Как стало известно “Ъ”, российская гражданка Полина Жеребцова, автор недавно опубликованного дневника о чеченской войне, попросила политического убежища в Финляндии. Поводом для бегства из России, по ее словам, стали угрозы в ее адрес от неизвестных лиц, требовавших прекращения ее литературной деятельности, «порочащей РФ». Кроме этого за последние полгода, как утверждает автор книги, на нее и ее мужа было совершено несколько нападений.
Полина Жеребцова родилась в Чечне в 1985 году. В начале первой чеченской войны во время бомбежек погиб ее дед тележурналист Анатолий Жеребцов. В это же время девятилетняя Полина начала вести дневник. В его основе — обе чеченские войны и жизнь между ними. В октябре 1999 года на рынок Грозного упала ракета, сотни людей погибли, 14-летняя Полина получила ранение. В 2005 году семья Жеребцовых переехала в Ставрополь, а в 2006-м фонд Александра Солженицына помог Полине Жеребцовой перебраться в Москву. В 2006 году Полина Жеребцова стала лауреатом Международного литературного конкурса имени Януша Корчака в Иерусалиме сразу в двух номинациях. Осенью прошлого года в издательстве «Детектив-пресс» вышла ее первая книга «Дневник Полины Жеребцовой», в основу которой легли дневниковые записи с 1999 по 2002 год. Книга была отмечена рядом западных СМИ как объективное свидетельство происходящих в Чечне событий.
Просить политического убежища в Европе Полина Жеребцова решила еще осенью 2011 года, когда книга только готовилась к печати. Тогда, по словам автора, на нее первый раз напали — в лифте дома, где она снимала квартиру: «Меня ударили чем-то по голове, несильно, как будто хотели напугать». Госпожа Жеребцова убеждена, что это нападение напрямую было связано с ее попытками найти издателя для своего дневника: долгое время в московских издательствах ей отказывали, ссылаясь на слишком негативный для нынешней российской власти политический подтекст книги.
«Угрозы поступали и до того случая,— рассказала “Ъ” Полина Жеребцова.— Еще в Чечне, когда я работала журналистом в одной из местных газет, меня несколько раз вызывали в ФСБ и предупреждали, что можно писать, а что — нет. Но я не воспринимала это всерьез. Потом я уехала в Москву, и меня как будто оставили в покое. Но в 2009 году в журнале “Большой город” был опубликован краткий отрывок из моего дневника, а в 2010 году в интернете появился ролик, где человек, представившийся Доку Умаровым, привел как пример преступлений против народа Чечни фразы из опубликованного отрывка моего дневника. Хотя я убеждена, что мой дневник — свидетельство преступлений с обеих сторон. Я описывала то, что видела своими глазами, описывала страдания простых людей. Но после появления этого ролика мне стали звонить и угрожать. Говорили, что я должна “замолчать” и “ничего не публиковать”. Правозащитница Елена Санникова, у которой я однажды ночевала, слышала одну из этих угроз: я включила телефон на громкую связь».
Осенью прошлого года Полина Жеребцова наконец нашла издателя: в издательстве «Детектив-пресс» тиражом 2 тыс. экземпляров вышла ее первая книга «Дневник Полины Жеребцовой». «После выхода книги мне снова угрожали, звонили и моему мужу на мобильный,— утверждает госпожа Жеребцова.— Говорили, что я позорю Россию и что если я не заткнусь, убьют меня, и мою мать, и мужа. А 17 января из белой “девятки” выскочил человек и вырвал у меня из рук пакет с материалами. Я упала на снег, рядом был мой муж. Это было около моего дома. Мы с мужем никогда не жили долго на одной квартире — боялись, что нас найдут. Но они все равно нас вычислили». Полина Жеребцова уверена, что у нее пытаются отобрать ее старые дневники и таким образом лишить возможности публиковать их. «Я намерена опубликовать все дневники начиная с 1994 года,— говорит она.— Но я понимаю их ценность и давно не храню их у себя: они разделены и розданы моим друзьям в разных частях света».
О том, что угроза безопасности госпожи Жеребцовой в России существует, “Ъ” заявляла еще осенью правозащитница Светлана Ганнушкина. «Это дневник, в котором предельно честно рассказывается, что пострадавшими в этой войне были российские граждане, а российской власти сегодня это не нравится»,— считает госпожа Ганнушкина.
На вопрос, почему автор скандального дневника ни разу не обратилась в правоохранительные органы, она отвечает, что не верит правоохранительной системе: «Я много раз еще в Чечне сталкивалась с этой системой, и я знаю, что доверять могу только себе. Мне просто нужно попытаться сохранить свою жизнь, что я и делаю. Я чувствую реальную опасность. Я прошла две войны, и у меня выработалось шестое чувство, без которого я бы не выжила. Вот и сейчас мое шестое чувство говорило мне, что я должна бежать».
«Мы попросили убежища в Финляндии, и сейчас наш вопрос рассматривают,— сообщила “Ъ” автор дневника.— Нам дали временное жилье, и я пока не знаю, сколько мы будем ждать решения властей Финляндии. Но это демократическая страна, и я верю, что мне дадут здесь приют».
В планах госпожи Жеребцовой — публикация продолжения дневника, первая часть которого сейчас переводится на несколько европейских языков. Еще она намерена подать иск на Россию в Европейский суд по правам человека. «Я была ранена, мы потеряли жилье, нам дали смешную компенсацию за это жилье, которой хватило ровно на то, чтобы один год снимать квартиру в Ставрополе,— утверждает госпожа Жеребцова.— Никакой моральной компенсации, никакой финансовой помощи мы не получили. Моя мать больна, она часто голодает, потому что жить на пенсию в 4 тыс. рублей невозможно. Я лечилась много лет после ранения, и это на скудные собственные средства или помощь правозащитников, которые собирали с миру по нитке. У меня много вопросов к РФ, и я их задам».
