Максим Шевченко: Большинство терактов в республике происходит в рамках криминальных разборок местной элиты
Взрывы в Махачкале в буквальном смысле потрясли людей. Вновь звучат предположения об «активизации боевиков». Главный редактор сайта «Кавказская политика» Максим Шевченко в интервью телеканалу “Дождь” рассказывает с чем на самом деле могут быть связаны последние кровавые события в Дагестане.
|
Арно: Как вы прокомментируете сегодняшнюю ситуацию?
Шевченко: Я, во-первых, не считаю, что это взорвали боевики. И рынок в Махачкале, и это носило криминальный характер. Атака судебных приставов для Кавказа, к сожалению, – хроническое преступление, которое, как мне кажется, в большей мере связано с огромными криминальными махинациями северокавказских элит в некоторых республиках.
Мы наблюдали атаки на приставов в Кабардино-Балкарии, в Ингушетии, Дагестане. Мы знаем, что Дагестан осенью прошлого года и зимой этого года стал ареной колоссальных финансовых афер, пирамид. Огромное число людей были вовлечены в пирамиды.
Лобков: Имеется в виду махинации вокруг так называемого «материнского капитала»?
Шевченко: Нет. Просто были пирамиды, сборы денег с людей, и судебные приставы – те, кто следит за исполнением приговора суда, в частности, по имущественным каким-то спорам, правда ведь? На мой взгляд, у террористов из леса, которые, безусловно, понесли огромные потери за последнее время, нет ни малейшей необходимости атаковать именно судебных приставов.
Лобков: Любой представитель государственной, тем более федеральной власти, является некой знаковой жертвой.
Шевченко: Ничего не любой, вы заблуждаетесь. Совершенно не любой. Как мы сейчас выясняем, некоторые представители, в том числе силовых структур Дагестана, активно сотрудничали с террористами. Недавно был арестован офицер ОМОНа, который продавал, по сообщениям НАК, передавал оружие, боеприпасы.
Дагестанская элита, в частности, расколота на разные кланы, которые ведут между собой войну за доступ к бюджетам, к земле, к воде, используя в том числе – масса была фактов – террористические группировки. Масса убийств в Дагестане не расследована, хотя журналисты говорят о заказчиках и об убийцах.
В частности, убийца Хаджимурада Камалова, главного редактора «Черновика», на «Кавказской политике» мы назвали, со ссылкой на источники в следственных органах, и заказчика, депутата Народного собрания Шамиля Исаева, и высокопоставленного чиновника в МВД Дагестана, который тоже был организатором убийства Хаджимурада Камалова.
Более того, арестованы те, кто стрелял в него. Мы не видим никакого движения по суду. Я утверждаю, что большинство убийств и терактов в Дагестане происходит в рамках криминальных разборок местной элиты. А списывать все на боевиков, знаете ли…
Лобков: Людям, в общем, все равно, с одной стороны…
Шевченко: Нет, не все равно…
Лобков: Кто убивает, а с другой стороны, что судебные приставы – это такая крепость абсолютной чистоты, где нет проникновения тех же самых криминальных структур? Почему именно они стали?
Шевченко: Я так не могу утверждать. Они стали, потому что они исполняют решение суда, которое невыгодно многим, потому что разборки. В Дагестане убить человека проще иногда, чем объясниться с ним. Когда какие-нибудь заммэры каких-нибудь провинциальных городов ездят с охраной в несколько машин, вооруженных автоматами боевиков…
Чего мне в лес ходить искать вооруженные банды? Вооруженные банды легально существуют в легальном политическом пространстве Дагестана. Эти вооруженные банды, к сожалению, носят иногда милицейскую форму, депутатские корочки при себе имеют, коррупционеры, убийцы. Я просто называю не расследованные убийства, которые, скорее всего, совершены не “лесом”, хотя списывали на “лес”.
Гарун Курбанов, министр информации Дагестана, Магомедсалих Гусаев, министр по национальной политике, Загир Арухов… Хотя ответственность взял конкретно Ясин Расулов, бывший его ученик, который сошел с ума, стал ваххабитом, террористом и так далее, но есть очень серьезная версия, что Ясина, сошедшего с ума, направлял кто-то другой.
Надиршах Хачилаев, убийцы которого до сих пор не найдены. И Хаджимурад Камалов, и Гаджи Абашилов, и так далее. Дагестан, который нас слышит сейчас, прекрасно знает, что я говорю правду. Большинство убийств госслужащих совершается в рамках криминально-финансовых разборок местных криминальных группировок, связанных с властью. Рамазан Абдулатипов начал чистку сейчас. Эта чистка идет тяжело. Я считаю, что эти взрывы – ответная реакция криминально-преступного мира Дагестана на те действия, которые он начал по очищению Дагестана от криминальных и совершенно морально деградировавших дагестанских правителей.
