«Может, хватить кормить Кавказ?!» – такой вопрос задали Владимиру Путину во время последнего прямого телевизионного общения с населением.
Десять лет назад проблему видели не в этом. Чечню, к примеру, называли «черной дырой», в которую сколько не вбухай денег – все без толку, разворуют. Сегодня в стране высокого уровня коррупции на Кавказе уже как бы и не боятся. Массовое сознание уже отторгло этот регион от России, поэтому требование другое – вообще не давать денег.
Российский премьер с этим не согласен. Он заявляет: «Я знаю, что Кадыров восстанавливает Чечню. И Грозный восстановил так, как до сих пор никому это не удавалось сделать». Путин уверен в том, что «коррупционная составляющая в Чечне минимальная».
Между тем, из послевоенной разрухи и руин республика поднимается не только от одних бюджетных «инъекций». Во многих случаях – вообще без всякой помощи со стороны государства.
«Добро пожаловать в ад»
…На развилке дорог в Грозном на остатке щита, на котором в советские годы значилось «Заводской район», во время войны появился «автограф»: «Увидел руины Грозного. Удовлетворен».
Неподалеку на уцелевшей части стены-ограды вокруг уже бывшего химзавода привлекала взгляд другая надпись: «Добро пожаловать в ад!».
В городе-призраке, в который был превращен Грозный, не было не пострадавших от бомб и снарядов домов. Можно было проехать с десяток кварталов, целую улицу, и никого не встретить, не увидеть, не прочитать: «Здесь живут люди». Так среди этих развалин обозначали «островки», на которых существовали люди. На снимках тех лет из космоса в Интернете можно различить остовы тысяч домов без крыш и улицы-направления, по которым движется транспорт. Когда эти завалы начали расчищать, строительный мусор из Грозного вывозили миллионами тонн.
Я не видел послевоенного Сталинграда. Но с детских лет помню фотографию «Дома Павлова». Таких домов в столице Чечни было тысячи. Зная это, как я должен относиться к тем, кто возродил Грозный, вернул его к жизни?! Чем и как измерить, оценить то, что сделано ими?
Разрушенный землетрясением Ташкент восстанавливали всем миром. Он стал предметом гордости всех граждан страны, символом ее могущества и величия.
Поверженный стихией армянский Спитак, несмотря на усилия строителей со всех уголков СССР, так и не обрел нового облика. Для меня он по сей день является символом боли, которая страна испытала сразу после разрушения этого города землетрясением.
А Грозный? У него – как бы два «полюса». Первый – Рамзан Кадыров со своей программой «Без следов войны», люди, которые обеспечивали ее реализацию.
Второй «полюс» – все те, кто кричат: «Хватит кормить Кавказ». Я не знаю, откуда у этих последних столько злобы, ненависти, зависти…
Иногда кажется, что они готовы поверх всей России написать: «Добро пожаловать в ад!»
Прикосновение к боли
Я также не знаю, откуда берутся видящие все в одном черном цвете, всё знающие, не сомневающиеся в своей правоте. В жизни не может быть ничего однозначного.
…Штаб штурмовавшей Грозный в ночь на первое января 1995 года группы войск генерала Льва Рохлина располагался в подвале республиканской больницы. На этом месте сегодня возвышается здание управления Пенсионного фонда РФ по Чечне. За ним – облагороженный, но пустырь. Не сохранилось даже следов от множества зданий, принадлежавших больнице.
…Итог авиаудара по больнице в городу Шали – свыше 200 убитых и раненых.
…В Урус-Мартане и в первую, и во вторую войну стены центральной районной больницы «прикрывали» сшитые из простынь белые полотнища с красным крестом. В январе-мае 1995 года сюда свозили раненых из Грозного, других районов республики. Непрерывные воздушные атаки вынудили персонал в ноябре-декабре 1999 года перебраться в соседнее селение Гойты.
Через месяц глазам вернувшихся врачей открылась картина ужасающей разрухи: ни окон, ни дверей, «прошив» через поврежденную крышу все этажи, дожди залили подвал, привели в негодность инвентарь, оборудование…
Я помню больничные корпуса тех дней: полиэтиленовая пленка вместо стекол, печи-буржуйки в коридорах, сбитые из огрызков досок двери…
У кого перед этой разрухой не опустятся руки? Ждать помощи от государства? Но когда она придет? Где гарантия, что не потребуют «отката»?..
Теперь все знают: гарантом стал Рамзан Кадыров. Но не все знают, что были и есть те, кто откликнулись на его призыв принять участие в возрождении республики.
Средства на восстановление Урус-Мартановской ЦРБ – 11 миллионов долларов США! – выделил Михаил Гуцериев, на тот момент владелец «Руснефти».
