Их нравы

В Ямало-Ненецком округе за пытки дали 3,5 года

Осужден подполковник ФСИН, который пытками заставил заключенных сознаться в убийствах Анны Политковской, Ахмата Кадырова и Пола Хлебникова

В Ямало-Ненецком окружном суде к трем с половиной годам колонии общего режима осудили подполковника ФСИН Юрия Сандркина. Он был признан виновным в том, что угрожая насилием, заставлял заключенных исправительной колонии № 18 «Полярная сова» писать явки с повинной, в том числе по резонансным делам.

Гособвинение требовало для подполковника, выбившего пытками более двухсот явок с повинной, девять лет лишения свободы. Защита просила его оправдать. «Второй подсудимый — осужденный Вадим Журавлев, который, как установлено судом и следствием, непосредственно применял насилие по отношению к осужденным, приговорен к четырем годам лишения свободы. Журавлев ранее был приговорен к пожизненному заключению в колонии особого режима», — сообщил ИТАР-ТАСС представитель следственного управления СК РФ по Уральскому федеральному округу Эрнест Кочетков.

Согласно материалам следствия, подполковник ФСИН с конца 2009 года создал целую систему принуждения осужденных к самооговору. Юрий Сандркин через интернет находил громкое и до сих пор не раскрытое дело. Затем выбирал подходящего заключенного, отбывающего срок в «Полярной сове», после чего в дело вступал подельник Сандркина Журавлев, в 2007 году пожизненно осужденный за серию жестоких убийств. Именно Журавлева подсаживали в камеру к заключенному, которого в тот момент обрабатывал оперативный сотрудник. Журавлев делал жизнь соседа по камере невыносимой, и тот был вынужден признаться в преступлении, которого не совершал.

Благодаря успешной деятельности тандема, география раскрытых в колонии в Харпе преступлений была впечатляющей — от Новосибирска до Калининграда. На этом подполковник и погорел. Но до этого он успел сообщить «Новой газете» о раскрытии убийства журналиста издания Анны Политковской. Корреспонденты, побеседовав с ним, сразу поняли, что сотрудник ФСИН пытается направить их по ложному следу.

Кроме дела Политковской, Сандркину удалось получить признания по таким громким делам, как убийства журналиста Пола Хлебникова, губернатора Магаданской области Валентина Цветкова и даже президента Чечни Ахмата Кадырова. Всего в деле значилось 190 признаний, но потерпевшие считают, что таких дел было больше.

Явки с повинной Сандркин подкреплял данными, полученными с помощью детектора лжи. Все было «направлено на то, чтобы эти лица были привлечены к уголовной ответственности за преступления», — рассказал в интервью Первому каналу руководитель отделения СУ СК РФ по УрФО Дмитрий Корешников.

Как отмечают следователи, мотивом обвиняемого было то, что в 2010 году он достиг предельного возраста нахождения на службе — чтобы остаться на работе, ему необходимо было доказать, что он успешно работает с заключенными. Эту версию подтверждают и потерпевшие. Сандркин признавался зэкам, что хочет из Харпа перебраться в Москву — на повышение.

Работа спорилась, и оперативника не увольняли, пока он своими «признаниями» не перешел дорогу следователю Корешникову, который занимался делом уральского предпринимателя Павла Федулева. Следователю пришло признание от заключенного ИК 18, «черного» риелтора Юрия Кузнецова (он убил в Брянске 28 пенсионеров), что якобы он убил Федулева и его охранников в 1996 году. Все бы хорошо, но на тот момент Корешников уже раскрыл это убийство.

«Настоящие убийцы Федулева с Кузнецовым, понятно, никогда вместе не работали и даже знакомы не были. После того как мы привезли Кузнецова в Екатеринбург, он признался, что написал фиктивную явку с повинной по прямому указанию и под давлением одного из сотрудников колонии. По этой ниточке следователи и вышли на Сандркина», —рассказала «Российской газете» руководитель пресс-службы УФСБ по Свердловской области Анна Ластовецкая.

Потерпевшие в своих жалобах и письмах в прокуратуру и прессу сообщали подробности пыток. Вот, что писал в своей жалобе заключенный ИК-18 Юрий Кузнецов: «На прием к Сандркину Журавлев ходил ежедневно. В один из дней Журавлев сообщил, что если завтра не будет явки, то я поеду "кататься" по камерам, для начала по дурачкам и "опущенным", потом в "пресс-хату", где меня будут круглосуточно избивать, потом к "петухам-шведам", где меня будут "трахать" 24 часа в сутки. Я отказался, и на следующий день меня перевели в камеру к психбольному, через день — к осужденному с ненормальной сексуальной ориентацией и так далее».

Заключенный Голбан написал в «Новую газету» об обстоятельствах его признания: «В сопровождении старшего оперуполномоченного Сандркина и четырех сотрудников ФБУ ИК-18, один из которых представился старшим режимным офицером в звании майор внутренней службы, меня завели в "классную" комнату, повалили на топчан лицом вниз, один из сотрудников сел мне на голову, взял мои руки за наручники и притянул к себе в вертикальном положении, другой сотрудник сел на мои ноги. По команде Сандркина меня начали избивать палками и ногами по спине, ягодицам и ногам. После избиения к моим рукам подсоединили оголенные провода и подключили электросеть».