Лобков: Был теракт первого мая, который сначала все обозвали политическим. Потом выяснилось, что борьба, по сути дела, шла за мизерный магазин строительных принадлежностей, хозяина которого таким образом шантажировали взрывпакетами. Вот два подростка погибли. Это такой цивилизованный способ…
Шевченко: Это не цивилизованный способ. Это специфика Дагестана, который много лет оставался вне поля нормальной правовой деятельности.
Лобков: При Магомедовых он оставался вне правового поля?
Шевченко: Во-первых, силовые структуры не подчиняются зачастую руководителю Дагестана. Как правило, не подчиняются.
Лобков: Что-то не верится, что они Колокольцеву подчиняются особенно.
Шевченко: Ну, я не знаю, министру внутренних дел потенциально подчиняются, тем более замминистра. Если в отношении замминистра есть обвинения в том, что организовывал убийства журналистов, мне кажется, этот человек, по крайней мере, должен быть отстранен от должности до расследования. Или пусть журналисты скажут, что «мы клеветники», либо пусть расследование идет согласно закону.
Но при этом я не говорю, что там нет террористического подполья, которое совершает нападение на представителей силовых структур, на представителей органов власти. Но изучая многие теракты, мы можем сказать, что формально они осуществляются руками представителей бандподполья, но в интересах сражающихся между собой криминально-элитных групп Дагестана. Это факт, к сожалению.
Лобков: Сейчас перед выборами вроде Дагестан принял решение не избирать всенародно…
Шевченко: Это не Дагестан принял решение, а Народное собрание с нарушением Конституции, закона, даже с нарушением процедуры. Они приняли решение не избирать президента, хотя президент будет как бы только с 2015 года.
Лобков: Вот как бы на основании того, что если будем избирать всенародно, то тогда все эти группы захотят иметь своего президента, и тогда война будет полномасштабная, не ограничится уже федеральной службой судебных приставов. Вот давайте поэтому – такая была аргументация, как я помню – пускай Народное собрание тихо – мирно изберет кого-нибудь, и тогда у нас будет мир.
Как вы считаете, при той модели, которая принята сейчас, развитие до сентябрьских выборов – какое будет именно в этой сфере, сфере взаимоотношений между этими группировками?
Шевченко: Мне кажется, что выборов не будет. Будет голосование Народным собранием. Потом и без того мы видим толковище, которое ведется в элитном сообществе Дагестана, когда вытесняются одни и укрепляются позиции других, ведется борьба за порт, допустим, между Магомедом Гаджиевым, правой рукой Сулеймана Керимова, депутата Госдумы, который взял порт.
Абусупьян Хархаров, ставший премьером Дагестана, бывший владелец порта. Люди Керимова вытесняются из Дагестана, мы это видим, наблюдаем. Сам Сулейман Керимов остался на уровне инвестиций в «Анжи». Я думаю, это политическое решение, потому что его уход из Дагестана был бы совсем печальной новостью для многих. Все-таки он бизнесмен, не связанный с криминалом, на мой взгляд, а связанный с крупным и достаточно цивилизованным бизнесом.
Но когда мы опускаемся на уровень Дагестана – фальшивые банки, банк-экспресс, пирамиды финансовые, выкачивание денег из населения. Есть информация о том, что флешки, которые рассылали боевики, и не только боевики, но и сотрудники МВД…
Лобков: Какие флешки?
Шевченко: Вам присылают флешки, на которых люди в черных масках говорят, ссылаясь на суру Корана, что вы такой-то сякой-то, и что вы должны передать миллион долларов, потому что ваш бизнес не мусульманский, неправильный и так далее. Гарантия, что вы передавали именно Доку Умарову, у вас никакой не было. Вы, чтобы не рисковать, передавали тому эти деньги…
Там был огромный оборот наличности. Вообще, то, что сейчас за Дагестан взялись, и то, что взялись, в том числе, национальный антитеррористический комитет – это очень правильно. Следственный комитет во главе с Алексеем Соврулиным, который возглавлял его, не справился с ситуацией.
Это очевидно. Когда, опять вспоминаю убийство нашего коллеги, журналиста Хаджимурада Камалова, его дядя, председатель Союза журналистов Дагестана на пресс-конференции говорит, что высокопоставленный чиновник силовых структур ему говорит в лицо: «Вы же сами знаете, кто убил вашего племянника, и кто его заказал, мы ничего не можем сделать, разбирайтесь». И он спрашивает: «Вы что же меня на кровную месть толкаете?»…
Отсутствие закона, суда, справедливости порождает то, что мы видим: убивают людей, и нет никакой возможности вести нормальный цивилизованный бизнес. Никакой. Может быть, в результате тех чисток, которые сейчас проходят, такая возможность появится.
