Политика

…Блокпост в ребро

За последние 20 лет мини-крепости на дорогах стали самой узнаваемой приметой Северного Кавказа

…Блокпост в ребро
 

Недавно была круглая дата – 20 лет осетино-ингушского конфликта.

Одним из итогов произошедшего осенью 1992 года кровопролития стало создание системы контрольно-пропускных пунктов на территории Пригородного района Северной Осетии – Алании. Блокпосты с той поры – своего рода «визитная карточка» всего Северного Кавказа. Количество их время от времени меняется – то увеличивается, то уменьшается, но чтобы их не было совсем, такого за два десятка лет не случалось.

В Чечне за зиму 1999-2000 года этих мини-крепостей – на перекрестках автодорог, у въездов и выездов из населенных пунктов, у гражданских и военных объектов – было воздвигнуто великое множество. Уже лет восемь их сокращают, но никак до конца не сократят.

На днях стало известно, что 17 КПП из Чечни будут перемещены в Дагестан. Это как бы констатация факта: конфликт расползся, блокпосты – его атрибут, в котором власти по-прежнему видят еще и инструмент «разруливания» ситуации.

«Черменский круг»

Рано утром 23 октября этого года на КПП на так называемом «Черменском круге» в Северной Осетии прогремел взрыв. Взлетела на воздух автомашина марки ВАЗ-2109, остановленная для досмотра. Взрывное устройство привел в действие водитель. Один полицейский погиб, четверо получили ранения.

По одним данным, террорист-смертник намеревался совершить подрыв во Владикавказе, по другим – целью террористической атаки изначально был сам блокпост. Второй версии придерживается, в частности, чеченский омбудсмен Нурди Нухажиев.

За полтора месяца до этого ЧП, выступая на заседании президиума Общественного совета СКФО, Нурди Нухажиев заявил, что из Грозного в Пятигорск он специально приехал на такси, чтобы проверить, насколько изменилась ситуация на постах ДПС, расположенных на административных границах. И, по словам уполномоченного, практически на всех постах федеральной трассы «Кавказ» таксисту пришлось платить за беспрепятственный проезд, ибо, как выяснилось, «на данных постах существует организованная система поборов».

Нухажиев рассказал также о том, что он остановился на блокпосту «Чермен» и предметно поговорил с командиром этого поста. «Я, – рассказал он, – говорил о необходимости соблюдения прав граждан на свободное передвижение и о том, что ограничение на передвижение могут быть только в условиях объявленного чрезвычайного положения или же контртеррористической операции… Но не думаю, что это как- то повлияет на ситуацию на этом блокпосту».

Пост ГАИ на «Черменском круге» стоял еще в советские годы. 20 лет назад, сразу после осетино-ингушского конфликта, он был укреплен, в том числе бронетехникой. Этот блокпост – один из «старожилов» во всем северокавказском регионе. От множества других «кордонов» он еще отличается тем, что досмотр и паспортный контроль здесь осуществляются так же, как на погранично-таможенных пунктах на государственной границе.

Но главное не в этом даже. А в том, что с тех пор как стоит этот блокпост, урегулирование самого конфликта не сдвинулось с мертвой точки. В общем, «круг», за рамки которого процесс не выходит, или не выводят…

Рубль как пропуск

СКФО – самый интересный округ в стране: ни в одном другом административно-территориальном образовании нет такого разнобоя во взглядах, как здесь. Ставрополь, например, продолжает ратовать за укрепление границ с соседями. Соседи же недовольны тем, что их, словно волков, со всех сторон обложили, и куда не сунешься – везде «красный флажок» блокпоста. Чечня до недавних пор вообще напоминала резервацию – ни въехать, ни выехать без того, чтобы не быть насквозь «прощупанным» военными и милиционерами, проверенным по компьютерным базам.

