События

Как Надежда Кеворкова сидела в израильской тюрьме

Каждый раз, когда флотилия Свободы направляется в Газу, она попадает в тюрьму. Так было и на этот раз. Семеро журналистов, активисты и команда шведской лодки Свободной флотилии были похищены в международных водах израильской армией. Про обыски, незаконный арест без суда и недельное пребывание в камере рассказывает обозреватель RT Надежда Кеворкова.

Ни строчки без качки

Красивые слова «передавать материал» на лодке в открытом море означают следующее.

Ты стоишь на качающейся под ногами палубе, цепляясь за все, что попадается под руку. Если зацепилась ненадежно, то ты говоришь с редакцией, уже находясь в свободном полете.

Тут многое зависит от людей на лодке. Как правило, за журналистом, который с безумными глазами прижимает трубку к уху, неотступно наблюдают, чтобы успеть тебя поймать и поставить на ноги. Или придержать падающие на тебя предметы. Или поймать дверь, которая спешит встретиться с твоей головой.

Короче говоря, это совершенно новый для меня опыт, и учиться приходилось быстро.

Лодка качается всегда, даже в штиль и тем более в шторм – просто потому, что лодка небольшая. Ты качаешься вместе с лодкой и пытаешься поймать сигнал и найти такое место, где не рычит мотор, никто ничего с грохотом не чинит и коллеги не кричат в трубку.

На однопалубной рыболовецкой шхуне длиной в 20 метров это непросто.

Проще всего забраться на самый верх, на крышу кают-кампании и там, уцепившись за мачту, чтобы не свалиться на палубу или в море, пытаться установить связь, а потом заманить на эту крышу вип-пассажира, чтобы он вышел в эфир. Заманить на крышу в этом перечне шагов – самое простое.

Израильский обыск это большое искусство

Лодка «Марианна» под шведским флагом стартовала из Гетеборга в начале мая. Она была куплена и оборудована на пожертвования, которые активисты собирали по всей Швеции.

По пути она не раз заходила в различные европейские порты. 19 июня она вышла из порта сицилийского города Мессина.

С этого времени я и мой коллега Ричард находились на разных бортах флотилии по заданию редакции. Кроме того, редакция аккредитовала меня в Израиле. Напомню, что для граждан РФ в Израиль безвизовый въезд. Я неоднократно бывала в Газе, Палестинской автономии и Израиле, в том числе была даже гостем сионистского конгресса. Все остальные мои коллеги-журналисты, а их на «Марианне» было пятеро (не считая израильского журналиста и меня) никогда прежде в Израиле не были.

В третьей флотилии было четыре лодки с 47 людьми из 17 стран.

«Марианна» с 18 гражданами Швеции, Канады, Норвегии, Новой Зеландии, Марокко, Испании, Туниса и России шла впереди флотилии, с большим отрывом от остальных.

Все ценные грузы находились на тех бортах, которые отставали – делается это активистами специально, чтобы не подвергать гуманитарную помощь опасности быть захваченной израильской армией. По опыту флотилии 2010 года они знают, что ничто из лекарств, медикаментов, ценного оборудования и прочих предметов обихода Израиль не передает в Газу.

Время от времени над лодкой летал военный вертолет, дронили самолет.  Самолет один раз завис низко над водой и некоторое время так летел, параллельно «Марианне». Иногда пропадала спутниковая связь.

Капитан приказал – лодка должна блестеть

- Что бы ни случилось, мы идем в Газу. Когда они начнут готовиться к атаке на нас, они вырубят всю связь. Пока они не захватят капитанский мостик, мы будем продолжать идти в Газу, – сказал DrorFeiler, музыкант, который родился в Израиле, служил там в армии, в 22 года уехал из Израиля и отказался от его гражданства.

Там живет его 92-летняя мать, которая поддерживает палестинцев. Она не может вылететь к сыну из-за возраста, а сына не пускают к матери из-за того, что тот против политики Израиля. Дрор – участник всех флотилий.Онлучшемногихпонималнюансыпредстоящегоспектакля.

Вечером 28 июня последний контакт с редакцией осуществил израильтянин со второго канала OhadHerno. Около полуночи группа аль-Джазиры закончила свой эфир.

Сухая констатация нуждается в некотором пояснении. Мы поймали связь, она была крайне неустойчивой.

