Российские мусульмане и кризис в Сирии

Разговор о российской внешней политике и мусульманах будет не полным, если не коснуться сирийского кризиса. Сегодня Сирия - это самый острый вопрос не только российско-арабских отношений, но и для всей отечественной внешней политики. Более того, последнее время по СМИ прошло несколько материалов о позиции российских мусульман в сирийском кризисе и о его влиянии на них, которые носят демагогический характер. В общем, есть смысл подробно остановиться на этой теме.

Нельзя, конечно, сказать, что сирийская проблематика имеет для масс российских мусульман первостепенное значение. Это касается внешней политики вообще. Главное для них – внутренние дела.

Но это не означает, что ситуация в Сирии российским мусульман совсем «до лампочки». То, что там происходит, очень волнует активный слой исламской общины. Это касается как людей, вовлеченных в деятельность тех или иных формальных структур (муфтияты, исламские центры, СМИ и проч.), так и неформальных лидеров, активистов, блогеров и т. д.

Если судить по публикациям и откликам в исламских СМИ, по комментариям, блогам, и по деятельности официальных и неформальных структур, в целом, российские мусульмане склоняются к оппозиции, ведущей борьбу с режимом Башара Асада, хотя и не солидаризируются с ней полностью. С углублением гражданской войны в Сирии эта поддержка, тон публикаций и оценок в СМИ, и Интернете вообще, становится жестче.

Между тем, есть небольшая группа активных пользователей Интернета, которая поддерживает правящий режим, исходя не из характерных для современного исламского мира оценок происходящего в Сирии, а из неких державно-антиамериканских идей, распространенных в России. В этих кругах чувствуется влияние государственного отечественного телевидения и нашей «старой доброй» конспирологии.

Встречаются даже такие, кто называет себя салафитами, но исповедует идеи «Зеленой книги» Муаммара Каддафи и симпатизирует алавитскому по преимуществу режиму Асада. Тех же, кто борется против него, и вообще арабских революционеров, они называют агентами сионизма и масонства. Такого рода микс сложно представить где-либо, кроме постсоветского пространства, мусульмане которого до сих пор остаются периферией уммы.

Официальные мусульманские структуры разошлись в отношении к сирийскому кризису. Российская ассоциация исламского согласия, которая, впрочем, имеет неоднозначную репутацию и не пользуется серьезным влиянием среди верующих, заняла позицию безоговорочной поддержки дамасского режима. Его лидеры посещали Сирию по приглашению властей, они сопровождали муфтия Ахмада Хассуна во время его визита в РПЦ в сентябре прошлого года.

Совет муфтиев тоже поддерживает отношения с Хассуном, никогда не заявлял о безоговорочной поддержке повстанцев и нелегитимности Асада. Но при этом СМР посещали представители сирийской оппозиции, а делегация Совета была первой из России, кто поехал в страны победившей Арабской весны и провел соответствующие встречи.

Позиция СМР по сирийскому вопросу более взвешенная. А учитывая то, что в свое время Равиль Гайнутдин поддержал резолюцию ООН по Ливии, которая оказалась решающим фактором в победе антикадаффийских сил, неудивительно, что официальный Дамаск в лице своих религиозных структур последнее время несколько дистанцировался от ведущей отечественной мусульманской организации, воспринимая ее позицию как нейтрально-позитивную в отношении противников Асада. Правящий режим предпочитает иметь дело с теми, кто безоговорочно находится на его стороне, без каких-либо оговорок.

Что касается КЦМСК и ЦДУМ, то они особой активности по сирийской теме не проявляют.

Отдельно надо сказать о слухах относительно наших соотечественников, воющих в Сирии на стороне повстанцев, о чем стали громко заявлять последнее время разного рода пропагандисты и даже строить на этой почве различные обвинения. Не отрицая наличия отдельных добровольцев из России в рядах оппозиции, говорить о массовом участии не приходится. И в основном речь идет о наших соотечественниках, которые проживали в Сирии в 90-е и 2000-е годы, т.е. не приезжали туда специально для участия в войне. Таких очень много, особенно из республик Северного Кавказа. Они прихали туда в основном на учебу, остались там, занимались бизнесом и проч. Кто-то из них решил не возвращаться, а присоединился к оппозиции. Потом есть кавказцы – потомки переселенцев XIX в., которых также иногда объявляют «исламскими экстремистами» из России.