При этом, по многим оценкам, система КПП по периметру республики фактически переродилась в «бизнес» – систему поборов, ставших регуляторами движения транспорта и людей. Не случайно, говоря о своем нападении на Буденновск, Шамиль Басаев сказал, что ему не хватило денег, чтобы доехать до Москвы. Безотказным «пропуском» через блокпосты на границе Чечни с соседними регионами были рубли и доллары, вкладываемые в паспорта граждан и документы на транспорт. Внутри республики «пропусками» через блокпосты служили также сигареты и водка, ювелирные изделия и продукты питания…

Системе КПП республика «обязана» и тем, что около пяти тысяч человек до сих пор значатся пропавшими без вести. Одних задержали на блокпостах, а затем они бесследно исчезли, других, похищенных из своих домов, через эти блокпосты провозили, в том числе на бронетехнике, автомашинах без государственных номерных знаков.

Провалы

Если верить официальным источникам, то благодаря бдительности, в том числе тех, кто несет службу на блокпостах, в стране предотвращены сотни терактов. Верится в это, однако, с трудом. Если вообще верится! Ведь проколов, провалов – несметное число.

Как – при всеобщей-то бдительности – не одиночки, а вооруженные до зубов отряды боевиков прорвались в тот же Буденновск, Беслан, Москву? Как передвигались террористы в самой республике? Известно, например, что машину, использованную при теракте в Алхан-Юрте, в результате которого погибли и были ранены десятки людей, протащили на буксире через три блокпоста федеральных сил.

Вот как newsruss.ru описывает события декабря 2002 года, когда теракт в Грозном унес жизни 71 человека, и еще 270 получили ранения: «За руль УАЗа сел Нурали (его личность до сих пор не установлена следствием), а КамАЗ повёл Г. Тумриев, взявший на эту операцию свою 13-летнюю дочь Алину… 27 декабря 2002 года курганские омоновцы дежурили на блокпосту, через который террористы решили провезти начинённые взрывчаткой грузовики к Дому правительства. Как рассказал глава МВД Чечни Руслан Цакаев, курганские омоновцы дежурили на первом из трёх блокпостов у въезда на территорию комплекса правительственных зданий. Они проверили документы у водителей-камикадзе, но сами машины, вопреки инструкциям, досматривать не стали. Следующие два поста террористы просто протаранили… Взрыв, эквивалентный 200 кг тротила, прогремел в 14:28…»

Обе машины – УАЗ И КамАЗ – были приобретены в Ингушетии. Там же была куплена аммиачная селитра – две тонны. С этим смертоносным грузом на борту обе машины прибыли в Грозный, пройдя досмотр и прочие процедуры на полутора десятках блокпостов. Скорее всего, ни на одном из них досмотра не было, но предъявлялся «пропуск» в виде «деревянных»…

«Приличный вид»

Неделю назад в Грозном на совещании с участием Рамзана Кадырова в очередной раз обсуждался вопрос сокращения количества контрольно-пропускных пунктов на территории республики. Глава ЧР считает нецелесообразным держать столько блокпостов в регионе. В связи с этим руководитель аппарата Совета экономической и общественной безопасности ЧР Абдурахман Алимханов доложил о достигнутой с органами правопорядка договоренности сократить число КПП с 28 до 11. По словам Алимханова, попавшие под сокращение 17 постов будут перенесены в Дагестан, а остающиеся на территории Чечни КПП «будут выглядеть менее агрессивно» «Мы их приводим в более приличный вид», – сказал Алимханов.

Что еще недавно представляли с собой блокпосты в Чечне?

Местное телевидение как-то раз показало, как Рамзан Кадыров распекает военных за ужасное состояние, в котором находится место дислокации одного из подразделений федеральных сил. КПП же вообще сооружались из всякого хлама: покореженного металла, досок, видавших видов фундаментных и стеновых блоков, колючей проволоки…

Эти сооружения даже в разрушенном Грозном смотрелись как декорация из фильма ужасов. Даже сегодня, когда руководство республики всячески содействует благоустройству мест дислокации подразделений силовых структур, выглядят они все-таки «незаживающими следами войны». Как, например, территория и здание швейной фабрики в Урус-Мартане, занятые некой спецслужбой. И ни в одном случае, освобождая такие объекты, силовые структуры не восстанавливают их, не ремонтируют.