Слегка штормило. Охад забрался наверх, вручил мне свой телефон и умолял нажимать на кнопку отправки – это был его единственный шанс. Сам он умчался вниз что-то монтировать со словами: «Ты понимаешь, что это моя жизнь? Вся моя жизнь!»

Я понимала и нажимала кнопку.

Когда видео наконец ушло, Охад, который все эти дни негодовал на упертых израильских религиозных фанатиков, счастливо вздохнул и сказал: «Кажется, я впервые в жизни молился. Ты понимаешь – я молился!»

Я понимала. Как раз этот аспект на лодке схватываешь очень быстро.

Пока была хоть какая-то связь, мне писали и звонили из Газы. Звонки срывались. Там ждали флотилию, как нигде в мире не ждут ни один кораблик. Многие на «Марианне», кстати, были убеждены, что Израиль предпочтет в конце концов не заметить флотилию и дать ей пройти.

Солнце закатилось. Мы все, включая экс-президента Туниса, звезд журналистики, политики, науки и искусств, прибирались на лодке.

Капитан сказал: «Мы следуем в Газу. Завтра мы прибудем – лодка должна блестеть».

Ни разу за все десять дней на борту не было такого порядка. Идеальной чистоты и порядка.

Потом мы поужинали, упаковали свои вещички, почистили зубы и умылись соленой водой.

Туталь-Джазира решила еще раз выйти в эфир. Никто не спал, сообща мы удерживалиих скользящие по палубе компьютеры, камеру и тарелку, а корреспондент Мохамад и оператор Аммар часа два устанавливали связь. Дело шло туго, новипыи спикеры флотилии – депутаты и экс-президент – ждали. Наконец, все получилось. Около полуночи все легли. Наступил понедельник 29 июля.

Иногда береговую охрану можно встретить вдали от берега

А около 1.20 ночи вокруг лодки замелькали огни.

В 105 морских милях (примерно 170 км) от израильского берега четыре военных израильских корабля и девять лодок с надписью «береговая охрана» окружили лодку «Марианна». Так началось пиратское нападение на третью Свободную флотилию.

Если кто-то не знает, береговая охрана – это служба, зона деятельности которой ограничена территориальными водами, то есть 12 морскими милями от берега.

За три дня до захвата экипаж, активисты и журналисты наблюдали пример того, как ведет себя обычная береговая охрана, когда она соблюдает морские законы.

26 июня на «Марианну» с Крита прибыли экс-президент Туниса drMoncefMarzouki, депутат Кнессета dr Basel Ghattas, съемочная группа аль Джазиры и журналист 2-го израильского телеканалаOhadHerno. Береговая охрана Кипра, завидя “Марианну”, спросила, не нуждается ли экипаж в чем-либо, но не покинула территориальных вод, хотя и запрашивала возможность более близкого контакта. Капитанпоблагодарил и отказался, пограничник и развернулись и ушли.

Израильские ВВС и их «береговая охрана» действовали принципиально иначе.

Одна из израильских лодок приблизилась к «Марианне» и осветила ее прожектором. Военный с мегафоном сообщил экипажу, пассажирам и журналистам, что блокада Газы является законной, поэтому экипаж обязан заглушить мотор и позволить троим израильским военным взойти на борт и начать переговоры.

Капитан Joel Opperdoesответил, что блокада Газы законной не является, а переговариваться не о чем. Он отказался и от переговоров, и от самой идеи, что в международных водах кто-либо может в ультимативной форме требовать от частного судна допустить кого-либо на борт.

Капитан Joel подробно разъяснил мне, что подобные действия квалифицируются как пиратские, а в случае захвата его судна долг капитана – не позволить этому захвату осуществиться, оказывать невооруженное сопротивление и артикулировать несогласие с захватом. Всякое иное поведение и добровольная сдача судна квалифицируются как должностное преступление.

Одно из самых старых морских правил, сформулированных 500 лет назад и признаваемых ООН, гласит, что никакое государство не может претендовать на подчинение своему суверенитету открытого моря или его части. И никто не может посягать на свободу судна, если оно не вовлечено в работорговлю, пиратство или с него не происходит несанкционированное теле- или радиовещание. Шведская лодка «Марианна» не занималась ничем из этих трех видов деятельности.

Пираты ХХ1 века

Пиратство существует в нашем мире.

Так, борьба с сомалийскими пиратами приобрела системный характер. Пираты захватывали торговые суда и танкеры. Если их убивали, то экипаж не подвергался судебным преследованиям.