Надо оговориться, что россияне воют и за Асада или всячески помогают властям в их борьбе с повстанцами. Такого рода конфликты, как в Сирии, всегда привлекают людей со всего мира, которые хотят поддержать идейно близких. Ничего нового и особого тут нет.

Сирийский кризис выявил два важных для специалистов, изучающих развитие российских мусульман, момента.

1. Чем выше вовлеченность в глобальные исламские информационно-идеологические процессы, тем выше уровень общемусульманской солидарности в России. Это напрямую относится к проблеме Сирии. Так, именно в Дагестане прошел пока единственный пикет в поддержку сирийской оппозиции, и именно там идет активный сбор помощи сирийским беженцам. В бедной республике за считанные дни собрали 1,5 млн. рублей.

Дагестан на сегодня является самым исламизированным регионом России. Его мусульманская община серьезно вовлечена в международный идейно-информационный обмен. Это касается всех течений – от салафитов до суфиев. Там живет множество тех, кто учился в арабских странах, в той же Сирии, владеет арабским языком, смотрит панарабское ТВ и регулярно посещает сайты ведущих богословов и проч. Более того, у Дагестана и Сирии давние исторические связи, особенно по религиозной линии.

2. Сирийская проблема отчетливо показала пределы сближения собственно исламской общины России с разного рода силами и группами, с которыми все постсоветское время у нее складывались неплохие отношения.

Например, к последним можно отнести представителей державно-патриотической общественности, которых можно персонифицировать в фигуре Александра Проханова. Они заняли проасадовские позиции, при этом умудряясь поддерживать египетских «Братьев-мусульман» и ХАМАС, которые, естественно, на стороне повстанцев.

Также высветилась грань в отношении к Ирану. Если до Сирии в целом у активных российских мусульман присутствовал позитивный взгляд на политику этой страны и ее роль в умме и в мире, при этом на регионально-экспансионистском и шиитском ее характере предпочитали внимания не акцентировать, то сегодня Ирану даются прямо противоположные оценки. Быстро вспомнились все то, что раньше вслух не проговаривалось из соображений общемусульманской солидарности.

Гейдар Джемаль, на котором стоит остановиться отдельно, тоже крупно потерял на сирийской войне. Он и его единомышленники заняли позицию близкую к официальной российской.

После того как на «1 Канале» он заявил, что победа повстанцев в Сирии и консолидация суннитов грозит Москве войной, и поэтому она должна срочно еще больше сблизиться с шиитским Ираном, Джемаль практически исчез с исламских сайтов. Информация о нем и его высказывания, если и встречаются, то только в негативном ключе. Это при том, что ранее глава Исламского комитета России был одним из интеллектуальных хед-лайнеров отечественной мусульманской общины.

В ответ Джемалю вышло сразу несколько критических материалов. После этого он немного скорректировал позицию. Стал призывать к суннитско-шиитскому диалогу, разделил Саудию (с которой, по его мнению, никаких дел быть не может) и Катар (с которым диалог возможен). Но особого успеха не имел.

Однако говорить о российских мусульманах как о серьезной факторе, влияющем на политику нашей страны в отношении Сирии, говорить не приходиться. Куда более активную роль играют деятели народно-патриотического лагеря, разного рода востоковеды и отставные сотрудники МИДа и спецслужб, которые составили своего рода проасадовское лобби.

Сами мусульмане особо не стремятся выступать в роли важного игрока на сирийском направлении. Власти также не ожидают от них подобной активности, хотя и обращаются порой с просьбами посодействовать улучшению имиджа Москвы в арабском мире, который серьезно пострадал за последние 2 года. И дамасский режим, в принципе, равнодушен к фактору мусульман. Он, как было сказано, в основном работает с державниками-антизападниками. Но и оппозиция всерьез на российских мусульман не рассчитывает, возможно, понимая слабость и рыхлость их позиции.