Сам оперативник, как отмечают заключенные, во время пыток назвал себя царем и богом «Полярной совы».

Это не единственный случай, когда в СМИ попадают данные о пытках в колонии Харп. Так, адвокаты Никиты Тихонова, осужденного за убийство адвоката Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, не исключают, что их подопечного пытали в «Полярной сове», чтобы он сдал своего соратника по «Русскому образу» Илью Горячева.

Андрей Черняков (в центре) в Мосгорсуде, май 2014 года. Фото: Антон Новодережкин / ИТАР-ТАССАндрей Черняков (в центре) в Мосгорсуде, май 2014 года. Фото: Антон Новодережкин / ИТАР-ТАСС

Случаев использования запугивания и пыток много, но по масштабу признаний с делом Сандркина может сравниться, пожалуй, только явка с повинной, полученная следователями у предпринимателя и оппозиционного политика Андрея Чернякова, близкого к «Справедливой России». Он расписал в своих показаниях целую схему финансирования российской оппозиции. После этого Черняков через адвоката сообщил прессе, что следователи требуют от него «изобличить в совершении тяжких преступлений»: Ходорковского, Навального, Кудрина, Немцова, Пономарева, Удальцова, Прохорова, Каспарова, Гудкова и даже Медведева. В случае отказа от подписания соответствующих документов следователи якобы грозились лишить его свободы на 21 год.

Чернякова арестовали год назад по обвинению в вымогательстве 500 рублей. Он был потерпевшим и главным свидетелем в деле о покупке мандата у депутата Ширшоваи считает, что его арест и преследование связаны с тем, что он пошел на поводу у ФСБ, а они затем его использовали.

Правозащитник, основатель социальной сети «ГУЛАГу.нет» Владимир Осечкин в разговоре с «Русской планетой» отметил, что в России до сих пор следствие не отделено от тюрьмы, а во ФСИН существует оперативное управление, основная функция которого — раскрытие преступлений и оперативно-розыскная деятельность.

«Ни в одной цивилизованной стране мира пенитенциарное ведомство не занимается этим, а у нас это заведено со времен ГУЛАГа», — говорит он. Осечкин считает, что случай с Сандркиным — это не исключение, а порочное правило, которое необходимо кардинальным образом менять.

«Мы знаем целый ряд конкретных примеров, когда МВД премировало и выдавало медали руководителям исправительных колоний и СИЗО. Например, по информации нашего источника, начальница 6-го следственного изолятора Москвы в прошлом году получила от МВД медаль за содействие в раскрытии более трехсот преступлений. И отсюда вопрос: каким образом начальница СИЗО могла содействовать раскрытию хотя бы одного преступления?» — добавляет Осечкин.

По его словам, у пенитенциарных учреждений есть внутренние нормативы по раскрытию преступлений, которые выполнять без применения недозволенных методов невозможно. Правозащитник считает, что сама система провоцирует сотрудников на злоупотребление и превышение полномочий. Добровольно на подобные сделки никто не идет, говорит он. Как правило, перед человеком стоит выбор: либо идти на сотрудничество и оговаривать себя или третьих лиц, либо получить необоснованное взыскание или водворение в штрафные изоляторы.

«Мы знаем пример, когда в Копейске в колонии № 6 заключенный провел 582 суток в штрафном изоляторе без выхода из колонии якобы за формальное нарушение — не застегнутую верхнюю пуговицу или несделанную зарядку, которую в стесненных условиях ШИЗО, где территория полтора на два метра, делать невозможно», — добавляет Осечкин.

Председатель Постоянной палаты по правам человека Политического консультативного совета при президенте Валерий Борщев говорит, что выбивание показаний сотрудниками ФСИН — это устойчивая практика. «В одной белгородской колонии, я помню, висела доска с обязательствами осуществить 49 явок с повинной за год. То есть это вменяется в обязанность оперативникам, они должны определенное число таких явок обеспечить. Это, в свою очередь, создает напряжение в колонии, потому что если человеку нечего сказать про себя, то его вынуждают донести на другого, а это вызывает очень серьезные конфликты, иногда с тяжелыми последствиями», — рассказывает Борщев.

По словам правозащитника, подобная практика существует с советских времен, только раньше такие случаи были реже, потому что происходило это скрытно — людей делали стукачами, после чего зачастую убивали.

«Сейчас это массовое явление, вызывают почти всех сидящих в колонии и требуют или самому сознаться в нераскрытом преступлении, или назвать третье лицо. Анонимность в этих случаях не обеспечивается. Очень многие отказываются, и таким людям обеспечить ШИЗО не проблема, в колонии есть особые технологии репрессий против таких людей», — отмечает он.

Борщев добавил, что последнее время случаев необоснованного помещения человека в карцер, по крайней мере, в Москве, становится все меньше благодаря деятельности общественно-наблюдательных комиссий.

подписаться на канал
Комментарии 0