 |
|
Ректор Сент-Эндрюсского университета Великобритании Луиза Ричардсон прочитала в Московском государственном институте международных отношений (МГИМО) лекцию «Терроризм: чему мы научились?».
В своём докладе профессор Ричардсон озвучила новый взгляд на два ключевых вопроса терроризма: почему люди становятся террористами и какими методами с ними нужно бороться. Этот новый взгляд, основывающийся на исследовании политики тринадцати государств по борьбе с двадцатью террористическими группировками, серьёзно расходится с устоявшимися представлениями о терроризме как в России, так и на Западе, в особенности в США.
Во-первых, исследование показало, что бедность и профессиональная невостребованность обычно не являются причинами возникновения терроризма: иначе, как справедливо заметила Ричардсон, значительная часть населения планеты занималась бы сейчас террористической деятельностью. Профессор выделила четыре компонента, единовременное сочетание которых способствует появлению на свет террориста: недовольный системой человек; существование группы людей, настроенных аналогичным образом; общество, в большей или меньшей степени согласное с целями этой группы; наконец, специфическая идеология, дающая нашему недовольному человеку «право» на насилие, на террористические методы борьбы.
Из этих компонентов прямо следует, что радикальные методы борьбы с террористами чаще оказываются неэффективными. «Я убеждена, что когда будет написана история наших лет, объявление США и их союзниками войны терроризму будет рассматриваться как огромная ошибка», – утверждает Ричардсон. Поиск и уничтожение членов террористических организаций эффективны лишь в тех случаях, когда эти организации зациклены вокруг одного или нескольких конкретных лидеров; если же террористическая группировка основана на идеологии, особенно религиозного характера, просто уничтожая её членов, мы вырываем сорняки без корня – на место убитых террористов придут новые.
Наиболее конструктивным методом противодействия таким организациям Ричардсон считает непосредственную кооперацию с сообществами (странами), из которых группировки набирают террористов: гражданам этих стран необходимо дать почувствовать себя вовлечёнными в общемировые процессы, создать для них стимулы политического участия и отхода от террористической деятельности.
Подход, который озвучила Луиза Ричардсон, крайне актуален для современной России, в которой центр террористической активности лежит на Северном Кавказе. Этот центр находится там не потому, что в Чечне или Дагестане плохо живут, и не потому, что ислам – плохая агрессивная религия. Причина в том, что в нашей стране сосуществуют принципиально отличные и во многом отрицающие друг друга миры: например, Москва – центр информационного капитализма, индивидуализма и моральных свобод, и Чечня – патриархальная республика с сильными традициями, тейповой (по сути, клановой) структурой и растущей религиозностью. Терроризм в данном случае – крайняя и отчаянная форма неприятия одного мира другим, попытка защитить свой мир через непосредственное уничтожение другого. Важно понимать, что предотвращать конфликты такого рода возможно, но никак не через принуждение, а через механизмы взаимной адаптации населения (таким механизмом была, например, идентичность «советский человек»).
Ещё один аспект терроризма, на котором профессор Ричардсон сделала акцент, – это три мотива, которые могут стоять за конкретными террористическими актами: жажда мести, известности и реакции. Если мы говорим о группировках, целями почти всегда будут известность и получение реакции, ведь террористические организации малочисленны, им постоянно нужно напоминать о себе и подтверждать свою силу. С этой точки зрения риторика «войны с терроризмом», которую используют США, и раздача таких статусов, как «террорист №1», выглядят контрпродуктивными, ведь террористы получают то, что хотят: подтверждение собственной значимости. Сегодня главное в борьбе, как считает Ричардсон, – «не играть на руку террористам, не мстить им их же методами и не давать им той реакции и известности, к которой они стремятся».