Случаются и другие, как правило, политически мотивированные захваты судов.

В 2004 году иранская береговая охрана задержала британских моряков – в своих территориальных водах.

В 2007 году британцы решили проинспектировать иранские танкеры, и тоже были задержаны силами их береговой охраны. В обоих случаях осуждению подвергался Иран, хотя, повторю, дело происходило в территориальных водах.

Не раз подвергались задержаниям экологи на судах. Но они всячески мешали другим судам, нефтяным платформам и тд. – приближались к ним, пытались их блокировать  и высадиться на их борт.

Все эти сюжеты не имели отношения к лодке «Марианна», которая под шведским флагом направлялась на прорыв блокады Газы.

Израильский феномен ее захвата ни под один из примеров не подпадает. Квалифицировать поведение израильского флота можно двояко: либо это акт пиратство, либо Израиль объявил войну Швеции.

Нам дали 15 минут на размышление. О чем?

Надо сказать, что за всю историю морских попыток преодолеть блокаду, было пять  удачных. Впервые прорыв удался в в августе и октябре 2008 года, когда два небольших корабля прошли в Газу. Никакой шумихи это не вызвало в СМИ, в противовес каждому скандальному захвату судна Израилем.

Не ясно, зачем израильская сторона из года в год упорно не пропускает Флотилию свободы в Газу и для чего устраивается спектакль по его захвату. Реноме страны от таких захватов точно не укрепляется. Всем памятен захват турецкого судна «МавиМармара» с 700 пассажирами, на котором израильские военные убили девять человек, а еще двое умерли от ран.

Некоторое недоумение читалось в глазах солдат, до которых доходило, что им столь неравными силами предстоит захватывать одну небольшую рыбацкую шхуну. Пока спикер израильской армии старался заглушить капитана, израильтяне без всякого энтузиазма ожидали приказа.

Выслушав капитана, спикер от израильских военных сообщил, что единственный, кто его интересует на лодке, это депутат Кнессета. Палестинец дрБасельГаттас, один из двух палестинских депутатов израильского парламента, в палестинском шарфе ожидал такого развития событий. Он взял у капитана мегафон, и далее беседа шла на иврите – доктор Басель говорил о том, что блокада незаконна, как и препятствие движению лодки и тем более план ее захвата.

Вскоре израильский спикер потерял интерес к депутату Кнессета.

«УстазМарзуки!», – воззвал он к экс-президенту Туниса. ДрМарзуки, много лет занимавшийся правозащитной борьбой, с легкой усмешкой выслушал обращенное к нему воззвание увещевать активистов и призвать их сдаться. Он ответил, что считает претензии израильской армии незаконными.

Наконец, армейский спикер пытался поговорить с музыкантом ДроромФайлером – уроженцем Израиля, отказавшимся от гражданства около 40 лет назад. Они тоже перешли на иврит.

Не знаю, чего ожидали израильтяне, но, дав команде «Марианны» 15 минут на размышления, они удалились.

«Марианна» продолжала движение в сторону Газы, как и пообещали все, с кем говорили израильтяне.

Электрошокеры, избиение капитана и другие мелкие подлости

В 2.30 ночи первые солдаты оказались на борту «Марианны». Как происходил захват, показывает видео,https://www.youtube.com/watch?v=HRgUEzUOfXA&feature=youtu.be

которое снял израильский журналист Охад и которое было показано по 2 израильскому каналу. Это видео опровергает рапорт израильской армии, что захват происходил мирно.

Солдаты применяли электрошокеры против членов команды: сначала непонятный стрекот, а потом истошный крик. Я сидела на носу лодки и слышала крики норвежца Германа и шведа Чарли.

Солдатам понадобилось 52 минуты, чтобы захватить капитанский мостик, избив команду и капитана лодки и оттащив его от штурвала.

На этот момент лодка «Марианна», согласно бортовым приборам, находилась в 90,5 морских милях от израильского берега.

Затем солдаты забегали по лодке, волоча за собой свои автоматы, не умея передвигаться по ходящей под их ногами палубе, перевернули вверх дном все на кухне, в трюме, в кают-компании и в двух отсеках трюма, где хранилась питьевая вода и где были спальные места. Они сломали все крючочки, которые придерживали шкафы и дверцы, и все содержимое грохотало, сыпясь на пол при каждом наклоне лодки.