Средняя школа №2 в том же Урус-Мартане (кстати, за последние 15 лет три выпускника этой школы – Юсуп Эльмурзаев, Нурдин Усамов, Султан Даутмерзаев – удостоены звания «Герой России») возвращена в строй на средства Умара Джабраилова, в то время сенатора от Чечни.
Больше двух миллионов долларов вложил в ремонтно-восстановительные работы школы-интерната в Урус-Мартане бизнесмен Ваха Агаев. Теперь это общеобразовательное учреждение носит имя его матери – Маржан Агаевой. Примерно в такую же сумму обошлась ему газификация села Рошни-чу. Он же не пожалел денег на ремонт мечети и медресе, строительство глазного отделения больницы, целого ряда других объектов…
Да, таких щедрых, делающих добрые дела ради Аллаха, ради тысяч обездоленных людей не так много, как хотелось бы. Главное – они есть, и для них не суть важно, что думают об этом другие.
Да, у каждого есть право крикнуть: «Хватит кормить Кавказ!» Но думают ли «отцы-матери» этого лозунга, что требовать от государства не выполнять свои обязанности и обязательства перед частью своих граждан и для них чревато последствиями? Не может ли случиться так, что сегодня «отсекли» одних, завтра – других?..
Я принадлежу поколению, которому советская школа крепко-накрепко вбила в голову, что чужой беды не бывает. И мне не стыдно получать поддержку и помощь от таких людей, как тот же Ваха Агаев. Но принял бы я ее от тех, кто решил для себя, кого следует «кормить» и кого не следует? Наверное, нет. И, видимо, не потому, что испытывал бы чувство стыда. Скорее, я бы не захотел, чтобы они касались испытанной моей малой родиной боли.
Жизнь мудрее нас
…Мы жили в Грозном. Перед войной мои дети были 6, 4 и 2 лет от роду. С ними на плечах и на руках нас трижды вынуждали бежать из города через Чернореченский лес на его южной окраине. В начале марте 1996 года, когда мы в очередной раз сделались беженцами, развернулись боевые действия в селе Гойское, где проживали моя мать, братья, сестры, другие родственники.
В мае бои закончились, но в село его жителей пустили только через месяц. Родительский дом, хозяйство – все было разбито, разграблено, сожжено. Чувства – не передать. Кто знает, как прожить без крыши над головой, без запаса продуктов и денег, без элементарных вещей: вилок и ложек, стаканов и кружек, мисок и тарелок, кастрюли и сковородки?.. Я не знал…
Мы бульдозером сгребли руины в одну кучу, вывезли КАМАЗами. 16 «ходок» сделали. Вырыли траншею под фундамент, а воды, чтобы замесить бетон, в селе нет…
Многие были уверены: государство не оставит людей в такой беде. Но этим надеждам не суждено было оправдаться. Село же живет благодаря международным благотворительным организациям, рядовым гражданам.
Систему водоснабжения частично восстановило УВКБ ООН. Оно же закупило для села сборно-щитовой дом под школу. Датский совет по беженцам (ДСБ) помог с «доведением до ума» водопроводных сетей, выделил трубу под строительство газопроводных сетей внутри села.
В несколько этапов «вытягивались» семьи, которые не могли восстановить жилье собственными силами. Для них завозились строительные материалы (например, кирпич поступал из Моздока), оплачивалось производство работ. В течение нескольких лет в Гойское регулярно доставлялись продукты питания. Если мои односельчане кому-то и обязаны жизнью, то, в первую очередь, ДСБ.
Два года назад в Гойское приезжал Рамзан Кадыров. Менее чем через четыре месяца, к 1 сентября, в селе открылась новая двухэтажная школа с актовым и спортивным залами, столовой. Местный житель, пенсионер Мухади Дадаев, не привлекая средств со стороны, восстановил сельскую мечеть и благоустроил прилегающую территорию. Предприниматель Адам Муцалов вложив 14 миллионов рублей, «одел» улицы села в асфальт…
…Постановление Правительства РФ «О порядке осуществления компенсационных выплат за утраченное жилье и имущества пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике гражданам, постоянно проживающим на ее территории» принято 4 июля 2003 года. Для населения Гойского оно вышло с запозданием на семь лет.
Размер предусмотренной им компенсации – 350 тысяч рублей – меньше стоимости фундамента разрушенного дома моих родителей. Но и этих денег моя мать ждала еще шесть лет. Есть те, кому «повезло» меньше. И как быть с тем, что «дорога ложка к обеду»? Обижаться на власть? Не хочу и не буду, хотя бы потому, что она позаботилась о Грозном. Больше того, я признателен ей за это.
…Нельзя вырвать изо рта человека того, чего там нет. Жизнь мудрее…
