Давайте поговорим о русских мусульманах. Как я понимаю, Вы считаете Ислам оптимальной религией для русского национализма?
Ислам является наиболее оптимальной платформой организации, но не для русских националистов, конечно, а для русских анархов. Проблема национализма заключается в том, что он при любом раскладе все равно крутится вокруг государства, а так как государство у нас исторически формировалось как антиисламское, так называемое русское национальное самосознание, читай, национал-государственное самосознание, Ислам отвергает. В этом смысле русский мусульманин не может быть государственником, а значит, и националистом в условиях России, даже не по причине каких-то доктринальных моментов Ислама, потому что тут есть поле для диалога, а потому что исторически сама Россия этого не допускает.
Другое дело русские анархи. Если, скажем, мы взглянем на историю пугачевского восстания, то увидим, что такие русские анархи наплевали на всю антибасурманскую пропаганду казенного православия и сражались плечом к плечу с местными мусульманами – башкирами, мишарями. Пушкин признает в своей «Истории пугачевского бунта», что уйти за волей из формально православной России в мусульманскую Турцию было издавна мечтой многих казаков, чем многим и пользовались. Так же, мы видим, что предоставленный сам себе, русский человек легко перешагивает через барьер пропагандистских предрассудков и начинает смотреть на Ислам принципиально по-иному. Таких примеров среди выдающихся людей в истории России немало, но, на мой взгляд, наиболее знаковой является фигура Афанасия Никитина. Это действительно русский анарх, который обрел внутреннюю свободу, путешествуя по миру, и в итоге принял Ислам, судя по его дневникам.
Ислам – это религия свободного русского?
Конечно, не только Ислам может быть религией свободного русского, но специфика Ислама заключается в том, что он содержит в себе социальный паттерн, позволяющий выстроить полноценную социальную реальность человека, семьи и общины, не зависящую от государства и при этом потенциально самодостаточную. Ислам, несущий с собой практичный Закон, позволяет тем самым осуществить не только быструю организацию собственной жизни, но и общины, складывающейся снизу вокруг Амира и Шуры.
Сколько сегодня русских мусульман?
Русских мусульман достаточно много, сегодня это уже десятки тысяч человек, если не больше. Другое дело, что значит быть русским мусульманином? Тут, на мой взгляд, есть один простой критерий, который отличает русских мусульман по осознанному выбору от русских мусульман, так сказать, по стечению биографических обстоятельств. Этот критерий – семейно-поколенческое будущее таких людей, то есть, то, будут ли их дети русскими мусульманами и будут ли их дети иметь установку на то, чтобы их дети были русскими мусульманами. Если с Божьей помощью нам удастся добиться того, что сформируется стабильное ядро русских мусульманских семей хотя бы в трех поколениях, русскую исламскую общность можно будет считать состоявшейся. Я надеюсь, что это произойдет, так как опыт наших братьев – европейских мусульман, вдохновленных нашим общим учителем шейхом Абдулькадыром ас-Суфи (Яном Далласом), показывает, что это вполне реальная задача – за полвека его деятельности сегодня уже выросло третье поколение семей испанских, немецких и английских мусульман в его общинах.
То есть, нужна некая клановость? Не скажется ли это отрицательно на что ли динамизме движения?
Ну, смотрите. Разного рода Силантьевы часто упрекают русских мусульман, что они представляют собой сборище экзотов, искателей острых ощущений. На самом деле, само по себе это только плюс, что в Ислам идут преимущественно пассионарии. Другой вопрос, что это за пассионарии. Пока мы видим преобладание того типа, который у Достоевского описан как «русские мальчики». Опять же, хорошо, что в Ислам идет в основном молодежь, но вопрос состоит в том, сколько этих русских мусульманских мальчиков в итоге сумеет стать русскими мусульманскими мужчинами, мужами, отцами семейств. Я считаю, что мы сможем говорить, что в каком-то регионе есть сильное и устойчивое сообщество русских мусульман, если у него будет ядро в виде одного-двух десятков русских мусульманских семей, являющихся и кадровой, и материально-ресурсной опорой данной общины. Это в некотором роде и тест на этническую состоятельность русского человеческого типа – способен ли он самоорганизовываться сам, снизу на кланово-общинных принципах, или без руководящей роли государства, без привязки к государственной идентичности русский одиночка, принявший Ислам, обречен раствориться в других народах. В этом корень вопроса – если мы сумеем создать свою среду, у нас будет моральное право призывать к Исламу русских не только как отдельных индивидов, но как этнос, говорить, смотрите, русский типаж прекрасно воспроизводит себя в Исламе и Умме.
А разве НОРМ не стремится к исламизации всей России?
Мы как-то честно говоря, не очень меряем эффективность своей деятельности масштабами России. Исламизация России, ее сохранение или несохранение – это все находится как бы в другой реальности, честно говоря, не сильно нам интересной, потому что от нас тут мало что зависит, надо смотреть на вещи реально. Да, конечно, хорошо бы русским мусульманам влиять на политику страны, но сегодня первоочередной задачей является элементарное обеспечение политических условий для свободного развития нашего сообщества. Остальное – потом. Мы прежде всего стремимся к тому, чтобы русские мусульмане могли свободно исповедовать и проповедовать свою религию, создавать по стране свои культурно-просветительские центры, издательства, в идеале компактные поселения. Сегодня большинство из этого невозможно в принципе. Когда и если ситуация изменится, мы не сомневаемся, что количество русских мусульман в стране, их активность и качество возрастут в разы.
И последний вопрос, исходя из всего сказанного, видите ли Вы возможность участия мусульман в общерусском освободительном движении?
Я думаю, что русские мусульмане прекрасно вписываются в тот формат нового русского движения, того русского негритюда, о котором мы говорили. Если мы объединяемся в борьбе за землю и волю, на тех принципах, что изложены в программе «Идолоборца», это полностью отвечает и нашим интересам и задачам борьбы за наш народ, как мы ее себе понимаем. Что для нас принципиально, так это то, чтобы от наших союзников не исходило оскорблений или враждебности по отношению к Исламу как таковому, его ценностям, символам и так далее. То есть, они не обязательно должны быть мусульманами, они не обязательно должны быть друзьями Ислама, но они не должны быть политическими врагами Ислама как такового, отделяя проблему иммиграции или этнобандитизма от Ислама как религии. Если это условие соблюдается, если мы все уважаем друг друга, если при всех разногласиях, дискуссиях и критике, между нами действует своего рода общественный, межобщинный договор, пакт, то, я считаю, мы прекрасно можем объединиться в борьбе за общие политические, социальные и национальные права на такой основе. Ислам не только этому никак не противоречит, но и будет это только стимулировать и усиливать.
