Шелковской район – Сарапан районы, станица Гребенская – Яна Кала авылы, в Кизляре была татарская слобода, которая ранее называлась по-татарски «Кызлар-кала» («Город девушек»), а в Веденском районе до сих пор есть село Гъазанлы, то есть «казанские» – «Казанлы». Как живут сегодня татары Чечни?
КАК ПРОВОДИТЬ САБАНТУЙ?
Одной из целей моего пребывания в Чечню была встреча с чеченскими татарами. Несмотря на то, что, например, финских татар мы изучили досконально, информация о чеченских татарах у нас крайне скудна. После двух дней пребывания в Чечне я поехал в «татарскую деревню».
Сарапан районы, Яна Кала авылы. Вы знаете где это? На русском это звучит так: Шелковской район, станица Гребенская. Уже 300 лет это поселение в Чеченской республике известно как место компактного проживания татар. Говорят, раньше в этих краях проходил Великий Шелковый путь, поэтому и район – Шелковской (почему на татарском он звучит как «Сарапан» - это вопрос ученым).
Из райцентра в Гребенскую (станица находится на «гребне» (возвышенности), поэтому казаки дали ей такое имя) меня вместе с директором Шелковской телекомпании Абусаидом Анасовым привез глава администрации станицы Овган Надаев. Вышел я из машины и… словно попал в родной Арск. Триста лет «гребенчане» прожили на Кавказе среди даргинцев, казаков, чеченцев, аварцев, но все равно остались татарами. Где бы татарин ни жил, глаза выдают его происхождение сразу. «Глаза с моном» – «монлы кузлэр».
Мои собеседники – помощник Надаева Айганат Хайбулина и мулла «татарской» мечети Ваха Юзикеев (у многих здешних татар «чеченские» имена). В строительстве этой мечети Айганат Шагаповна сыграла большую роль. В станице уже была мечеть, но проповедь там шла на чеченском. К тому же татары – ханафиты, а чеченцы – шафииты. Строительство своей мечети началось с помощью первого Президента Чеченской республики Ахмат-Хаджи Кадырова в 2003 году. Но завершить его не удалось. В июне 2005 года, во время подведения итогов стодневного пребывания на посту председателя правительства ЧР Рамзана Кадырова, Айганат Шагаповна обратилась к нему с просьбой помочь с завершением строительства мечети. Немедленно были выделены средства из фонда Ахмат-Хаджи Кадырова и уже 1 сентября мечеть открылась. «С помощью старшего Кадырова начали, с помощью младшего закончили», - говорит Айганат ханум.
В станице более 5 тысяч жителей, в том числе около 700 татар. Обосновались они в южной части Гребенской целыми кварталами. Красивые кирпичные дома с большими окнами и чисто убранным двором. За триста лет проживания на Кавказе у гребенских татар выработался уникальный родной язык. Очень своеобразный татарский с большим количеством архаизмов и заимствований из кумыкского и чеченского. Мы проходим в мечеть.
- До 1957 года чеченцев в Гребенской не было, - рассказывает работавший ранее парторгом Ваха хазрат. – Потом они начали возвращаться из мест депортации. Таких больших домов, как сейчас, у нас тогда не было. Две комнатки и коридорчик. Татары селили чеченцев у себя, пока те свои дома не построили. Например, у нас жили три семьи. Пока чеченцы чай не допьют, мы за стол не садились. Они были очень довольны, и старшее поколение до сих пор помнит об этом. В подтверждение этих слов Овган Зарманович задумчиво качает головой: «Если бы татары чеченцев не приняли, половина их умерла бы! Поэтому у нас не только дружеские, но и родственные отношения». С тех пор живем дружно, одной семьей. И радости, и горе – все у нас общее. На свадьбы, на похороны друг к другу ходим. Мы постоянно в поле зрения руководителей района. При строительстве мечети глава района Хусейн Нутаев по два раза на дню в Гребенскую заезжал. Говорят, мечеть татарская, но мне это не нравится. У мечети национальности не бывает. Баркалла («спасибо» по-чеченски – Р.Л.) всем, кто помог при строительстве…
Мы несколько раз пытались наладить постоянную связь с родиной предков. Так и не удалось. Например, обращались в Татарстан при строительстве мечети, но отклика не было. Должен же быть в Татарстане какой-то орган, который курировал бы эти вопросы! Другие народы ведь поддерживают своих!
