На двух предыдущих страницах мы остановились на переломных днях, положивших начало чеченскому конфликту. В качестве истоков оголтелого сепаратизма чеченцев принято называть в первую очередь их религиозную и национальную неприязнь к остальным гражданам России. Однако была у этого конфликта и экономическая подоплёка — многие аналитики убеждены, что всё происходящее в Чечне в течение последних 13 лет тесно связано с борьбой за добычу, переработку и перекачку самого главного экспортного товара России через её территорию.
В роли пресловутого нефтяного фактора в процессе чеченской войны мы и решили разобраться.
Нефть в Чечне начали добывать ещё в 80-е годы XIX века. Как только здесь были обнаружены первые месторождения, в Грозный тут же устремился иностранный капитал, быстро вытеснивший ещё не набравших силу российских промышленников. К 1912 году из 260 скважин в районе Грозного 160 принадлежали англичанам, остальные контролировались французской группой Ротшильда и фирмой «Ахвердов и Ко», купленной бельгийскими концессионерами. Словом, уже в XIX столетии в Чечне сталкивались интересы различных государств.
В 80-е годы XX века объёмы нефтедобычи в Чечне мало чем отличались от дореволюционных: здесь ежегодно извлекали из земли более 4 млн. тонн «чёрного золота». Впрочем, значение чеченской нефти измерялось вовсе не её количественными показателями: она была чуть ли не самой высококачественной в СССР, благодаря чему именно из неё производилось до 90% авиационных масел. Впрочем, если добыча нефти в Чечне в советские десятилетия почти не росла, то её переработка получила бурное развитие: в 80-е годы в Грозном производили 15—16 млн. тонн нефтепродуктов в год. Объединение «Грознефтеоргсинтез», включавшее три перерабатывающих завода, было одним из крупнейших в СССР. Нефть и газ в Грозный доставляли по трубопроводам из Западной Сибири. Тогда это было ещё реально.
Нефтяные миллионы поступали на личные счета Дудаева
С приходом Джохара Дудаева ситуация в экономике республики стала быстро меняться. Все вопросы, связанные с нефтью, он взял под личный контроль: сначала его правительство издавало постановления, которые подписывал президент, а потом их стал готовить и подписывать только сам Дудаев. В результате переработка нефти на «Грознефтеоргсинтезе» в 1993 году упала до 3,5 млн. тонн. Снижалась и добыча: по итогам 1994 года из чеченской земли извлечено лишь 1,2 млн. тонн сырой нефти.
При этом в советские времена около 90% доходов от нефти уходило в бюджеты СССР и РСФСР, откуда в Чечню поступали зарплаты, пенсии, деньги на социальное развитие. Дудаев никаких нефтяных доходов в Москву перечислять не собирался: как рассказал сбежавший в Турцию дудаевский министр иностранных дел Шамсуддин Юсеф, даже в республиканский банк Чечни не поступило ни копейки нефтяных денег, полученных Дудаевым. Другой важной статьёй криминального бизнеса дудаевского режима стала кража нефти из российских нефтепроводов и невозврат России переработанных нефтепродуктов. Как заявлял депутат Госдумы РФ второго созыва от Чечни генерал Сулейменов, в 1992—1994 годах из Чечни ежегодно вывозилось 22 млн. тонн нефти, средства от продажи которой шли на личные счета Дудаева. Такое количество «чёрного золота» можно было вывезти, только превратив хищение российской нефти в отлаженную систему.
Счета Дудаева, на которые приходили нефтяные деньги, находились в Турции, Австрии и Великобритании: на них он покупал недвижимость в Литве (где жила его дочь Дана), Турции (младший сын Деги учился в Анкаре в престижном колледже), Объединённых Арабских Эмиратах и на Кипре. В начале 1993 года комиссия министра госбезопасности Чечни провела проверку нефтяной отрасли республики и установила пропажу $300 млн. — Дудаев приказал результаты проверки не публиковать и отправил в отставку своего первого вице-премьера Яраги Мамодаева. Впрочем, беспредел в нефтяной отрасли с новой силой расцвёл при Аслане Масхадове. Судя по заявлениям чеченских нефтяников, в это время им приходилось работать чуть ли не за бесплатно: задолженность по заработной плате за 1997—1999 годы составила 120 млн. рублей.
Главный камень преткновения — трубопровод по территории республики
Сейчас высококачественная чеченская нефть по-прежнему добывается в небольших количествах: 100 тысяч тонн в 2000 году, 1,78 млн. — в 2003-м, 2 млн. — в нынешнем. Впрочем, уже с начала 90-х главная нефтяная проблема в Чечне состояла вовсе не в количестве добываемой там нефти и даже не в мощностях по её переработке: дело в том, что через Грозный планировалось протянуть нефтепровод Баку — Новороссийск, в строительство которого были готовы вкладывать деньги даже американцы. В столице Азербайджана добывалось уже 60—70 млн. тонн нефти в год, ещё столько же могло поступать по этой трубе из Казахстана. Однако такое развитие событий не устраивало Турцию и Грузию, которые предложили план строительства нефтепровода Баку — Поти — Джейхан.