Вскоре они обнаружили, что мотор «Марианны» поврежден, а в трюме полно воды. Починить это все они не сумели и пригрозили, что будут избивать капитана, пока двигатель не будет починен.

К одному из военных прицепился палестинский шарф – и он так и ходил с ним некоторое время.

Такие вот водные «процедуры»

По очереди израильские солдаты начали обыскивать каждого, включая журналистов.

Меня обыскивали в кубрике две женщины в масках. Их  укачивало, подташнивало, им явно не хватало воздуха. По полу катались кастрюли, столовые приборы, ведра. Пытаясь сохранять равновесие, они порой держались то за меня, то за стены, размахивали своими руками и пищавшими палочками. Обыск был таким странным, что я поинтересовалась:

-         Что вы ищете?

-         Такие маленькие штучки.

-         Какие штучки?

-         Бывают такие маленькие чипы.

-         Вы полагаете, что я зашивала чипы в швы своей одежды?

-         Это просто процедура.

Согласно все той же процедуре, время от времени они предложили всем воды и фруктов. Военным (у каждого из них на шлемах были камеры go-pro, из этого видео позже армейская пиарслужба пыталась создать картинку мирного захвата) не хватало кадров, где они угощают пассажиров дарами израильской земли. Все отказались.

Команда, готовясь к такому развитию событий, приготовила припасы – хлеб, воду, консервы, джем, сыр. Впервые за десять дней все 18 человек собрались вместе и предавались счастливому безделью – ели, спали, шутили и объясняли израильским военным, чего не стоит делать на борту.

Они так плохо обыскивали, что делали это много раз

Около 7 утра военные, наконец, смогли запустить двигатель, но управлять лодкой они тоже не умели – она начала дрожать, раскачиваться и кружиться на одном месте. Тогда они врубили двигатель на полную мощь. На это капитан меланхолично заметил, что так они окончательно приведут в негодность двигатель. Его услышали и предпочли скорость снизить. Их задача была доставить лодку в порт, а буксира у них не было.

Часть солдат отрядили счищать цвета палестинского флага и надписи, которые свидетельствовали, что это “Ship to Gaza”.

К этому времени большую часть израильских солдат охватила морская болезнь – со всеми последствиями этого недуга. Они сняли свои шлемы с камерами, оставаясь в черных масках.

Мы сидели в тени, под навесом – единственное место, где можно было нас всех держать под прицелом. Военным же оставалось узкое пространство палубы и кормы, где укрыться от солнца было негде. Там их и тошнило.

Так мы шли. После условного обеда они решили снова нас обыскать. На сей раз меня обыскивала одна женщина-солдат.

Ближе к вечеру над лодкой пролетели два вертолета. Когда окончательно стемнело,  показался Ашдод. Тут они надумали было отправить всех в трюм, но там такому числу людей разместиться было негде, особенно после того, как они все перевернули вверх дном. Капитан решительно им это все объяснил, сказав, что это просто опасно. Военные его вновь услышали и от идеи отказались.

На набережной все было заполнено военными. Ни одной камеры, кроме армейских.

По-хорошему у них хуже, чем по-плохому

По одному они выкликали каждого из нас. Первым под аплодисменты вышли с палестинскими шарфами депутат Гаттас и экс-президент Марзуки, депутат Европарламента Анна Миранда. Их обыскали, отобрали все телефоны. Затемушел израильский журналист.

Сойдя на берег, я сказала, что без консула и адвоката отказываюсь отвечать на вопросы, называть свое имя, давать отпечатки пальцев, запрещаю меня фотографировать, что это незаконный захват и похищение аккредитованного журналиста, а также похищение собственности моей кампании – спутникового и мобильного телефонов.

Меня попросили снять бейсболку с фирменным знаком нашей телекомпании для фотографирования. Я отказалась.

-         Если вы не хотите по-хорошему…

-         Нет, не хочу.

-         Тогда будет по-плохому.

-         Отлично, приступайте.

Но никто не приступил. Ко мне приставили двоих солдатиков – девушку и юношу, которые с прохождением каждого этапа проявляли все больше сочувствия.

Я спросила, зачем нагнали столько народу и для чего весь цирк.

-        Хотят заработать.

В буфете военные активно закусывали.

Тут-то и стало ясно, что выгородки,  столы, флаги – все это сюда притащили исключительно ради нас. Что никаких иных пассажиров в порту не было. И  сотни человек здесь исключительно ради нас и нашей маленькой шхуны.