- Я не совсем согласен с муллой, – прерывает разговор Овган Надаев. – Он немного обижен на Татарстан. Я скажу другое. Здесь, начиная с 1999 года, было много сводных милицейских отрядов из разных регионов России. Так вот, татарстанские милиционеры – единственные, кто забрал 30 детей на отдых в Казань. Из них 20 ребят были татарами. На татарстанских милиционеров за все время их пребывания здесь никто ни разу не пожаловался. Не было случаев, чтобы они, как некоторые, ходили в шортах или в пьяном виде… Когда я приезжал в Татарстан, меня, рядового руководителя станицы, принимали как министра! Потом татарстанцы нам воду провели. Я им за это очень благодарен. Поэтому я не хочу, чтобы кто-нибудь из Гребенской говорил что-то нелицеприятное о МВД, правительстве Татарстана. Они для нас сделали во сто крат больше, чем все остальные вместе взятые.
- Ну, я говорю о недостаточном внимании, - продолжает Ваха хазрат. – Единственное, о чем мы просим: пусть почаще нас навещают. Чтобы наши люди знали, что они не заброшены.
- Сабантуй у вас проводится?
- Вот я об этом и говорю. Нет у нас связи с Татарстаном. Практически во всех татарских деревнях есть специальные площадки для сабантуя, но мы даже не знаем, как его проводить…
СВОИ СРЕДИ ЧУЖИХ, ЧУЖИЕ СРЕДИ СВОИХ
Гребенские татары многократно повторяют, что гуманитарной помощи они от Татарстана не просят: «От нее вреда больше, она нас разъединяет». Отправлявшиеся из Татарстана КамАЗы с гуманитарным грузом до гребенских татар ни разу не дошли. До сих пор какие-то аферисты от имени татарской общины, от имени уже ликвидированной организации «Азатлык» обращаются в разные инстанции с просьбой о помощи…
В Гребенской с кем ни начнешь общаться – все говорят об одном. На тему Татарстана мы долго беседовали с Мурадом Хайбулиным и Магомедом Мурзаевым.
- Мы давно горим желанием наладить связи с нашими соплеменниками, - говорит Мурад. - Мы ведь казанские татары. У нас раньше даже в паспорте писали: «казанский татарин» или просто «казанец». Чтобы с крымскими не путать, их же тогда выселили, а казанских нет… Я когда сдавал старый паспорт, даже ксерокопировал эту страничку на память. По новому паспорту мы для всех «чеченцы». Наши далекие родственники до сих пор живут в Татарстане, но как их найдешь? Мы осколок Татарстана, все-таки это наша родина, нас туда тянет. Мы не просим подаяния, гуманитарной помощи. Тяжелое время мы уже пережили. Просто нам очень хотелось бы держать связь с нашей исторической родиной. Нам хотелось бы поддерживать связь с муфтиятом Татарстана – хотя бы телефонную. Чтобы по мере возможности присылали нам литературу. Последние 15 лет идет сильная ассимиляция, нам грозит исчезновение. Хотя раньше крепко держались. Где бы ни находились, мы гордо говорили: «Мин татар». Теперь есть такой момент, что если знаешь чеченский язык, у тебя хорошо идут дела, а нет – дело стоит.
- Было бы хорошо, если бы одного из наших назначили официальным представителем чеченских татар в Казани, - присоединяется к разговору Магомед Мурзаев. - Через него мы держали бы связь.
- Когда я был в Казани, меня два раза забирали в отдел милиции Вахитовского района, - продолжает Мурад. - Я звонил руководителю автономии чеченцев в Татарстане Сусаеву и он меня вызволял. Я татарин, и в Татарстане из-под ареста меня вытаскивает чеченец. Даже в Татарстане на нас смотрят как на чеченцев. Мы и там чужие, и здесь чужие. Я был в конгрессе татар, лично с председателем разговаривал. Мне сказали, что проблема в том, что мы не знаем чистого татарского языка. А как нам его знать? Я слышал, Татарстан помог китайским татарам поступить в вузы Казани. А из гребенских в Казани только два студента учатся, и те на коммерческой основе.Должен развиваться национальный культурный центр. С этим вопросом мы обязательно обратимся к Кадырову, но в Чечне пока и без нас много проблем. У нас есть историческая Родина, и мы смотрим на вас как на спасителей. Да, да! Мы живем без родины, мы как заложники...