Именно вопрос о том, через чью территорию пойдёт труба, во многом спровоцировал первую чеченскую войну: российское руководство не смогло удержаться в рамках неофициальной поддержки пророссийской оппозиции Дудаеву и начало официальное вторжение. Между тем Турция и Грузия были и остаются крайне заинтересованы в поражении России в Чечне и вообще в нестабильности в этой республике. Этим и объясняется значительное количество чеченских боевиков, которые находят себе убежище в Грузии и Турции — там не слишком стремятся отлавливать и выдавать их российским властям.
И всё же в сентябре 1997 года Россия, Азербайджан и Чечня наконец подписывают договор о транзите каспийской нефти через Новороссийск. Россия получает $15,67 за прокачку 1 тонны нефти, Чечня — $4,57. Охраной трубы занимается батальон из 400 человек, руководит им близкий к Масхадову Муса Чалаев. Примерно год стороны выполняют свои обязательства, но с августа 1998 года деньги из Москвы перестают поступать. По словам представителей Масхадова, охрана, не получающая заработную плату, компенсирует её воровством нефти. В марте 1999 года выплаты Чечне возобновляются, но привыкшие к воровству охранники уже не могут остановиться. И тут начинается новая чеченская война...
Нелегальная нефтепереработка в Чечне «крышуется» федеральными войсками
Сейчас правоохранительные органы ежедневно уничтожают в Чечне подпольное производство нефти, однако от этого «левака» меньше не становится. По данным МВД, за 10 месяцев 2003 года ликвидированы 183 незаконные врезки в магистральные нефтепроводы и 3182 мини-завода по нелегальной переработке. А за первое полугодие 2004 года уничтожено 1326 мини-заводов.
Впрочем, милиционеры не только регулярно уничтожают мини-заводы, ещё чаще они берут взятки за то, чтобы оставить «чёрных» бизнесменов в покое. Вот как описал происходящее в Чечне бывший сотрудник одной из нефтяных компаний Илья Пономарёв, побывавший в Грозном в августе этого года: «Нам удалось побывать на одном из пресловутых подпольных нефтеперерабатывающих заводов, уничтожением которых, судя по сводкам новостей, так озабочены федеральные силы. Это, как нам сказали, самое крупное предприятие подобного рода: состоит оно из многих артелей и располагается не где-нибудь, а в самом Грозном. На единственной дороге к его воротам — блокпост федеральных сил, при этом колонны цистерн беспрерывно снуют туда-сюда. На территории завода заправляют бородатые чеченцы весьма характерной внешности. Спрашиваешь у них, кому всё это принадлежит, они отвечают: самому влиятельному человеку в республике. Более подробные расспросы проливают свет на экономику процесса. На территории до 100 колодцев, дающих в среднем до 50 тонн конденсата в день (грубо говоря, на $10 тысяч). То есть их дневная выручка — 1 миллион «зелёных»! Рабочим платят очень много по здешним меркам — по $300—400 в месяц, но очень высокая смертность из-за полного отсутствия техники безопасности...»
В ноябре 2000 года, после того как российские войска установили контроль над территорией Чечни, там было учреждено ОАО «Грознефтегаз». Первоначально 100% акций «Грознефтегаза» принадлежало государственной компании «Роснефть», но через два года ей оставили только 51%, а остальные ценные бумаги передали Минимуществу Чечни. В начале 2004 года президент Ахмад Кадыров развернул кампанию по полной передаче чеченской нефти под контроль республики. В споре с «Роснефтью» он ссылался на принятую в марте 2003 года чеченскую Конституцию, в которой чётко сказано: все богатства недр принадлежат народу республики.
«Конечно, мы имеем 49% акций «Грознефтегаза», но ничего там не решаем», — утверждал чеченский президент. Едва ли это можно назвать правдой, ведь ещё в 2000 году при распределении должностей в руководстве ОАО сложилась своеобразная традиция: совет директоров «Грознефтегаза» укомплектовали представителями «Роснефти», а все исполнительные должности — гендиректора, его заместителей, главного инженера и главного бухгалтера — заняли чеченцы. То есть реальное руководство «Грознефтегазом» осуществляли как раз ставленники Кадырова.
Похоже, основная причина недовольства чеченского руководства состоит в том, что республиканский бюджет сегодня получает лишь 30% налоговых отчислений «Грознефтегаза». Однако если учесть помощь, оказываемую республике из Москвы, зарплаты и пенсии, которые также оплачивает федеральный центр, то можно прийти к обратному выводу: от своей нефти Чечня получает намного больше, чем ей за это причитается.
Михаил Тульский, 10.11.2004
