Две чалмы в одной Казани не сваришь

На наших глазах разворачивается действие остросюжетного детектива: «Кто  мочил татарский муфтият».

Сыщиков  много, профессионалы и любители распределились между двумя версиями: «на муфтия Ильдуса Файзова и его зама Валиуллу Якупова напали ваххабиты по причине религиозно-политический разногласий» или «на них напали бандиты по причине неподеленного бизнеса».

Разбор криминала

Местные профессиональные сыскари стоят на «бандитской» версии: бизнесмены, связанные со  старым руководством Духовного управления мусульман Татарстана возмутились, что новый муфтий Файзов отнял  у них туристический бизнес.

Доходы от паломничества в Мекку потекли в новые карманы. В результате коммерческого конфликта машина нового муфтия взорвалась, и он сам при этом сломал ногу,  а часом раньше расстреляли его зама.

Эта версия имеет свои плюсы и минусы.

Начнем с плюсов. Этой точки зрения придерживаются НАСТОЯЩИЕ сыщики, у них есть доступ к оперативной информации, всякие там билинги-шмилинги, доносы штатных и внештатных стукачей и т.д. и т.п.  Других достоинств у этой версии нет. Типа, мы должны верить, потому что они могут знать что-то такое, чего не знаем мы.

Минусов больше. Во-первых, из-за паломнических денег вполне могли покушаться на муфтия Ильдуса Файзова, но почему застрелили его зама Якупова? Он не имел отношения к организации хаджа.

Во-вторых, аргументы НАСТОЯЩИХ сыщков какие-то совсем уж дохлые. У того был спор из-за паломнического бизнеса, у этого – из-за аренды кафе, третий был из старой команды муфтия-предшественника и уволен новым муфтием, четвертый просто по дороге проезжал во время взрыва.  Все это в качестве мотива как-то не убедительно, и никаких серьезных доказательств об их причастности не предъявлено.

Разбор «подполья»

На «ваххабитском» следе настаивают не профессионалы. Их можно разделить на две группы. С одной стороны это так называемые “православные” активисты, сделавшие себе имя на исламофобской волне, всякого рода Силантьевы-Амелины.

С другой, это официальное исламское духовенство, высказавшееся в духе «нас не запугать  всяким террористам, экстремистам, бандитам».

Сторонники «ваххабитского» следа раздают в телеграфном темпе интервью, перечисляют списки имен подозреваемых ими в причастности к терактам, уверяют всех, что кавказский сценарий докатился до Татарстана, однако не приводят фактов в свою пользу, заменяя их общим рассуждением, что  жертвы нападения боролись против исламского радикализма и за укрепление в Татарстане традиционного ислама.

Что касается “православной” фракции, то тут их мотив прозрачен до нельзя.

Поддерживая общий градус неприязни ко всему исламскому, они активно вмешивались в деятельность различных муфтиев, имамов и представителей мусульманской общественности, выступая как “как бы” агенты различных религиозных группировок, светского чиновничества и спецслужб.

Схема всякий раз одна и та же: кто-то обвиняется в ваххабизме, в СМИ раздувается злокозненность и злонамеренность его деятельности и умонастроений, далее следуют оргвыводы со стороны вышестоящих товарищей.

Атака на руководство татарского ДУМа слишком удачный повод, для продвижения их центральной идеи: запретить ваххабизм и загнать российский ислам в традиционное стойло. Эти люди выступают как агенты различных исламофобских сил, но не стоит думать, что в каждом конкретном случае они получают указание, как им себя вести и какой линии придерживаться.

Они бескорыстно и искренне ненавидят Ислам в такой степени, что вполне могут принимать самостоятельные решения, координация  усилий возникает на более поздней стадии.

Союз клерикалов

Куда  интереснее официальное исламское духовенство, работающее в тандеме с “православными” активистами.

Надо понимать, что российские муфтии в татарском сегменте – это вполне сложившаяся клерикальная корпорация.  Лет 15 – 20 назад татарские муфтии были не только коллеги, но как правило и родственники друг другу через жен. Без такой связи подняться в этой системе было крайне сложно.  Клерикальная корпорация начиналась как семейный бизнес.

В отличии от Северного Кавказа, где существуют суфийские ордена и устазы – духовные авторитеты-мистики, от которых зависимы местные чиновники от ислама – муфтии, (и именно это там называют «традиционным исламом»), ничего подобного в татарской среде нет.

Здесь под традиционным исламом подразумевается лишь безусловная лояльность светским властям, сотрудничество с силовыми структурами и нулевая политическая активность.