В том же Урус-Мартане превращенную в подобие старого сарая школу-интернат возвращал к жизни бизнесмен, ныне депутат Госдумы Ваха Агаев. Капремонт здания районной администрации проводился за счет средств местного бюджета. Примеров таких масса.

«Изъятие»

В декабре 1999 года на автодороге Урус-Мартан – Алхазурово – Итум-Кале блокпостом встал ОМОН города Рыбинска. На перекрестке, определенном в качестве места дислокации, иных сооружений, кроме двух частных домовладений, не было. Хозяин одного из них Саид-Селим Висаев по просьбе командования передал командиру отряда ключи от своего дома. Его сосед, Ибрагим Бациев со своей семьей жил во времянке. Во дворе хранились строительные материалы, которые он накапливал, чтобы завершить строительство дома.

Через несколько недель в ходе зачистки у другого местного жителя, пенсионера Шамана Бахаева, ОМОН «позаимствовал» фундаментные блоки и плиты перекрытия, из которых затем был сооружен «стаканчик» КПП. Семью Бациевых, обстреляв ночью их двор, заставили покинуть свою усадьбу. Оставшиеся «бесхозными» пиломатериалы омоновцы тоже пустили в дело.

В конце лета блокпост был демонтирован и перенесен в райцентр. Переезжая, ОМОН взорвал дом Висаева, закидал гранатами колодец во дворе.

Пенсионер Бахаев без малого девять лет добивался возвращения изъятых у него фундаментных блоков, и через суд добился-таки возмещения ущерба. Висаев и Бациев до сих пор остаются ни с чем.

Первые шаги

Без сомнения, власть понимает, что блокпосты – не лучшая реклама для нуждающегося в инвестиционных вливаниях региона. И то, что за последние год-два количество КПП, особенно на административных границах, заметно сократилось, пересмотрены их «функции», – это шаг, продиктованный стремлением подправить имидж СКФО.

Можно также позавидовать оптимизму полпреда Александра Хлопонина, по мнению которого «количество туристов, приезжающих отдыхать на Северный Кавказ, возрастет при появлении туристического кластера, даже несмотря на боязнь экстремистов». Но и эта «бочка меда» уже подпорчена сообщениями о том, что сокращение количество КПП в одном регионе сопровождается наращиванием их числа в другом.

Вместе с тем, продолжают звучать негативные оценки. Тот же Нурди Нухажиев, например, отмечает, что «о нецелесообразности содержания этих блокпостов сказано и написано очень много, но убирать их пока никто не спешит». Почему так происходит, он отвечает: «На мой взгляд, здесь явное отсутствие политической воли или меркантильный интерес должностных лиц. Иначе такое бездействие назвать невозможно».

Журналист Максим Шевченко, на тот момент член Общественной палаты РФ, заявил, что «блокпосты, по глубокому убеждению местного населения, абсолютно бессмысленны, и играют не антитеррористическую роль, а роль террора против гражданского населения».

Мечта полпреда

Еще в 2003 году Владимир Путин говорил о необходимости сократить количество блокпостов на Северном Кавказе.

В начале лета 2010 года Дмитрий Медведев поручил полпреду в СКФО и министру внутренних дел РФ внести предложения по упорядочению деятельности и оптимизации количества блокпостов МВД России на территории Северо-Кавказского федерального округа.

Год спустя Александр Хлопонин сказал, что проблема экстремизма никуда не исчезла, и блокпосты на территории Кавказа будут существовать, «пока окончательно не будет решен вопрос экстремизма и терроризма». В то же время, по словам полпреда, закрытие блокпостов – это его мечта, и ему бы «хотелось, чтобы уже к 2013 году этого вопроса не было, и никаких блокпостов между территориями не существовало».

«Окончательное решение вопроса экстремизма и терроризма» – это, на мой взгляд, то же самое, что «победа коммунизма во всем мире» в устах идеологов КПСС. А, может, что-то и проще, типа «власть в руки, блокпост в ребро»…

Автор: Саид Эминов
подписаться на канал
Комментарии 0