Возможность есть, если у вас есть договоренность с определенным сильным человеком: мэром какого-нибудь города, министром МВД, еще кем-то… А в некоторых районах у вас была возможность, если вы договаривались с руководителем местного бандформирования, которое сидит в горах, которое тоже вас не трогает, вы ему платите, тогда вы можете вести свой бизнес.
Там просто вообще исчезло, на мой взгляд, государство, как носитель права, порядка и закона. Но формально все было: партия «Единая Россия», КПРФ, патриоты России, Народное собрание и так далее.
Арно: Давайте из Махачкалы перенесемся в Москву. Насколько сегодняшняя версия о том, что исламское движение Дагестана, террористы были захвачены, вам кажется реальной?
Шевченко: Если пострадал сотрудник НАКа, был ранен при спецоперации, я допускаю, что есть террористы, которые руководствуясь фанатическими и сектантскими представлениями, зобмированы, могут совершать дикие акты, исходя из каких-угодно мотивов. Допустим, Россия поддерживает Асада, большинство так называемых ваххабитов на стороне оппозиции Асада. Теракт может быть совершен.
Лобков: Или по «бостонской модели».
Шевченко: Я вообще не верю, что это Царнаевы, это, извините, не ко мне. Ничто не указывает на их связь. Я просто их мотива не понимаю. Ничто не указывает на то, что эти успешные американские ребята были связаны с исламистами. Все это домыслы.
Но есть реальные исламисты, реальные безумцы. Мы вспоминали в связи с Царнаевыми, когда в советское время в метро был взорван, тоже в чугунном котелке… Армянское террористическое движение, тогда по этому делу проходил человек, который был кандидатом в президенты Армении.
Почему тогда они взорвали это? Потому что Советский Союз в Ливане поддержал врагов армян, прогрессивно-социалистическую партию Ливана, и поддержал палестинцев. Мотивы действий террористов могут быть и глобально политические. Террорист же живет в своем узком мире.
Арно: Но исламское движение Узбекистана причем здесь?
Шевченко: Это может быть ширма, ИДУ – это достаточно радикальная организация, честно говоря. Во-первых, мы имеем дело с фронтом, солидарным фронтом террористических групп, каждая из которых находится в достаточно информационно изолированной ситуации, каждая из которых направляется их кураторами определенным дозированием информационной картины мира. В этой картине мира Россия – бесконечно плохая страна, которая содействует тому, что Асад убивает мусульман в Сирии. Поэтому любой теракт в Москве оправдан, с их точки зрения.
Лобков: Возвращаясь к Дагестану, выборы там впереди…
Шевченко: Не выборы, а назначение.
Лобков: Выборы Народным собранием, условно говоря. Как вы считаете, на кого, учитывая ту кошмарную ситуацию, которую вы описали, Абдулатипов может опираться внутри республики? Не имею в виду приезжих.
Шевченко: Абдулатипов может и должен опираться на народ Дагестана.
Лобков: Народ же хочет попасть в полицию, чтобы полиции немножко денег….
Шевченко: Вы заблуждаетесь. Во-первых, среди полицейских есть очень много на низовом уровне порядочных людей, скажу откровенно, в Дагестане в том числе. Не всякий полицейский в Дагестане, носящий полицейскую форму или идущий в судебные приставы, является коррупционером или негодяем. Это совсем не так. Есть люди верующие, порядочные, семейные.
В целом, это, особенно в горных районах, вполне достойная работа, где люди связаны еще с местным населением, и у своих, что ли, будут вымогать что-то? Надо понимать реальную ситуацию. Я считаю, что главным помощником Рамазана Абдулатипова в этом вопросе – и видно по его действиям, он пытается найти – это, во-первых, народ Дагестана и традиционные структуры дагестанского общества, национальные движения, религиозные движения, он к ним периодически апеллирует.
Потом он очень интересную инициативу выдвинул недавно – создание молодежного правительства: говорит, нужны свежие кадры. Судя по тому, что мы видим в блогосфере Дагестана, есть масса людей из молодежи, которые хотят жить нормально, не хотят быть коррупционерами, бандитами или террористами, хотят быть мусульманами или светскими людьми, но жить по закону, по правилам.
Дагестан устал жить без закона, поэтому все ждут от Абдулатипова, что он вернет закон и государство в Дагестан – это главное, что от него хочет народ.