Обыски становились похожими на кражу

Подошли девицы с вопросами, какой марки мои телефоны. Они их нашли, но догадаться, что русские буквы могут быть на телефонах русской журналистки, видимо, уже вне их компетенции.

Меня еще раз обыскали, перебрали все нехитрое содержимое моей маленькой сумки, по нескольку раз исследовав мое нижнее белье и юбки на ощупь и на просвет.

При обыске у меня буквально своровали зарядку от спутникового телефона.

Затем меня привели в палатку, где сидели юноша и девушка, изображавшие врачей. Я снова отказалась называть им свое имя, снова требовала адвоката и консула.

-         Мы хотим ради вашего же блага узнать, нет ли у вас заболеваний.

-         Я в этом не нуждаюсь. Моя редакция обо мне позаботилась, я застрахована. От вашей заботы, в частности.

-         У вас нет заболеваний или вы отказываетесь сотрудничать?

Тут я просто расхохоталась. Слово collaborate для русского уха имеет одну единственную коннотацию: оно означает «сотрудничество с врагом». Почему они говорили collaborate, а не cooperate – так и осталось загадкой.

Выйдя от врачей, я отказалась двигаться дальше, пока мне не вернут собственность редакции – спутниковый и мобильный телефон. Военные засуетились. Одни объясняли, что это невозможно. Другие звали начальников. Начальники тоже объясняли, что это невозможно сейчас, а вот позже… Но я просто стояла.

Конечно, это было нечестно – так издеваться над уставшими военными людьми, да еще и при исполнении обязанностей. Они целый день работали на солнце, ждали, обыскивали, развешивали флаги, готовили градусники, их тошнило, они устали, они отрабатывали свои внеурочные, им хотелось домой, а я целый день спала на корабле в теньке, ела и пила. И теперь вот издеваюсь и отказываюсь сотрудничать…

Но ведь это они меня похитили посреди Средиземного моря, а не я их. Это они целый час объясняли мне, что блокада законна, а мое журналистское присутствие на лодке незаконно. Это они вручили мне в порту Ашдода письмо Нетаньяху, которое начиналось словами «Добро пожаловать в Израиль», а дальше в нем премьер-министр Израиля спешил сообщить мне, что никакой блокады Газы не существует. Это они привезли меня против моей воли и вопреки моему журналистскому заданию в Ашдод. Это они обыскивали меня уже в третий раз и требовали, чтобы я подписала бумагу, что я проникла в Израиль нелегально и поэтому согласна, что буду отсюда выслана…

Так что я упрямо стояла посреди порта в бейсболке с надписью RT и требовала адвоката, консула и корпоративные телефоны.

Тогда мне снова пообещали по-плохому… Но тут приставленные ко мне солдатики начали покрикивать на начальников. И начальники согласились выдать мне бумагу, удостоверяющую, что у меня эти предметы были забраны израильской армией. С подписью, перечнем и числом. Я потребовала вернуть зарядку от спутникового телефона. Мне ее принесли.

Мимо пробегал толстячок-очкарик в военной форме, которому на лодке досталась роль самого умного. Именно он исследовал, что же такое опасное для безопасности Израиля было на лодке. Это в результате его «исследований» на борту все вверх дном. Там он был в маске – носить ее он не умел, сидела она криво и из-под нее выбивались клоки волос.

-         Ну ничего там нет, вообще ничего, – толстячок говорил на иврите, но нашлись те, кто все это мне перевел.

Очкарик был страшно разочарован. Шоу с захватом пособников терроризма явно не складывается.

Еще один обыск. Требуют снять нательный крест. Я отказываюсь. У меня отобраны все деньги, банковские карты, пилка для ногтей, ручка, зарядки, брошка. И почему-то наклейки с логотипом RT. Я ставлю крестик на квитанции под этим перечнем.

И меня сажают в воронок. Там уже сидит шведская журналистка Кайса Экис Экман. Вскоре к нам присоединяется журналистка Ру из Новой Зеландии.

У них все происходило гораздо интереснее, чем у меня. Ру они пытались убедить, что она не журналистка, а активистка. А Ане они объясняли, что вместо книжек по экономике неокапитализма она должна писать книги о женском обрезании.

Камерная «музыка»

В четыре утра мы приезжаем в тюрьму Givon. Еще один обыск. На сей раз у меня отбирают белые перчатки и еще какую-то ерунду. Бесследно исчезает шампунь. Снова ставлю крестик на новой квитанции с перечнем отобранного.

