- Закончилась очень интересная исламская конференция в Москве. Каковы Ваши впечатления от обсуждения актуальных вопросов, которые поднимались на этой конференции? И каковы ее результаты?
Бекмурза Бекмурзаев: На мой взгляд, состоялся интересный и серьезный разговор не только для международной и мировой мусульманской общественности, но и для представителей всех конфессий и религий, существующих в мире. Приезд такого большого количества признанных во всем мире улемов – мусульманских ученых, обсуждение вопросов джихада и тахфира являются исключительно актуальными не только для РФ, но и для всего мира, потому что эти явления охватывают многие географические точки, и мир нестабилен.
Нужно сказать, что я лично удовлетворен результатами нашей встречи, потому что ученые улемы приходят к единодушному и признанному мнению о том, что экстремизм и терроризм ни при каких обстоятельствах нельзя оправдать с точки зрения ислама. Они считают, что с такими понятиями как "джихад" и "тахфир" всегда нужно обращаться очень осторожно, бережно, не навешивать ярлыки. И единственный путь для мира — это диалог, убеждения, увещевания и отказ от насилия.
- Какие выступления Вы бы отметили особо?
- Честно говоря, я даже не ожидал, что прозвучат такие полярные точки зрения. Например, точки зрения ученых из Египта и в то же время, допустим, точка зрения улемов из Афганистана — вроде бы совершенно разные подходы, разные точки зрения выдвигались. На меня сильное впечатление произвели выступления ученых, представляющих египетскую научную общественность, Саудовскую Аравию, Афганистан, Иран, было очень интересное выступление ученого из Ливана.
Даже было время, когда мне казалось, что эти люди никогда не смогут прийти к согласию по тем или иным вопросам. Но, видимо, ученые тем и отличаются, что даже при разных подходах к проблеме они могут вырабатывать единое, единодушно признаваемое решение. Поэтому, мне представляется, что именно с этой точки зрения состоявшееся событие имеет исключительно важное значение.
- А какое значение оно имеет непосредственно для Дагестана?
- Определяющее значение, потому что мы сейчас в Дагестане разноголосим в понятиях, что такое джихад, что такое тахфир. Если джихад широкой общественности известен только как священная война, то сегодняшнее обсуждение показало, что это понятие гораздо шире, глубже и толще, чем его правоприменительная практика на сегодня. Прежде всего, бывает джихад большой и малый джихад.
Джихад большой — это когда словом и делом поклоняешься Всевышнему Аллаху, работаешь над совершенствованием своего эго. И когда на тебя не совершается нападение извне и т.д., прибегать к насилию в отношении мусульман и даже в отношении последователей других религий, которые живут с тобой по соседству, — это вещи запретные. Для нас это важно. Так же что касается объявления кого попало "верными" и "неверными". Сегодня будет вынесено решение о том, что это все неправильный подход от невежества людей, прибегающих к этим священным понятиям для того, чтобы оправдать свои преступные деяния.
Для нас важно то, что богословская международная конференция подтвердила: никакая группа мусульман не имеет права в одностороннем порядке толковать священные для всех мусульман категории и понятия — нормы и принципы Корана, Сунны и шариата.
- Чисто теоретически как совместить те совершенно взаимоисключающие положения, которые были высказаны на конференции?
- На первый взгляд, казалось бы, они взаимоисключающие. Но если исходить из идеологии акады, с точки зрения Корана, Сунны и шариата, они едины, потому что они взаимоисключающими могут быть до принятия решения, а после того как согласованное решение будет принято, все эти разногласия уходят на второй план, и принятое решение становится нормой жизни и руководством для мусульман.
- Принятие фетвы на этой конференции будет иметь правовое значение только для России или для всех мусульман?
- Для всей уммы. А российская умма является частью мировой уммы.
- Какие дальнейшие шаги необходимо предпринять, чтобы фетва превратилась в "оружие конкретного действия"?
- Прежде всего, вчерашнее и сегодняшнее решение и обмен мнениями нужно довести до широкой общественности. В этом ключе, мне кажется, что федеральные СМИ немножко недорабатывают, особенно в отношении молодежи. Сегодняшние решения должны быть доведены до молодежи. Через трудовые коллективы, через СМИ принятые решения нужно озвучивать, разъяснять, объяснять людям.
Кроме того, сегодняшние решения, прежде всего, также должны быть озвучены на всех диалоговых площадках — в мечетях, вузах, трудовых коллективах, на уровне руководства регионами, России и т.д. Должны быть созданы мобильные группы из числа активистов, которые бы ездили по этим коллективам и доводили это до сведения людей, которые, допустим, не пользуются Интернетом, радио, телевидением.
И, безусловно, это должно быть доведено до сведения тех, кого мы сегодня называем "диверсионно-террористическим подпольем". Это делается через СМИ и через их представителей, которые хорошо известны тем, кто занимается проблемами борьбы с терроризмом и экстремизмом. Это решение, кроме всего прочего, еще имеет значение в том плане, что это прекрасный шанс для диверсионно-террористического подполья вернуться к нормальной жизни. То есть ученые всего мира, озабоченные и встревоженные их судьбой, выносят такое решение, которое дает им дорогу к возвращению в нормальную жизнь без дальнейшего применения репрессий в отношении этих людей. Разве это не важно для России?
- Дагестан — один из немногих регионов России, где существует министерство по делам религий. Федерального подобного министерства нет. Как Вы считаете, должно ли оно быть и в стране в целом?
- Никто же не отрицает того, что для курирования науки и просвещения нужно министерство образования. Для того, чтобы человек был здоровым, нужно министерство здравоохранения. Для того, чтобы он мог заниматься трудоустройством и прочими социальными делами, нужно министерство социального развития. Для того, чтобы страна была обороноспособной, нужно министерство обороны. Вот точно так же межэтнические, государственно-конфессиональные отношения нуждаются в заботе со стороны государства. Государство должно этим заниматься. Если свое государство этим не будет заниматься, то этим будут заниматься другие государства.
Поэтому пусть решают, нужно оно или нет. Если нам нужно строить гражданский мир и согласие, то мы считаем, что нужно министерство, которое будет заниматься этими вопросами. Если мы хотим строить новый тип государственно-конфессиональных отношений, то мы считаем, что министерство по национальной политике могло бы одновременно заниматься и государственно-конфессиональными отношениями.
А что в этом плохого? Мало ли кто и что говорит. У каждого свое видение. А куда деться от этих отношений? Они же есть. И они должны формироваться, развиваться. Но нет единой выработанной государственной политики в этих вопросах. Вот и задача этого будущего министерства заключается в том, чтобы это было возведено в ранг приоритетной национальной политики РФ. Нам известно, что не все разделяют такую точку зрения. Опыт нашего министерства показывает, что это необходимо.
| БЕКМУРЗА БЕКМУРЗАЕВ - министр по национальной политике, делам религий и внешним связям Республики Дагестан. |