- У нас есть очень одаренные дети, - продолжает Айганат Шагаповна. - Я говорю не только о татарах. Но они с трудом поступают в российские вузы, потому что к детям из Чечни предвзятое отношение. Студенты из Чечни в российских институтах имеются, но все они учатся на коммерческой основе. Не все родители могут себе это позволить. Было бы замечательно, если бы появилась возможность организовать учебу наших детей в ваших вузах. Естественно, тех, кто сможет сдать выпускные экзамены. Они вернулись бы обратно в Гребенскую, вносили бы свой вклад в развитие экономики, сельского хозяйства, культуры…
Гребенчанин Ахмад Хайбулин везет нас на кладбище. Рассказывает о жизни соплеменников. Татары в основном занимаются здесь сельским хозяйством. Сам Ахмад абы взял землю и посеял подсолнечник. Вручную обрабатывает угодья с сыновьями Айваром и Муслимом – техники нет. Кроме этого занимается рыболовством и охотой.
Кладбище располагается в трех километрах от Гребенской. Раньше селение татар находилось рядом с кладбищем, но изменение русла Терека с последующим затоплением домов вынудило татар переселиться в Гребенскую.
Перед входом на кладбище молимся. По-нашему – по-ханафитски. Самая старая могила датируется 1800-м годом. Были и более древние, но все они уничтожены во время гражданской войны – большевики сначала сожгли кладбище, потом некоторые надгробные камни использовали в качестве укреплений. Надписи на надгробных камнях или на «чеченском татарском», или на кумыкском.
Здесь же могилы жертв войны. Сотрудник МВД Фарит Хасанов, погибший во время операции по ликвидации боевиков, лесник Назырбек Алибеков, убитый в лесу ваххабитами, глава администрации Гребенской Дагир Шамшудинов… Последнего убили, когда в станице проходила зачистка, было много военнослужащих. Тем не менее, убийца средь бела дня, на глазах у свидетелей, застрелил главу и ушел. «Даже не бежал, спокойно шел», - рассказывают местные.
УРОКИ ИСТОРИИ
Есть несколько версий относительно того, как татары попали в Чечню. Этот вопрос исследовалпрофессор Арсланов из Елабуги. Историей своего народа увлекается и житель Гребенской Сираждин Селимгереев:
- Согласно одной из версий, когда Петр Первый приезжал на Кавказ, он привез с собой татар в качестве переводчиков. Тогда тюркский использовался в качестве языка межнационального общения. По приказу Петра началось строительство укреплений – Махачкалы и Кизляра. В Кизляре была татарская слобода, ранее ее называли по-татарски «Кызлар-кала» («Город девушек»).
Вторая версия. В первую кавказскую войну в русской армии был татарский полк. Его пленил имам Шамиль. И якобы сказал: «Я объявил священную войну за ислам, а это мусульмане. Я дарю им жизнь». Татары поселились в Веденском районе, в горах. Там до сих пор есть село Гъазанлы. То есть «казанские» – «Казанлы». Но татары степной народ, к тому же народ законопослушный. Видимо, им тяжело было жить в горах с их обычаями. Они попросили разрешения у царского наместника переселиться на равнину. Одна часть поселилась в Яна Кале - Гребенской, другая – в Карчыге (татарское название станицы Старощедринской). Со временем из Старощедринской многие уехали.
Еще одну версию рассказал Мурад Хайбулин:
- Наших предков привезли сюда рекрутами. Узнав, кто такой Шамиль, они не захотели воевать против мусульман и перешли на его сторону. Шамиль сказал им: «В моем государстве вы можете поселиться в любом месте, от вас даже военной службы не требую». Татары поселились в Веденском районе. Когда Шамиль пал, начался бардак, хаос. И татары ушли туда, где была хоть какая-то государственность. Казаки приняли их обратно. А те, кто остался в горах, переняли чеченский язык и культуру. У чеченцев даже тейпы есть татарского происхождения.