Мы в камере – большая камера с тремя двухэтажными железными кроватями, парашей за железной дверцей, душевой за такой же железной дверцей и мутным окошком под потолком. Из потолка торчит камера.

Это гигантская тюрьма, а нас поместили в особое одноэтажное здание в особом отсеке. Все здесь исписано граффити про свободу Газы и Палестины.

Мы втроем в одной камере. Где остальные, мы не знаем. Откуда-то сверху непрерывно несется истошный крик. Мы взбираемся на железные шкафы, к окошку, и начинаем на три голоса звать ДрораФайлера.

До хрипа в горле мы кричим: «Дрор!»

Может, их пытают? Может, это Дрора пытают?

В ответ через некоторое время сквозь истошные крики мы слышим: «Дрор!»

Но кричат явно не наши.

Прибегают перепуганные охранницы и пытаются объяснить, что там обычные уголовники.

ДрорФайлер, наконец, слышит нас и отвечает – он на том же этаже, в конце коридора. Никого не пытают, все хорошо.

Мы засыпаем.

На следующий день мы потребовали, чтобы нам дали переговорить в тюремном дворике. Дрор встречает нас хохотом. Смеются все – капитан, матросы.

-  Дрор на иврите означает «свобода», так что вы призвали к бунту, молодцы! Тюрьма вас услышала, – сообщает он нам.

Так тюрьма Гивон узнала, что Свободная флотилия арестована, бузит и призывает к свободе.

Лишение свободы это… забота о здоровье

Примерно в 6 утра (часов ни у кого нет) в камеру с диким лязгом открывается дверь и вламывается несколько охранников с криком «Встать!»

Ру и так стоит – она проснулась раньше всех.

Эта процедура со вставанием повторяется каждый день в 6 утра и в 10 вечера. Каждый раз мы требуем консула и адвоката. Если мы лежим, то шведка Кайса Экис Экман требует, чтобы они вышли, постучались и ждали, когда мы оденемся. Если мы стоим, то мы садимся. Иногда мы встречаем их, закутавшись с головой в одеяло. Иногда мы молимся – и тогда мы вообще не поворачиваемся к ним.

-         Мы арестованы? Мы заключенные? Что нам предъявлено?

-         Нет, вы просто здесь…эээээ… находитесь. Это просто способ проверить, что вы в порядке, не болеете.

У нас нет телевизора, холодильника, книг, газет, ручек, часов, телефонов. Нам не приносят Библию. Нам не приносят книг. Мы не имеем права на звонок. Мы ничего не можем купить, и нам ничего не могут передать ни консулы, ни адвокаты – даже конфет, даже воды. Воду нам дают из-под крана. Нам не положено ни соли, ни перца, ни молока. Соли и перца нам не особо и надо. Но Ана требует молока три раза в день. Потому что она не может пить чай и кофе без молока. Еще она требует, чтобы ее посадили в машину и везли показывать ей Тель-Авив.

- Я не арестована. Я не под судом. И я никогда не была в Израиле. Какие глупые люди! Шведская журналистка первый раз в Израиле – и ее захватили, ей постоянно врут и показывают только их тюрьму.

Когда еще у них будут узники, которые часами говорят о Троцком

Ру уезжает на следующий день вместе со своим оператором. Мы остаемся в камере вдвоем. Я не могу уехать, оставив Ану в камере одну. Она тоже не может. Шведы не могут уехать, оставив ДрораФайлера. Именно ему угрожали расправой перед отправкой Флотилии. Ему угрожали и во время обысков.

Специальная дама, отвечающая за резервирование билетов уговаривает нас согласиться, что мы будем уезжать по-одному. Уговаривает подписать бумагу. Иногда она разговаривает медовым голосом.

Иногда обещает, что нас увезут в наручниках. Мы хотим в наручниках.

Формулировки, правда, раз от раза смягчаются. Мы уже не проникали нелегально на территорию Израиля. Вообще не понятно, как мы тут оказались и что мы тут делаем.

-         Вы что, не хотите домой?

Лично я хочу в Газу. Мое редакционное задание – быть в Газе. С моими телефонами.

В 2010 году, когда они захватили лодку Estella, арестовали у Дрора Файлера саксофон, его изолировали от остальных. А когда все улетели, его избивали в камере.

-         Не хотите по-хорошему?

-         Не хотим.