С этой точки зрения ВСЕ татарские муфтии – традиционные, а татарский «ваххабит» это рядовой мусульманин, который никаких благ от своего мусульманства не имеет, а потому плевать хотел на конформистов, объявленных муфтиями.

Вот и все, ни какой доктринальной альтернативы «ваххабизму» в татарской среде нет!

Конфликты ДУМ

Также внутри этой клерикальной корпорации есть и внутрикорпоративные конфликты. Связаны они с контролем над финансовыми потоками.

В начале 90-х это были пожертвования различных зарубежных фондов, в том числе и «ваххабитских». В ту пору «подсевшие» на арабские деньги муфтии клеймили конкурентов как агентов КГБ. (В действительности таковыми тогда являлось подавляющее большинство муфтиев вне зависимости от источника денег).

Обвинение в связях с органами означало лишь, что «этот человек не достоин каких-либо пожертвований, пусть его кормят его подлинные хозяева».

Спустя десять лет ситуация стала меняться. Спецслужбы и светские власти взяли под контроль поток финансирования муфтиятов.

Конкретным распределителем благ стал чиновник в Администрации президента РФ в статусе советника, и вектор внутрикорпоративных конфликтов в среде муфтиев стал иным: на смену обвинениям в связях с КГБ – ФСБ, пришли обвинения в ваххабизме.  Связи же стали по умолчанию считаться скорее плюсом.

На деле и обвиняемые и обвинители имели в равной степени весьма отдаленное отношение к  салафитскому течению, это был не более чем эвфемизм, заменяющий утверждение, что тот-то не достаточно лоялен властям, а, следовательно не достоин денег, проходящих через аффилированные с властями структуры, а также иных благ и возможностей, связанных со статусом религиозного деятеля.

Ильдус Файзов, ставленник  уже бывшего сотрудника АП Алексея Гришина, по определению был обязан обвинить конкурентов (команду своего предшественника Гусмана Исхакова) в ваххабизме. Точно так же как сам Исхаков в свое время навешивал ярлык ваххабизма на своих оппонентов.

Во всех случаях это не имело отношения ни к вероубеждениям, ни к связям с подпольем, ни к лояльности властям и означало лишь, что конкуренты должны быть лишены всех благ (имущественных, карьерных, статусных), которых они добились благодаря статусу официально признанных (по недосмотру) религиозных деятелей.

Но поскольку в публичном пространстве невозможно сказать, «он гад, потому что человек Исхакова», вместо этого говорят «он ваххабит».

Таким образом «бандитская» версия убийства из-за денег и «ваххабитская» – религиозно-политический теракт, вовсе не противоречат друг другу.

Издержки толкования

Казанский теракт  произошел по причине конкуренции среди так называемого духовенства Татарстана и его окружения, а считать ли его «ваххабитским» или «бандитским» – это вопрос терминологии.

Любой опытный следователь может, поманипулировав экспертизами и показаниями, представить его и в том и в другом свете. Состав обвиняемых в обоих случаях может оставаться неизменным.

Безусловно, в определенном смысле это «кавказский сценарий», но отнюдь не в том, что имеют ввиду Силантьевы-Амелины.

В том же Дагестане убийство «традиционного» религиозного деятеля может быть не только деятельностью подпольщиков, но результатом дележки между своими «московских траншей», переданных чиновниками из АП на пропаганду «традиционного ислама».

Ваххабитским без кавычек этот теракт может быть лишь в одном случае, если центр принятия решений находился непосредственно в подполье, упрощая ситуацию до идеальной, до тех пор, пока Доку Умаров не заявил «это я», нет основания считать это чем-то большим, нежели разборки внутри «традиционного» ислама.

Все остальное лишь игра словами.

Даже если на уровне исполнителей были привлечены криминальные группы, позиционирующиеся  как салафитское подполье, сути дела это не меняет.

Однако от не меняющей сути словесной игры меняются последствия.

Если приоритетной станет «ваххабитская» трактовка, то это повлечет дальнейшие массовые репрессии против мусульман Татарстана.  Удерживание мусульман в «традиционном стойле» силовыми методами неизбежно приведет к появлению множества униженных и оскорбленных, и рано или поздно эти люди станут питательной средой для подполья.

Именно по этой схеме развивалась ситуация на Кавказе.

«Бандитская» трактовка таких издержек не несет.

Полагаю, именно этим соображением определяется точка зрения НАСТОЯЩИХ сыскарей работающих сейчас в Татарстане. Но все может в любой момент поменяться, среди татарских силовиков тоже не мало конкурирующих групп, готовых сделать свою игру на сложившийся ситуации.