык. Тем более, этот хиджабный вопрос пришелся не кстати, накануне инцидентов в Пугачеве, Волгоградской области, Бостоне. И если бы от меня зависело это решение, я бы надолго задумался.
Ничего страшного в хиджабах в школе нет, но в ответ тогда можно от мусульман требовать, чтобы они тоже не запрещали у себя на родине носить православным мини-юбки и т.д.
– Отсюда возникает вопрос, а существует ли реальные механизмы согласования принципов светского общества и личностных религиозных потребностей? И к чему это приведет? К появлению конфессиональных школ? К разделению христиан и мусульман? Но ведь точно к сближению решение суда не приведет!
Тут даже не механизмы, а какая-то толерантность должна быть. Понимаете, это, в первую очередь, процесс и искать какого-то конкретного решения (чтобы «с понедельника все было хорошо») не имеет смысла.
Это постоянный и вечный процесс, который движется по всему миру. Он затрагивает целые поколения и не надо впадать в панику. Нельзя провоцировать… А у нас, и мусульмане, и власти, и общество порой провоцируют осложнения на ровном месте. Вместо того, чтобы искать равновесие.
– При каких условиях мусульманское сообщество способно стать серьезной составляющей гражданского общества? Оно прежде обязано стать политической силой? Или такие события, которые произошли, например, в Пугачеве, могут этому помешать? Мы разошлись по национальным квартирам, теперь разделимся на конфессиональные?
В самом этом вопросе присутствует большая доля демагогии. Что говорить о гражданском обществе, когда у нас в стране его не существует. Если бы было – подобные эксцессы не возникали. А так, я даже не могу предположить, как мусульмане могли бы в нем участвовать. Когда оно, наконец-таки, проявится, тогда и подумаем.