«МЫ КАК БЫ В СТОРОНЕ»
В Гребенской до 1961 года была и татарская школа. Учительницей трудилась самая настоящая казанская татарка! В 2002 году с подачи Ахмат-Хаджи Кадырова в Гребенской был организован национально-культурный центр татар. Выделено здание, три сотрудника получают зарплату из бюджета. Появилась возможность открытия национальных классов. Министерство по делам национальностей Чеченской республики обещало в будущем году выделить средства для переподготовки преподавателя в Казани. Ни одно из значимых национально-культурных мероприятий в Чеченской республике не проходит без участия татар. 11 ноября, в «День района», который проводился в станице Сарысу, был организован конкурс «Кухни народов Чечни». И татары заняли в нем первое место! Местные татарки умеют готовить и чак-чак, и кияу пилмэне, и эчпочмак, и губадию. Руководитель национально-культурного центра Альбина Бектемирова начала собирать экспонаты для будущего музея. Уже есть сабля татарского воина, воевавшего на стороне имама Шамиля. Еще один экземпляр – картина с изображением тройки. Сшила ее из ткани чеченская татарка, и на картине не бук с грабом, которые растут здесь, а ели.
- У нас все жители знают, откуда они родом и почти все знают татарский, - говорит Альбина. – Попробуй кому-нибудь сказать, что он не татарин, а, например, кумык! В то же время у нас большие проблемы. Есть здание, но, во-первых, оно находится далеко от татарских кварталов, нет возможности собирать детей по вечерам. Во-вторых, оно в аварийном состоянии. Поэтому занимаемся, репетируем дома у методиста – Флеры Бектемировой. У нас нет национальных костюмов, музыкальных инструментов, аппаратуры. А к нам ходят не только татары, но и чеченцы. Учат татарский, некоторые даже поют. Вот научились петь песню «Казаным» из репертуара Гузель Уразовой. Вообще, мы как бы в стороне от татарской культуры, диск с этой песней к нам случайно попал…
- Как другие народы живут?
- Все они получают поддержку извне. Кумыки – из Дагестана, ногайцы – из Карачаево-Черкесии. У ногайцев очень хороший центр, хотя их немногим больше, чем нас. И кумыки, и ногайцы могут смотреть телепередачи на родном языке каждый день. У нас такой возможности нет…
Утверждают, что самое распространенная татарская мелодия – это «Апипа», «танцевальный гимн» татар. Ее знают и сибирские, и крымские, и добруджинские, и многие другие татары… А чеченские татары не знакомы ни с «Апипой», ни с другими народными татарскими песнями. У них свои песни, напоминающие наши баиты.
Гребенские татары не смогли принять участие и в праздновании 1000-летия Казани. Этот праздник они отмечали в родной станице. Было очень много гостей, СМИ.
- Насколько тяжело было в период хаоса чеченцам, всем известно, - говорит глава администрации Шелковского района Хусейн Нутаев.- Но вдвойне тяжело было татарам, русским, ногайцам. Сейчас правительство уделяет большое внимание межнациональным отношениям, чтобы совместное проживание малым народам было не в тягость, а в радость. Татары принимают самое активное участие в политической жизни республики, восстановлении экономики района. Самая главная проблема – трудоустройство. Уровень безработицы доходит до 70%. Если решим этот вопрос, думаю, отток представителей татарского народа из республики прекратится. Я могу сказать, что татары очень организованный, дисциплинированный, законопослушный народ. Даже в период разгула преступности татары не создавали проблем ни федеральным, ни местным органам власти.
КАК ПЕРЕЖИЛИ ВОЙНУ
В Гребенской военные действия не велись. Но уже в 1991 году, с приходом Дудаева к власти, из станицы начали уезжать евреи. Почти все они прекрасно владели татарским (при этом не знали чеченского). Пока работала почтовая связь, из Израиля в Чечню шли письма… «Они не хотели расставаться с нами, очень по нам скучали», - вспоминает Махаджарт апа. После того как бандитами были вырезаны несколько семей, начали уезжать и русские. А потом началась война… В начале 1996 года Гребенскую обстрелял вертолет. Погибли три человека, все татары... С началом второй чеченской войны в сентябре 1999 года окрестные леса, поля начали бомбить самолеты. Несколько глубинных бомб попало в станицу. По счастливой случайности ни одна из них не угодила в жилые постройки. Воронки были 6 метров глубиной и 12 метров в диаметре. Много зданий разрушилось взрывной волной, но жертв не было. Однако бесследно эти бомбардировки не прошли. Говорят, 70% жителей Гребенской – гипертоники.