Они думают, что мы боимся их тюрьмы. Но нам есть, чем заняться.

Мы с Кайса Экис Экман играем в классики. Мы играем в морской бой. Мы обсуждаем  Ленина, Троцкого, Маркса, Брежнева, Горбачева, Ельцина, положение в Греции, положение в Швеции, положение на Ближнем Востоке, историю России от варяжских князей (шведы они или нет?), Икею, всех шведских писателей, всех норвежских писателей, всех русских писателей, сказки, композиторов, режиссеров.

Кайса Экис Экман читала даже поэта ВелемираХлебникова. Кто из русских знает это имя?

Мы много смеемся. Однажды мы так смеялись, что охранница прибежала с криками:

-         Вы что, плачете?

Они надеются, что мы плачем. Наивные люди.

Мы готовы здесь сидеть столько, сколько им понадобиться, чтобы понять, что мы уедем только все вместе.

Кайса Экис Экман требует, чтобы я научила ее молиться по-русски. Теперь мы молимся вдвоем.

Потом мы занимаемся гимнастикой. Потом Кайса Экис Экман поет песни на греческом про свободу.

-         Я слышала, что в России больше всего любят книжку АстридЛиндгрен про Карлсона. Это так? Но ведь лучшая книжка Линдгрен про Пеппи-Длинный-чулок!

Совершенно напрасно они полагают, что нам надоела их тюрьма. Когда еще у нас было бы столько времени, чтобы обсудить, как Пеппи вызволяла из тюрьмы своего отца? На лодке за 10 дней мы с Кайса Экис Экман едва успели перекинуться пару раз по скучнейшим темам – где лучше ловится связь и как быстрее перекачать видео.

Приходят адвокаты – мы победили. Они всех нас отправят вместе в один день, и никто из шведов не полетит один. А мои телефоны передадут в посольство.

Теперь, когда мы добились своего, охранники вламываются ночью в камеры и зачем-то светят в лицо фонариками.

Воскресенье, 5 июля. Нам отдают по описи наше имущество. На сей раз деньги украли только у Дрора – 300 евро.

Одна девушка-охранница говорит:

-         Я буду скучать. Правда.

Еще бы! Когда у нее будут заключенные, которые много часов разговаривают про Троцкого?

Последняя проце-дура

Теперь мы едем в большом автобусе, с окнами, а не решетками.

Еще один обыск. Меня, журналистку, проверяют на взрывчатку.

-         Слушайте, а зачем? Что и где, по-вашему, я могла приобрести за неделю сидения в тюрьме?

-         Это просто процедура.

Теперь на несколько часов нас помещают в депортационную тюрьму около аэропорта.

Украинка, приехавшая в Святую землю посетить святые места, сидит здесь уже пять дней. Здесь не меняют белье. Здесь кормят едой, чей срок годности истек месяц назад. Здесь не допросишься чая и воды.

Нас выводят во двор на часовую прогулку. Из окон первого этажа кричат, что человеку нужно принять лекарство, а они в сумке в тюремной камере хранения. Иду к охранникам и объясняю им, что диабет – это такая болезнь, от которой без лекарств умирают.

-         Сейчас, идемте.

Меня ведут в камеру и закрывают дверь.

-         Лекарство дайте ему. Умрет.

Охранник уходит, не говоря ни слова.

Газа все равно будет свободной!

За несколько минут до отлета меня приводят в самолет. У меня нет отметок в паспорте о том, что я была в Израиле.

Зачем Израиль так глупо и впустую потратил столько денег, которые ему дают США на его безопасность? Зачем он снова и снова демонстрирует, что угрозы его безопасности выдуманные? Или он готов признаться, что 18 безоружных человек на рыбацкой шхуне за 170 км от его берега – и есть угроза безопасности? Зачем Израиль лжет, что блокада Газы законна? И тут же лжет, что блокады не существует? Для чего он похищает иностранцев в международных водах, а потом хочет, чтобы они подписали бумагу, что пытались нелегально проникнуть в Израиль? Зачем вообще весь этот дурацкий спектакль, в который власти и армия вовлекают свой народ, выставляя себя на посмешище?

Западные люди, если они берутся искать ответы на вопросы, то они всегда их  находят. Вот поэтому они будут идти на прорыв блокады сектора Газы, пока не добьются ее полного и окончательного снятия. Я просто увидела, как это работает.

Автор: Надежда Кеворкова
подписаться на канал
Комментарии 0