Тогда же, осенью 1999 года один из полевых командиров Турпал Атгиреев cо своими боевиками окопался за станицей.
- Федералы поставили условие: выгоняйте боевиков, мы вас не тронем, - говорит Овган Надаев. – А как мы могли вооруженных боевиков выгнать? Атгиреев считал гребенских предателями, мол, они не воюют. И сказал: «Я Гребенскую сожгу дотла». Наш мулла поклялся не допустить этого. Мы делали все возможное, и за три дня переговоров удалось убедить боевиков покинуть станицу.
Потом пришли федералы и потребовали сдать оружие. У каждой станицы – своя норма: такое-то количество автоматов, боеприпасов. А у населения Гребенской оружия практически не было. Пришлось скидываться, покупать оружие и сдавать…
Насчет «предательства» Атгиреев был прав. Из 1000 татар только один стал боевиком. «Дослужился» до должности командира «Ногайского полка Ичкерии» Басаева. Убит.
- Каждый вечер перед сном я думал, куда лечь спать, - рассказывает Сираждин абый. Но после того как нас разбомбили, спал в своей спальне. Понял: если бомба попадет в дом, никакой подвал не спасет.
У каждой семьи своя история. Кто-то из родственников стал беженцем, кого-то ограбили, кого-то похитили. Жена Сираждина говорит: «Не было никакой уверенности в завтрашнем дне. Над станицей постоянно висели вертолеты. Выходишь на улицу, пулеметчик на вертолете держит тебя на прицеле. Идешь по улице – вертолет летит над тобой. И каждый день то же самое».
КУДА ПОДАТЬСЯ?
Идея переезда в Татарстан всем селом впервые возникла задолго до войны – в начале 90-х годов. ВТОЦ обещал гребенским выделить землю, оказать помощь в переселении. Но тогда большой необходимости в этом не было. С началом же войны, особенно после того, как станица была обстреляна, в Казань были отправлены несколько делегаций.
«Одна делегация побывала в Челнах, привезла оттуда флаги, литературу, - рассказывают татары. - Но было поставлено условие - нам помогут переехать из Чечни, но мы должны быть в оппозиции к татарстанской власти, ходить на митинги. Никто не захотел уезжать – какой смысл бежать от одной оппозиции к другой?»
В 1996 году была предпринята еще одна попытка, тогда делегация тоже вернулась практически ни с чем.«В Татарстан приезжает очень много татар, - объяснили правительственные чиновники в Казани. - Мы не можем разместить всех сразу. Поэтому живите там, где живете, мы помощь окажем». Впрочем, обещали 17 квартир где-то в Закамье.
Послушав эти рассказы, я вспомнил, как один из этих чиновников говорил в одном из интервью: «Они не хотели переезжать, потому что у нас холодно». Гребенским тогда было не до холода…
После неудачного визита в Казань делегация чеченских татар отправилась в Саратов. С помощьюмуфтия Бибарсова была организована встреча с губернатором Аяцковым. В пригороде Саратова, в селе Рыбушка, чеченским татарам были выделены места для проживания. И до сих пор часть гребенских татар живет там, организовав национально-культурную автономию гребенских татар Саратовской области. Правда, после окончания войны многие хотят вернуться обратно. Специально для гребенских татар выделил земельные участки и Дагестан, несколько семей живет там.
Сейчас желающих уехать из Чечни уже меньше. «Тогда было время разгула национализма, - говорит Айганат ханум. – Но лично я не хотела и не хочу уезжать, хотя из татар больше всех пострадала – в мой дом сто раз залезали, грабили… Могилы наших предков здесь. Мои отец, дед, прадед здесь родились. К тому же породнились мы с чеченцами».
Но идея совместного переезда до сих пор жива. Теперь уже с целью обезопасить себя не от войны, а от ассимиляции. Кто-то предлагает переезжать в Астраханскую область, кто-то – в Крым…
Я уезжаю. До Шелковской автостанции меня провожает Овган Надаев. Еще раз просит передать привет и большое «баркалла» МВД Татарстана. И у него есть радостное известие – боевиков, которые обстреляли наших милиционеров в Гребенской из «подствольников» (к счастью, тогда никто не пострадал), недавно задержали. Будут ли радостные вести для гребенчан из Казани?
